Журнал Newsweek от 7 февраля с.г. удивил необычной декларацией на обложке: We Are All Socialists Now. То есть вроде бы мы все теперь социалисты. Кто это «мы все»? Добро бы это были Джон Мичем и Иван Томас — два автора статьи, заголовок которой редакция журнала вынесла на обложку. Так нет, под «мы все» подразумевается нечто большее: на обложке изображено сине-красное рукопожатие. Если этим рукопожатием редакция журнала хотела символизировать единение Демократической и Республиканской партий, то вряд ли она имела к тому реальные основания: республиканцы в социалисты не записываются, они и в конгрессе, за очень редким исключением, выступают против социалистических идей.
Cтатья в Newsweek начинается с критики телеканала Fox News, представившего публике конгрессмена-республиканца от Индианы, который, будучи против запроса президента Обамы о выделении почти триллиона долларов на стимулирование экономики, задал ему простой вопрос: «Как выделение 50 миллионов долларов Национальному фонду искусств может помочь потерявшим работу в Индиане вернуться на рабочие места?». Еще один подобный вопрос касался многомиллионной заботы о миграции рыбок в реках и ручьях. Авторы статьи, назвав эти вопросы риторическими, не решились найти на них ответы, хотя все наблюдавшие за ходом президентской гонки уже тогда могли предвидеть, что поддержка Обамы голливудскими звездами и активистами «зеленых» не останется без вознаграждения.
Слово «социализм» встретилось в статье лишь один раз и только для того, чтобы сказать, что в национализации банков и ипотеки при Буше осенью прошлого года (имеется в виду план бывшего министра финансов Полсона) «было больше социализма, чем в 50-ти миллионах долларов на искусство». Сомнительное утверждение и уход от темы, но здесь хотя бы есть некоторое оправдание для броского заголовка статьи. Больше ни слова «социализм», ни какого-либо от него производного вы в указанной статье не найдете, хотя косвенно он подразумевается.
Авторы полагают, что в обозримом будущем в США будет не капиталистическая, а смешанная экономика. Что это такое: капитализм с социалистическим лицом или социализм с капиталистическим — нам остается только гадать. Не думаю, что авторы статьи имеют по этому поводу отчетливое представление. Но теперь они выступают за увеличение роли государства в регулировании всех сторон жизни общества, включая экономику (как в Европе, пишут авторы, имея в виду тамошний социализм). Они допускают, однако, что в будущем, когда выберемся из кризиса, то, возможно, вернемся опять к свободному рынку и капитализму. Увы, разрушить капитализм относительно просто, воссоздать удастся ли?
В этом контексте вспомним хотя бы опыт России. Когда большевики пытались спасти страну посредством введения нэпа, выдающийся российский экономист-эмигрант Б. Д. Бруцкус (в декабре прошлого года в рецензии на книгу «Экономические идеи русского зарубежья» я уже знакомил с ним наших читателей) комментировал это так: «Речь следует вести не о победе частно-хозяйственного начала, а о гибели всех его ростков, ибо оно совсем не есть бурьян, который растет в каждом грязном углу; это очень сложная и нежная организация, и необходимой ее предпосылкой является правовое государство». Кстати, и нынешняя Россия — государство отнюдь не правовое, именно поэтому капитализм там никак не может прижиться. «Только западноевропейская цивилизация создала правовое государство, и поэтому только в ее рамках мог развиться капитализм», — убеждал Бруцкус. Он же в другой своей работе предупреждал, что «разрушение стихийных рыночных регуляторов является делом очень опасным, ибо в них содержится бездна целесообразности, которую даже и осознать нелегко, а тем более заменить от разума конструированным механизмом».
То есть при разрушении стихийных рыночных механизмов их восстановление в будущем будет проблематичным даже и для государственной власти. К тому же трудно себе представить, что государственная власть, правящая партия, ее руководящее ядро, грубо говоря, хунта, разросшийся при ней чиновничий аппарат, профсоюзы, которые, по ленинскому определению, есть школа коммунизма, да и определенные народные массы изъявят когда-нибудь желание хоть что-то отдать из захваченного в лихую годину. Социализм или то, что теперь под этим термином подразумевается, — это, боюсь, может быть надолго.
Статья Newsweek вызвала отклики. Остановлюсь на одном — Гарольда Мейерсона в Washington Post от 4 марта. «Ну и кто здесь социалист?» — вопрошает он, вроде бы и нет здесь никаких социалистов. Разве что «тот тип», которого он видит в зеркале, когда бреется. Это его шутка, а всерьез он не согласен ни с утверждением Newsweek, что все мы социалисты, ни с Майком Хакаби, полагающим, что происходящее у нас пришлось бы по душе Ленину и Сталину, ни с Ньютом Гингричем, критикующим перенесение в Вашингтон европейского социализма. Однако по поводу курса Обамы он разъясняет: «В контексте истории социализма это означает торжество позиции Эдуарда Бернштейна, немецкого социалиста конца XIX века, который утверждал, что главная задача — придать капитализму человеческое лицо при помощи демократических инструментов, а полное искоренение капитализма не имеет смысла».
Ну спасибо хоть за обещание не искоренять капитализм полностью. Но в свете мирового опыта это обещание мало чего стоит. Со времен Бернштейна (отдадим ему должное за критику марксизма) мир увидел много видов социализма, но ни разу — с человеческим лицом. В том числе и на родине Бернштейна, где из социализма вырос гитлеризм. Социализм — это обращение к низам общества: «пролетариям нечего терять, кроме своих цепей».
Ему непременно сопутствует популизм, культ личности, вождизм, которые капиталистическому развитию противопоказаны.
Ради объективности процитирую Мейерсона полнее: «Консерваторам следует отдать должное за их последовательность: они критиковали как социалиста Рузвельта, а теперь критикуют Обаму, хотя на самом деле Обама, как и Рузвельт до него, занимался не созданием социализма, а «перезагрузкой» капиталистической системы, давшей сбой. Расходы, заложенные в план Обамы по экономическому стимулированию, не предполагают установления социалистического контроля. Это единственный способ влить деньги в систему, в которой застопорился рост частных инвестиций, потребления и экспорта — трех потенциальных моторов роста. Инвестирование дополнительных средств налогоплательщиков в образование, научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки, — это способ привлечь деньги государства к повышению конкурентоспособности частного сектора. Не позволять нашим банкам безудержно спекулировать нашими деньгами — это способ поддержать банковскую систему на плаву».
Что-то здесь верно, что-то сомнительно, но это пока лишь благие ожидания, и никто не знает, насколько они оправданны. «Не хвались, едучи на рать», — отозвались бы на такую речь в старину русичи… Оставим эти тезисы для последующих обсуждений, а пока я извлеку из приведенной цитаты компьютерный термин «перезагрузка» (по-английски — reset), означающий смену программы. Этот термин, ставший теперь модным, попыталась использовать наш госсекретарь Хиллари Клинтон при встрече с российским коллегой Лавровым. Нажмем, говорит, кнопку перезагрузки! И с улыбкой вручила Лаврову изготовленную в госдепе большую символическую кнопку с надписью по-русски. Увы, эта надпись, показанная всем по телевидению, была совсем не та: не «perezagruzka», а «peregruzka». Лавров объяснил смутившейся Хиллари разницу этих слов. Понял, наверно, что противостоящий ему теперь переговорщик уже не того уровня, какого была Кондолиза Райс, с этой, наверно, ему будет легче.
Мы же, возвратившись к цитате, оценим, как замена одного слова в ней прояснит нам суть нового курса: «перегрузка капиталистической системы». Неизвестно, выдержит ли она эту перегрузку, устоит ли под навалившейся на нее государственной машиной. Отмечу при этом, что нынешний финансовый кризис начался с краха не частнокапиталистических, а именно государственных или полугосударственных ипотечных учреждений, а там, где не свое, а государственное, там всегда непомерные траты, неэффективность, безответственность и бесконтрольность.
Государство всегда склонно к превышению властных полномочий, разрастанию и захвату всех доступных ему сфер общественной жизни. Особенно же при бурных аплодисментах, переходящих в овации. Нам это хорошо знакомо, а большинству американцев, по-видимому, нет. Оттого нам удивительна была странная «обамомания» в ходе президентской гонки, детские восторги довольно широких кругов общества, потом их необузданная эйфория по поводу избрания необычного президента. Эти восторги и эйфория способны замутить разум тем неискушенным людям, которые им поддаются, и мне кажется, что президент не настроен на сдерживание этих нездоровых общественных эмоций.
В этой связи вспомню выступление президента 24 февраля на совместном заседании обеих палат конгресса, за которым наблюдал по телевидению. Обилием бурных аплодисментов, переходящих в овации, это действо превзошло съезды КПСС. Там это стало обычаем, публика по нескольку раз вскакивала, приветствуя вождя, здесь же вскакивали с полсотни раз, если не больше! Помилуйте, хотелось мне крикнуть, чему так радуетесь? — оцените положение, в котором мы все находимся, посмотрите, как падает маркет после того как вы в неуместной спешке, инициированной президентом, безответственно приняли закон о выделении огромных денег неизвестно на что — вы ведь даже не удосужились прочитать его 1100 страниц!
Неуместность аплодисментов и вставаний бросалась в глаза. Они, по моим впечатлениям, даже не касались содержания произносимой президентом речи, они по большей части инициировались сидевшей позади президента Нэнси Пелоси, спикером Палаты представителей, сидевшей будто на пружинах, то и дело вскакивавшей, как пионерка перед вождем, озарявшей зал радостной улыбкой, весело хлопая и увлекая своим примером однопартийцев. Нехорошо. Некрасиво. Опасно, в конце концов. И досадно. По какому поводу такое веселье? «О, как мне хочется смутить веселость их, — порой уже клокотал во мне Лермонтов, — и дерзко бросить им в глаза железный стих, облитый горечью и злостью». Горечью от ситуации, в которую погружается прекрасная страна, и злостью за устраиваемый ими «пир во время чумы».
«Обама накачал конгресс пафосом», — отметил один российский политический обозреватель. По сути верно сказано, однако пафос — это не то топливо, в котором для выхода из кризиса теперь нуждается страна.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
