Байден в Талсе
То ли перед отлетом на этой неделе в Европу — первым заокеанским визитом Джо Байдена в качестве президента — то ли перед промежуточными выборами 2022 года, его речи звучат все победоноснее. Май для Байдена завершился речью в городе Талса, штат Оклахома, где сто лет назад произошли расовые беспорядки, жестоко подавленные белой общиной. Обе стороны применили огнестрельное оружие, но у белых его оказалось больше, и примерно 300 черных были убиты, 35 кварталов процветающего афроамериканского района Гринвуд были полностью разрушены, и около 10 тысяч человек лишились своих домов. Беспорядки продолжались с 30 мая по 1 июня 1921 года, и в том же году белые присяжные признали виновными только черных, а за убийства афроамериканцев и разрушение их домов никто осужден не был. Это был достойный вклад в историю белого расизма, который демократы во главе с Байденом сейчас называют «системным», то есть укоренившимся в нашем обществе и никуда из него не девшимся.
В своей речи, претендующей на историческую, президент одним распространенным предложением подчеркнул, что «администрация Байдена и Харрис твердо намерена признавать роль, которую федеральная политика сыграла в Гринвуде и других афроамериканских общинах, и заниматься решением давних проблем расового неравенства посредством исторических инвестиций в экономическую безопасность детей и семей, программы по предоставлению капитала малым предприятиям в экономически неблагополучных районах, в том числе предприятиям, которые принадлежат меньшинствам, и заботиться о том, чтобы инфраструктурные проекты увеличивали возможности, способствовали расовому равенству и экологической справедливости». Без телесуфлера такое, пожалуй, не выговоришь, и Трамп предпочитал краткие фразы, но Байдену к длиннотам не привыкать. Свою речь в Талсе он занес в список умиротворяющих и объединяющих Америку, которую расколол Трамп, но консервативный обозреватель Миранда Девин сочла ее «разъединяющей, бесчестной и поджигательской». Уж не Геббельс ли пишет нашему 46-му президенту такие речи, гиперболизировала она в своей колонке газеты New York Post и возразила гиперболам Байдена, что закон о правах избирателей штата Техас -«беспрецедентное нападение на нашу демократию», а терроризм от рук белых расистов в США опаснее исламских террористов ИГИЛа и “Аль-Каиды”. «Сегодня, в эту горестную годовщину расовой резни в Талсе, — сказал там Байден, — я призываю американский народ задуматься о глубоких корнях расового террора в нашей стране и вновь заявить о своей приверженности искоренению системного расизма в нашей стране». Перечислив наиболее вопиющие зверства ИГИЛовцев, Девин написала, что самим сравнением Байден не столько унижает наших белых расистов, сколько возвышает ИГИЛ, который фактически существовал четыре года, но отбросил свой регион в средневековый кошмар. То же самое можно сказать про “Аль-Каиду” с ее «9\11», когда за несколько минут были убиты три тысячи мирных американцев. «В любом случае, — написала Миранда Девин, обращаясь к Джо Байдену, — если белый расизм — такая страшная угроза, то, скажите, где она, чтобы нам быть начеку? «Белый расизм» автоматически вызывает в сознании образы белых балахонов, бритые головы неонацистов и наколки свастик. Где все они, и почему они еще на свободе, хотя и свастики, и бритые головы есть, но принадлежат они совсем другим людям. У нас в Нью-Йорке стали нападать на азиатов и евреев, но нападали и нападают в основном чернокожие.
Корреспондент левого журнала The Atlantic Та-Нехеси Коутс в 2017 году назвал Трампа белым расистом, написав, что «белость (“whiteness”) дала нам Дональда Трампа» и назвал белизну экзистенциальной угрозой нашей стране и всему миру». Не новое утверждение, одним из отцов-основателей которого был покойный еврейско-американский коммунист российского происхождения Ноэль Игнатьев. По Игнатьеву, «белость» отнюдь не цвет кожи, а идеология, и черных, которые не исповедуют либерализм, следует считать белыми. На экспозиции в Национальном музее афроамериканской истории и культуры при Смитсоновском институте в Вашингтоне «белость» определяется «уверенностью в себе», «крепостью семьи», «научным методом», «объективностью», «трудолюбием, «христианством», «отсроченным удовлетворением» и даже «уважением к властям», но к людям белой расы это никакого отношения не имеет, все эти качества приведены как секрет успеха в жизни чернокожей общины.
«Молодые черные предприниматели, — сказал Байден в Талсе, — также способны на успех, как белые предприниматели, но среди них нет адвокатов, среди них нет бухгалтеров». Не жизнь, а карикатура жизни, считает эту фразу президента Миранда Девин и приводит еще одну из его речи в Талсе: «Это священное право (голоса) сейчас под невероятным невиданным напором», и «это просто не по-американски». Снова, конечно, гипербола, считающая возмутительным недовольство экстренными законами о голосовании, наспех принятыми умными юристами демократов в прошлом году под прикрытием пандемии. «В своей речи в Талсе президент мог отметить, как далеко мы ушли за эти сто лет, — написала Миранда Девин, — а вместо этого, он по-прежнему убеждает полстраны, что другая половина ее враг». В начале прошлого века похожими гиперболами увлекался советский инженер Гарин из романа Алексея Толстого, но ничем хорошим это не закончилось.
На следующий день после речи 31 мая в Талсе Байден высказался по части чисто межпартийных отношений. «Я слышу, как по телевизору говорят: “Почему Байден это не делает”, — сказал он в классической манере Джорджа Вашингтона называя себя в третьем лице. — А потому что у Байдена всего четыре голоса большинства в Палате представителей и поровну в Сенате, причем два сенатора (демократы), похоже, будут голосовать с моими друзьями республиканцами». Речь шла о лишении республиканцев Сената возможности тормозить законопроекты демократов филибастером, то есть обструкцией, для чего сейчас требуются две трети голосов, которых демократы не набирают. Предлагается изменить это правило на простое большинство, но, по словам Байдена, и этих 52 голосов у демократов может не быть, если умеренные сенаторы-демократы Джо Манчин и Кирстен Синема проголосуют против своей партии.
Байден их не назвал, но всем было ясно — Манчин и и Синема относятся к той перспективе скептически, а сам президент, прозаседавший в Сенате три десятка лет, прекрасно понимает, что такая перемена выгодна партии меньшинства, а кто знает, что будет с демократами завтра. Обозреватель Рич Лури сомневается, что лояльные демократы Мачин и Синема станут голосовать с республиканцами, но сермяжная правда в том, что большинство демократов в обеих палатах Конгресса мизерное, чего не было ни у Франклина Делано Рузвельта, ни у Линдона Бейнса Джонсона, с которым он любит себя сравнивать, а точнее, любит, когда сравнивают его с ними. «Нет сомнения, — написал Лури, — что президент получит возможность тратить большие деньги» своего бюджетного плана, но билли демократов о голосовании, климате и иммиграции, пока не минуют угрозу филибастера, пробуриться через которую гиперболоиду инженеру Байдена не под силу.
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
