Продолжение.
Начало в № 880
Не уподоблюсь РАППовским пигмеям 20-х годов ХХ века, кричавшим: «Сбросим Пушкина с корабля современности»: А. И. Солженицын — выдающийся современный русский писатель. Полагаю, что, если судить по влиянию на современников, в русской литературе советского периода возвышаются три классика: Максим Горький (в большей степени ассоциируется с дореволюционным периодом), Михаил Булгаков (довоенный период) и Александр Солженицын (послевоенное время).
«Один день Ивана Денисовича», «Матрёнин двор», «В круге первом», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ», безусловно, вошли в золотой фонд русской литературы. По силе воздействия на умы «Архипелаг ГУЛАГ» встал в один ряд с речью Хрущева на ХХ съезде КПСС… сила его в приведенных фактах и в страсти, с которой книга написана», — утверждает Владимир Войнович («Портрет на фоне мифа», М., «Эксмо», 2002). Сюда же отнесу и два его публицистических произведения: «Нобелевскую речь» и «Письмо IV съезду писателей СССР». Не берусь судить о «Красном колесе» — читал лишь фрагменты, было скучно. Сошлюсь на мнение Андрея Синявского об этой эпопее: «Солженицын — писатель большой, он может позволить себе писать плохо» (Нина Воронель «Без прикрас: воспоминания», М., Захаров, 2003). Владимир Максимов (1932 — 1995), главный редактор журнала «Континент» (1974 — 1982), вообще назвал эпопею «Красное колесо» «оглушительной неудачей».
Владимир Войнович в интервью В. Нузову («Русский базар», 2 марта 2004 г.) категорически отказался признать Солженицына великим писателем земли русской: «Я думаю, что он писатель сильно преувеличенный разными людьми, мной — тоже».
Поразительно, что весь триумфальный период его творчества продолжался чуть больше 10 лет: «Один день Ивана Денисовича» был опубликован в 1962 году, «Архипелаг ГУЛАГ» вышел за границей в 1974 году.
Заключая второе интервью с Солженицыным (25 декабря 2002 г.) накануне выхода второго тома «Двести лет вместе», Виктор Лошак сказал: «Своей книгой… Солженицын вторгся на абсолютно заминированное поле еврейской темы. И спокойно по нему пошёл. Может быть потому, что нет уже мины, которая в состоянии подорвать его авторитет».
Трудно найти объяснение этому абсолютно безответственному утверждению опытного газетчика: Солженицын не просто подорвался сам, он подорвал всех почитателей его таланта. «Эта тысяча страниц (509 в первом томе и 550 — во втором) — не только личная неудача писателя Александра Солженицына, — говорит Семён Резник («Вместе или врозь»)… — Его беда — это российская беда… долгое медленное неумолимое скольжение под уклон… в трясину ненависти протяжённостью в ДВЕСТИ ЛЕТ!» «Это, возможно, самое неудачное из произведений, когда-либо публиковавшихся Солженицыным», — вторит ему Г. Костырченко («Из-под глыб века»). «И Запад с удивлением и огорчением пересматривает имидж непогрешимого классика», — добавляет Аркадий Ваксберг («Из ада в рай и обратно»). «Он себя породил, он себя и убил… Он был одним из самых читаемых писателей во всем мире (а то и самым-самым), а стал малочитаем… Вера в него была почти такой же безумной, как вера в коммунизм» (Вл. Войнович «Портрет на фоне мифа», выделено мной — С. Д.)
А ведь какой был мгновенный и оглушительный взлёт в «Один день»! «После речи Хрущева на ХХ съезде КПСС в 1956 году публикация повести Солженицына («Один день Ивана Денисовича» — С. Д.), — пишет Гр. Бакланов («Кумир») была вторым потрясением — общество созрело и ждало нечто подобное. Повесть произвела взрыв в общественном сознании».
«Вашим голосом заговорила сама немота. Я не знаю писателя, более долгожданного и необходимого, чем Вы, — писала ему Лидия Чуковская в 1968 году в связи с его пятидесятилетием. — Вы вернули русской литературе её громовое могущество».
«Слава на Солженицына обрушилась такая, что не снилось ни одному живому писателю в мире и в истории» (В. Войнович «Портрет на фоне мифа»).
«Я полагаю, что выход в свет в 1973 году новой книги Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», — писала Лидия Чуковская в самиздатовской статье «Прорыв немоты» (4 февраля 1974 г.), — событие огромное. По неизмеримости последствий его можно сопоставить только с событием 1953 года — смертью Сталина». А когда высылали Солженицына из СССР в феврале 1974 года она написала: «На пороге стоит — Судьба»
Двухтомник «Двести лет вместе» сделал автора «антисемитом в законе».
За сорок лет, прошедших со времени выхода «Одного дня Ивана Денисовича», ни одна книга не вызывала стольких откликов, как «Двести лет вместе». И почти все они — резко отрицательные, ибо это — лживая, антисемитская книга. «В еврейской (и, полагаю, русской) историографии она займёт место шедевра русской антисемитики», — утверждает И. Петровский-Штерн («Судьба средней линии». Журнал «Неприкосновенный запас», № 4, М., 2001 г.). «Слишком долго Солженицын был для нас ярким лучом света на диссидентской кухне, — писал Марк Дейч в статье «Клио в багровых тонах» («Московский комсомолец», 11 апреля 2002 г.), посвящённой ещё первому тому, -… на нас давят авторитет и былые заслуги «вермонтского узника». Позднее он назвал его «бесстыжим классиком» («Московский комсомолец», 25 — 26 сентября 2003 г.).
Когда Пастернак отказался от Нобелевской премии, Солженицын написал в «Бодался теленок с дубом»: «Я мерил его своими целями, своими мерками — и корчился от стыда за него». Вот так и многие из нас, почитателей его таланта, корчились от стыда, читая «Двести лет вместе».
Может ли классик быть бесстыжим, к тому же ещё и «антисемитом в законе»? Не абсурд ли это? Вспомним пушкинского Моцарта: «Гений и злодейство — вещи несовместимые». А ведь антисемитизм, явный, громкий антисемитизм, — это злое действо, злодейство. Тогда значит он не гений, не классик русской литературы? Аркадий Ваксберг («Моя жизнь в жизни», Т. 1, М., Терра Спорт, 2000) пишет: «С большим опозданием постиг я глубину (формулы «Гений и злодейство — вещи несовместимые» — С. Д.)… дело не в том, что гений не может быть злодеем.
Но, становясь им, он перестаёт быть гением: Высший Разум неумолимо мстит за измену призванию. Замечательные творения большого писателя, ставшего озлоблённым Квислингом, ничуть не теряют своего величия. Но создать новые шедевры ему уже не суждено».
Полагаю, что он имел в виду норвежского писателя Кнута Гамсуна (1859 — 1952), лауреата Нобелевской премии по литературе за 1920 год, осуждённого после окончания Второй мировой войны за поддержку нацизма). Красиво сказано, не так ли? Вот и пушкинский Моцарт ведь не утверждает «свою формулу», а предлагает её в форме вопроса. А читая дальше, находим, что Сальери даёт на неё отрицательный ответ. Давайте проверим: мы говорили о трёх мастерах культуры — бесспорных «антисемитах в законе»: Вагнере, Достоевском и Солженицыне. Приложим к ним «моцартовскую формулу».
Свой злобный навет «Еврейство в музыке» Вагнер написал в 1850 году, все его великие оперы были созданы гораздо позже, а последняя — «Парсифаль» — в 1882 году, за год до смерти.
Статью «Еврейский вопрос» Фёдор Михайлович Достоевский опубликовал в мартовской книжке «Дневник писателя» за 1877 год. Гениальные «Братья Карамазовы» написаны позже, они публиковались в 1879 — 80 годах.
Но, может быть, Аркадий Ваксберг оказался прав в отношении Солженицына? «Двести лет вместе» на сегодня — последняя книга 90-летнего писателя, сроки жизни которого, по его же словам, «на исчерпе». Нет, ошибся и здесь. Этот капитальный труд в области «русской научной евреелогии», как мы теперь знаем, «в сжатом, концентрированном и более откровенном виде» (С. Резник) был написан в 1965 — 68 годах. Это его «Евреи в СССР и в будущей России». И что ещё важнее и ужаснее — это то, что писался этот «Первенец русской евреелогии» одновременно с великой книгой «Архипелаг ГУЛАГ». Вспомним обращенные к Солженицыну слова Лидии Корнеевны Чуковской: «Вы вернули русской литературе её громовое могущество» (Муж Л. К. Чуковской — талантливейший физик масштаба Ландау и его друг Матвей Бронштейн — был арестован в 1937 году и погиб в ГУЛАГе. Ему было 26 лет).
Так что же, верна или не верна «моцартовская формула»? Увы, неверна: гений и злодейство отнюдь не исключают друг друга. Иначе не было бы и выражения «злой гений», но ведь гений! И Александр Исаевич Солженицын, безусловно, классик русской литературы, хотя и бесстыжий. Увы, не единственный.
Продолжение следует
Опубликовал: Соломон ДИНКЕВИЧ
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
