Продолжаем путешествие по страницам книги выдающегося литературоведа Зиновия Паперного «Несмотря ни на что… От Чехова до наших дней» (начало в «ЕМ» № 780). В книгу вошли смешные истории, рассказанные автору известными деятелями культуры или случившиеся с ним самим.
К примеру, Паперный в день рождения Лили Юрьевны Брик позвонил ей утром — в надежде поздравить её первым. Говорит: «Помню, один старик хотел раньше всех проголосовать, и поэтому явился на избирательный участок в шесть утра. Так вот и я звоню».
Брик: «Не надо сравнивать себя со стариком, а меня — с урной…».
Доводилось Паперному общаться и с Раневской.
«Это было давно. Мне посчастливилось — я разговаривал с Фаиной Георгиевной Раневской. Она сказала: «Молодой человек! Я ведь ещё помню многих порядочных людей. Б-же, какая я старая!». А когда один артист ушёл от своей 74-летней жены к 73-летней женщине, Раневская заметила: «Молодость берёт своё».
Ещё на тему о женитьбе. Писатель-юморист Владимир Поляков много раз женился. Композитор Никита Богословский как-то пошутил: «Володя, это было знаешь когда? Дай Б-г памяти, три жены тому назад».
В «Литературке»
После окончания аспирантуры Паперный поступил в редакцию «Литературной газеты». Вот одна из рассказанных им историй:
«Примерно в 1960-м году появился роман Ф. Панфёрова «Волга- матушка река».
Он был исполнен духа самого буйного и неукротимого натурализма. Герой романа — секретарь обкома Аким Морев был изображён (чтобы не сказать обнажён) с совершенно непривычной для читателя стороны. Я написал пародию «Старик и Морев», переделав заглавие известного рассказа Хемингуэя. Конечно, она была довольно откровенной и фривольной. Но это была лишь бледная копия подлинника, публиковать пародию я и не думал. А в «Литературной газете» был отдел юмора — «Литмузей». Им занимался с большим увлечением главный редактор газеты Сергей Смирнов, который сам писал пародии. И он поддержал чью-то идею опубликовать пародию, смягчив наиболее «колоритные» места. Я придал пародии более пристойный вид, и в конце концов она была опубликована. Роман Панфёрова вызвал много нареканий и читательских протестов. Поэтому автор воспринял мою пародию как ещё одно свидетельство всеобщей травли и пожаловался на меня министру культуры Е. А. Фурцевой.
А надо сказать, что Екатерина Алексеевна строго и пристально следила за всем, что связано с нравственностью и моралью. Когда в консерватории началось «дело» о гомосексуалистах, она приехала для разбирательства и, выступая, заявила: «Особенно кощунственно и прискорбно, что всё происходило в заведении, носящем имя П. И. Чайковского…»
Получив жалобу Панфёрова, Фурцева вызвала Смирнова и сделала ему внушение.
«Екатерина Алексеевна, — попробовал он защитить меня и газету. — Мы же с вами люди юмора. Речь идёт о шутке. Зачем судить так строго?»
«Юмор юмором, — возразила «госпожа министерша». — А это жеребятина».
Был с ней и такой эпизод:
Фурцева представляла коллективу МХАТа нового директора и всё время напирала на то, что он очень честный. Тут раздался голос Бориса Ливанова: «А у нас тут, между прочим, не ларёк».
О Гамзатове,
Маршаке и др.
В 1964 году Паперный защитил докторскую диссертацию.
«После защиты мы с оппонентами и друзьями собрались в ресторане. Вдруг входят А. Твардовский и Расул Гамзатов. Расул спрашивает: «Что здесь происходит?» — со своим обаятельным акцентом (Чту здесь праисхудит?). Ему говорят, что я докторскую диссертацию защитил. Он с жаром: «Удивительное дело! Литература стоит на месте, а литературоведение развивается».
Расул предлагает мне с ним выпить. Я благодарю, но отказываюсь — мне уже хватит, 50 граммов коньяка — мой потолок. Отказываются и другие. Расул вздыхает:
— Никто не хочет пить. Только двое нас осталось — пьющих.
— Кто же эти двое?
— Я и мой народ.
Однако на недостаточное количество желающих выпить жаловаться не приходится, особенно в России.
Александр Фадеев, знавший толк в винах, любивший выпить, как-то налил водки Маршаку, который совсем не пил. Самуил Яковлевич сказал: «Знаешь, Саша, в твоём присутствии пить водку всё равно, что при Паганини играть на скрипке».
Маршак умер в 1964 году. Но Паперный считает, что Маршак, «может быть, сам того не подозревая, подошёл к мысли о времени застоя».
Когда был юбилей комсомола, особенную активность проявил А. Безыменский. Он выступал по радио, с экрана, со сцены с одним и тем же рассказом — как он написал молодёжную песню «Вперёд, заре навстречу!». Маршак о нём отозвался: «Когда в пруду стоячая вода, несколько дней бывает видна одна и та же арбузная корка».
Воспоминания
об Утёсове
«Весну — лето 1963 года я проводил под Москвой, в Переделкинском доме творчества. Там жили в это время Леонид Утёсов и Аркадий Райкин. И вот я сижу с ними в столовой за одним столом. Это была, пожалуй, самая весёлая пора в моей жизни. Оба они были прекрасно настроены и охотно делились рассказами о смешных, анекдотических историях. При этом манера «повествования» у них была совершенно различная. Райкин обо всём говорит тихо, сдержанно, невозмутимо.
Совсем другое дело — Утёсов. Он рассказывает увлечённо, азартно, на лице самый выразительный «миманс». Говорит и всего себя вкладывает в каждое слово.
Когда мы с Утёсовым расстались, мне очень его не хватало, и я стал ему писать. Он отвечал на каждое «послание» непременно весело и в стихах.
Посылаю ему свою книжку о чеховской «Чайке». Через несколько дней приходит ответ.
«Театром Горького зовут —
На занавесе «Чайка».
Я не пойму: в чём дело тут?
Паперный, отвечай-ка!»
12 декабря 1981 года я приехал к Леониду Осиповичу. Это было накануне «Устного журнала» в ЦДЛ, где я должен был выступать со страницей об Утёсове, и за три месяца до его последнего дня (Утёсову было тогда без малого 87 лет).
Я решил взять у него интервью. Задаю ему вопросы, на которые он отвечает сходу, почти без паузы.
— Ваш любимый артист?
— Чаплин.
— Ваше любимое блюдо?
— Фаршированная рыба.
— Ваше любимое изречение?
— Всё, что больше, то лишнее.
— Ваша любимая песня?
— Песня протеста.
— Против чего?
— Не против, а про что. Про тесто. Короче говоря, «Бублички». Её автор — Яков Ядов. И Утёсов напел:
«Ночь надвигается,
фонарь качается,
Мильтон ругается в ночную мглу.
А я, немытая, плащом закрытая,
Всеми забытая, здесь на углу…
Купите бублички,
горячи бублички…»
— Самый радостный день в вашей жизни?
— Когда я перестал учиться в гимназии.
— Самый печальный день?
— Когда я уезжал из Одессы. Тогда я пел:
— Прощай, прощай, Одесса- мама…
— Какие люди вам нравятся меньше всего?
— Нытики. На извечный гамлетовский вопрос «Быть или не быть» я отвечаю так: «Быть, но не ныть».
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
