За что Вэнс наехал на Европу

Вице-президент США Джей Ди Вэнс. Фото: pravda.com.ua

Я изучил заголовки русских статей по поводу речи Джеймса Вэнса на Мюнхенской конференции по безопасности.

Русские комментаторы не раз цитировали заголовок из «Файнэншел таймс» о том, что Европа теперь «смотрит на США как на противника» и выводит с американской территории свои войска, стоявшие здесь с конца мировой войны (вторую часть вышесказанного я придумал для красного словца), неоднократно называли речь нашего вице-президента «холодным» или «ледяным» дождем, неожиданно обрушившимся на наших союзников, и приводили реакцию германского министра обороны Бориса Писториуса, в сердцах бросившего, что выступление Вэнса было «неприемлемым».

В нынешней Германии это могло означать, что Вэнса арестуют, но, слава Богу, пронесло. Возможно, не зря он среди прочего призывал в своей речи к свободе вероисповедания, за что Боженька не дал его в обиду. Хронические ненавистники Трампа, такие, как «Нью-Йорк таймс» или кабельный канал Эм-эс-эн-би-си, вторили нападкам европейской печати, обвинив Вэнса в том, что он вторит русской пропаганде. Один заголовок гласил: «Вэнс подлизывается к германским ультраправым и упрекает лидеров Евросоюза за то, что они не сотрудничают с экстремистами».

Наши эмигранты тоже зашевелились за своим детским столиком.

Один мой здешний приятель, очевидно, не смотревший выступление Вэнса, а исходивший из его пересказа в одном из наших левацких ресурсов, написал потом, что Вэнс наехал на либеральные ценности, хотя вице-президент, как мне показалось, наоборот, призывал к их воскрешению.

Я общался со здешними либералами больше полувека, и они всгда были отменными борцами против цензуры. Сменившие их ультралевые, прогрессисты и прочие wokеsters («вокисты») — это сторонники цензуры и враги свободы слова, нарушающие ее под предлогом борьбы с «дезинформацией», под которой имеется в виду все, что им не по нраву. В последние годы свобода слова попиралась у нас регулярно. Трамп потеснил поклонников цензуры, хотя, не зная меры, начал практиковать ее сам, пока еще в копеечных масштабах, но аппетит приходит во время еды. Я имею в виду наезды администрации на корреспондентов агентства «Ассошиэйтед пресс» при Белом доме, которых перестали пускать в его пресс-центр и не пустили на «Борт №1» за то, что они упорно говорят «Мексиканский залив», хотя Трамп переименовал его в «Американский», а его симпатичная пресс-секретарша Кэролайн Левит заявила, что употреблять старое название означает распространять ложь, чего она не допустит.

Вот что конкретно она сказала: «Остается фактом, что водоем у берега Луизианы называется “Американский залив!». Однако в записях европейских путешественников он еще с XVI века звался El Golfo de Mexico, отмечает Томас Четтертон Уильямс в журнале «Атлантик», который в кои-то веки мне пригодился.У меня не осталось ни капли симпатии к «Ассошиэйтед пресс», с которым я имею дело более полувека, еще с советских времен, когда я помогал его московскому корреспонденту Роджеру Леддингтону собирать материал о политзаключенных. Это агентство скурвилось вместе с остальной центровой прессой США, то есть сделалось органом одной из политических партий. Но все равно: недостойно отлучать его от важного источника информации с тем, чтобы принудить называть вещи так, как желает президент, который завтра может переименовать Луну.

Вернемся, однако, к мюнхенской речи Вэнса. Билл Кристол,

бывший консерватор, давно переобувшийся в невертрампера. выступил на Си-эн-эн, где он завсегдатай, и охарактеризовал речь Вэнса как «унижение для США и подтверждение того, что эта администрация не на стороне демократий». Сравним эту характеристику с той, которую дала речи вице-президента в консервативной «Нью-Йорк пост» ее комменатор Миранда Дивайн. По ее словам, он «обвинил самодовольных еврократов…в том, что они похерили свободу слова и позволили волне бесконтрольной миграции прокатиться по своим странам…». Как бы в подтверждение этих слов накануне выступления Вэнса 24-летний афганский мигрант-джихадист намеренно наехал в Мюхене на толпу демонстрантов, убил двухлетнюю девочку и ее мать и ранил больше 30 человек. Это уже пятое менее чем за год нападение с многочисленными жертвами, совершенное мигрантами в Германии.

Вице-президент, продолжала Дивайн, «предупредил собравшихся, что им нужно уважать своих избирателей, и сказал им, что Америка не обязана нести на себе бремя финансирования безопасности Европы».

«Если вы боитесь своих собственных избирателей, — заявил Вэнс, — то Америка ничего не может для вас сделать». Вэнс имел в виду недавние выборы президента Румынии, результат которых был отменен тамошним конституционным судом, заключившим, что на него повлияла «российская дезинформация». Речь вице-президента критиковали в США многие, но его зашитники особо выделяют слова пригожей ведущей телекомпании Си-би-эс Маргарет Бреннан, которая заявила в ходе интервью с госсекретарем Марко Рубио, что Холокост произошел из-за избытка свободы слова в нацистской Германии. Буквально, Бреннан сказала, что Вэнс произнес свою речь, «стоя в стране, где свободу слова использовали для того, чтобы совершить геноцид». Недаром новая американская власть хочет упразднить федеральное министерство просвещения: идиотское заявление Бреннан показало, как выглядят его плоды. В ответ Рубио разразился следующей отповедью. «Свобода слова не использовалась для совершения геноцида, — начал госсекретарь. — Геноцид был совершен авторитарным нацистским режимом, который одновременно был и геноцидным, потому что ненавидел евреев и ненавидел меньшинства… В нацистской Германии не было свободы слова… Вообще не было… В нацистской Германии также не было оппозиции. Там была одна-единственная партия, стоявшая у кормила правления».

До сих пор я в основном цитировал критиков мюнхенской речи Вэнса, но у нее были и поклонники, например, сотрудник британского Королевского исторического общества Доминик Грин, который писал в «Уолл-стрит джорнэл», что это было самое значимое американское выступление в Германии с 1987 года, когда Рейган заявил: «Мистер Горбачев, снесите эту стену!». США, по словам автора, трижды за последнее столетие спасли Европу от самой себя: в Первую мировую войну, во Вторую мировую войну и в войну холодную. «Вэнс предложил спасти Европу от самой себя в очередной раз, — пишет Грин. — Но на этот раз кавалерия не последует».

Самым значительным местом речи он считает заявление Вэнса, что больше всего грозит Европе не Россия, и не Китай, а «опасность, которая исходит изнутри». Точнее, замечает Грин, не изнутри, а «сверху». «Правящий класс Европы, — по его словам, — отказался от основополагающих ценностей, которые роднили ее с США. Он пустил побоку свои военные обзательства перед Америкой и перед НАТО. Он распахнул двери перед массовой миграцией и исламистским терроризмом. Пытаясь избежать возмездия у избирательной урны, он подвергает цензуре, очерняет и замалчивает возражения законного большинства, что есть верный путь к разрушению демократии».

Вэнса и Трампа критикуют за то, что они обижают своих европейских друзей. «Друзья, — отвечает критикам Грин, — не подвергают цензуре американские соцсети, как часто пугают их британские и европейские политики. Они не ходатайствуют перед своими законодателями о том, чтобы те запретили вторую по популярности политическую партию страны, как сделали в январе 124 германских законодателя, или не отменяют результаты выборов, как случилось недавно в Румынии, или в случае Великобритании, о котором поведал Вэнс, не арестовывают людей за молчаливые молитвы через дорогу от абортария. Либерализм родился в Британии. Если так будет продолжаться, там он и умрет». В речи Вэнса были два основных пункта. Наезды европейских властей на свободу слова и наплыв мигрантов, не склонных к ассимиляции. «Когда европейские избиратели поддерживают партии, которые выступают против бесконтрольной миграции, — пишет Грин, — официальная Европа называет их «ультраправыми». Как сказал в Мюнхене Вэнс, «никакая демократия не жизнеспособна, если она говорит миллионам избирателей, что их мысли и заботы, их чаяния, их крики о помощи не стоят и ломаного гроша и даже не заслуживают рассмотрения».