Элла Грайфер
Господа! Если к правде святой
Мир дороги найти не умеет —
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!
П.-Ж. Беранже
Давным-давно, кажется в прошлую пятницу, когда Винни-Пух жил в лесу под именем «Мистер Сандерс», в Европе и окрестностях наблюдалась эпоха Просвещения. Знаменем этой эпохи были право и обязанность человека думать собственной головой и открытым текстом выражать все, чего ни надумает. Предполагалось, что сограждане, также оснащенные от природы мозгами, способны оценить точность предлагаемых оценок, цели, задачи и осуществимость проектов.
Рассмотрены и отвергнуты были, например, утверждения, что земля плоская, сословная принадлежность обусловлена генетически, а бормотание полусумасшедшей бабы может вызвать градобитие.
Общепринятым было представление, в какой-то момент сформулированное Энгельсом: «Имущество должно быть создано трудом, прежде чем его можно будет отнять грабежом», — из чего естественно вытекала уверенность в полезности работы вообще и создания материальных ценностей в частности, воплощением справедливости считалась максима: «Что потопал — то полопал».
Наиболее популярной утопией была мечта, научить всех и каждого мыслить рационально, в результате чего все хором сообразят, что худой мир лучше доброй ссоры, миллионы обнимутся и наступит золотой век. Этого не случилось, но в качестве побочного эффекта возникли очень неплохие школы, например, известный Царскосельский лицей.
Так было…
А что стало?
Собственное мнение еще терпят в области науки и техники, но гуманитарии по всем университетам уже выстроены в колонну по четыре, шаг в сторону, шаг назад считают за побег и пускают в ход оружие в форме лишения грантов. Та же картина — в средствах массовой информации.
Предполагается, что граждане — табула раза, пустоголовое быдло, которое легко убедить, что черное — это белое, хотя, серое, возможно, обойдется дешевле. Не допускается сомнений в том, что права личности должны определяться ее генетически обусловленной расовой или половой принадлежностью. Наилучшим средством против торнадо и цунами считаются заклинания СО2. Вот, разве что, Земля все еще признается круглой.
Вопрос, откуда берутся материальные ценности, табуирован также строго, как в 19 веке вопрос, откуда берутся дети, и потому каждый бездельник без стеснения предъявляет права на «достойное существование».
Наиболее популярная утопия — оторваться от реальности, вернуться в воображаемый (imagine) мир детства, где рациональное мышление никогда не понадобится, а ежели, паче чаяния, не достанется плацкартного билета, утешимся «расширением сознания», в просторечии — наркотой, навевающей «сон золотой».
Во сне, как известно, все иначе, чем наяву: нет там ни прошлого, ни будущего, ни истины, ни реальности, ни связи между событиями, и не видишь ты, что происходит вокруг тебя, а только то, что делается в недрах собственного твоего (под)сознания. Во сне все определяют ассоциации — помню один страшный сон моего детства, где смерть ассоциировалась почему-то с граблями. Могу себе представить, что в чьем-то чужом сне те же грабли ассоциируются с вещами более веселыми.
Мир идеологии сегодняшнего мейнстрима — мир лунатика, который воспринимает не вещи как таковые, а ассоциации, ими вызываемые — либо по собственному вдохновению, либо (гораздо чаще) по наводке СМИ. Это наиболее популярный метод политической манипуляции. Например, ассоциация между взятками, и роскошью. Доказываем с фактами в руках, что Натаньягу в подарок получал и курил дорогие сигары, пил дорогое шампанское (чего он, кстати, не скрывал никогда!) — и вот, мы его как бы в коррупции уличили… Не важно, что наяву никаких взяток он не брал, важно — какие грабли мы увидали во сне.
Как известно, самая большая опасность для лунатика — быть пробужденным. Пока он спит, может и на карнизе сплясать, а как проснется — так сразу и сорвется. Соответственно, самая большая опасность для общества imagine — соприкосновение с реальностью, от которого его защищает Очень Хитрая Система под названием «политкорректность». Главное ее правило — слова важнее дел, ассоциации важнее причинно-следственных связей.
Например, если какой-нибудь неосторожный управдом призовет сограждан принять окончательное решение о замене вечно протекающей канализационной трубы, его вполне можно привлечь к ответственности по ассоциации с приснопамятным «окончательным решением» Гитлера, заподозрить в расизме, антисемитизме и призыве к геноциду. Зато «правозащитник», горячо отстаивающий право страждущих «палестинцев» на сбрасывание евреев в море, ни в чем подобном заподозрен быть не может, бо слова непохожие.
* * *
А король-то голый!
Г.-Х. Андерсен
Пример с антисемитизмом и Холокостом выбрала я не случайно. Обращение с этой темой в Европе было одним из первых (возможно, даже самым первым) проявлением политкорректности. Открытым текстом было объявлено, что исследовать это событие обычными методами исторической науки, искать причины и задумываться о последствиях есть кощунство. Допускалась лишь инвентаризация фактического материала и его использование для создания устойчивых отрицательных ассоциаций.
Политика «концы в воду» соответствовала интересам как победителей, так и побежденных, а остаточные евреи переняли ее за отсутствием своей собственной, в надежде продолжить успешную ассимиляцию, прерванную этой — пусть очень трагической — но все же «лишь случайностью». В надежде на то, что уж теперь-то антисемитизм в Европе исчезнет навсегда.
Увы и ах, ничего кроме терминологии в европейском антисемитизме Холокост, разумеется, не изменил, но место, которое занял персонаж «Холокост» (не важно, насколько соответствует этот образ реальному историческому событию) в политкорректной картине мира естественно делает его удобной мишенью для тех, кого эта картина не устраивает (а не устраивает она многих, причем, вполне обоснованно!).
Нет, я не хочу сказать, что без этого антисемитизма в Европе было бы меньше — уровень антисемитизма определяется совсем другими причинами — просто неприятно и обидно смотреть, как равнодушные, посторонние люди перетягивание каната устраивают вокруг самого значительного и трагического события нашей истории прошедшего века, но… с их аргументами трудно не согласиться.
Знакомьтесь — Бьёрн Хёке:
«Вся королевская рать» германских СМИ водила хоровод вокруг его неполиткорректных высказываний поводу Холокоста и памяти о нем. Причин для такой бурной реакции более чем достаточно, начиная с (впрочем, уже закончившейся неудачей) карьеры данного деятеля в рядах партии «Альтернатива для Германии», лишившей сна и покоя традиционных обладателей парламентских и министерских кресел.
Вправду ли он антисемит? А какая разница, если высказывания, вокруг которых весь сыр-бор загорелся, никакого антисемитизма на самом деле не содержат, в отличие, например, от множества публикаций известных журналов «Шпигель» или «Штерн»? Но реальный антисемитизм, выраженный словами, которые «не ассоциируются» в прессе и окрестностях возражений не вызывает, а Хёке (возможно, даже преднамеренно с целью провокации против политкорректности) кондовую реальность описывает такими, которые вот именно «ассоциируются».
Первое его высказывание касается покаяния за Холокост, которое давно пора бы прекратить, за давностью, да и вообще… Более он не уточняет… ну что ж, попробуем уточнить за него. Дело в том, что ответственность за Холокост понимать можно по-разному.
Можно — как ЮРИДИЧЕСКУЮ: да, организовали повсюду, куда могли дотянуться, да, осуществляли сами и других вдохновляли — со всеми вытекающими. Так за это они и заплатили, и даже до сих пор где-то как-то доплачивают, хотя с течением времени эта расплата естественно сходит на нет.
Впрочем, в графу «за Холокост» давно уже политкорректно записываются расходы на издание школьных пособий по антисемитизму для будущих шахидов и пожизненные пенсии родным хамулам шахидов состоявшихся (к тому же интенсивно разворовываемые «автономной» бюрократией).
То есть с «искуплением вины» за Холокост по закону лунатизма ассоциируются действия вполне себе антисемитские, но… с антисемитизмом-то они как раз и НЕ ассоциируются.
Хёке же, по-моему, скорее имеет в виду ответственность МОРАЛЬНУЮ. А вот это уже случай совсем другой.
Потому что добровольно и радостно в Холокосте участвовало как минимум Пол-Европы. Не снимая с немцев юридической ответственности за Бабий Яр, от моральной-то украинцев не отмыть, а в Едвабне поляки немцев и вовсе дожидаться не стали.
Да, Париж был оккупирован, но и в неоккупированном Виши план по отлову евреев был выполнен и перевыполнен с опережением графика. И в знаменитой Локотской республике истинно русские люди действовали, прежде всего, по собственной инициативе.Tам, где подобной инициативы не проявлялось, немцы зачастую и хотели, и подстрекали, да руки были коротки.
Болгары и финны, испанцы и итальянцы не пожелали — и Гитлер не смог. Даже оккупированные датчане сочли, что выгоднее евреев за хорошие деньги в Швецию отвозить, чем грабить квартиры депортированных.
Моральную ответственность за Холокост на одних немцев сваливать несправедливо и неразумно, рядом с ними должны встать голландцы и французы, русские и украинцы, хорваты и австрийцы, поляки и народы Балтии. Но почему-то не встают они и не каются, а только на немцев кивают — вот, мол, людоеды какие! Это вызывает у Хёке возражения, которые я не поддержать не могу. Причем, кроме естественного чувства справедливости движет мной еще и корыстный интерес: вчера в авангарде погрома Германия выступила, но это вовсе не означает, что она же и завтра начнет. Не проглядеть бы, кто на новенького!
С этим вопросом — всё. Переходим к следующему — знаменитому мемориалу Холокоста у Бранденбургских ворот, который есть, согласно Хёке (в чем он, впрочем, вовсе не оригинален!), мемориал национального позора.
Опять-таки, трудно возразить против того, что Холокостом гордиться их не тянет (пока что, во всяком случае). Так надо ли было эдакое чудо в самом центре столицы возводить?
Не припомню я чего-то в Москве мемориала финской войны, в Израиле не ощущается стремления под Храмовой горой монумент «размеживанию» с Газой поставить, и в Париже тоже не найдется памятника архитектуры, посвященного параду Вермахта 1940 года.
В Германии функционируют синагоги, общинные центры, еврейские кладбища, во многих городах есть еврейские музеи — кстати, как раз в Берлине музей очень удачный и интересный — где, разумеется, не обходят молчанием и Холокост. А если вы мне скажете, что антисемитизма в Германии, тем не менее, хватает с избытком, то я вам отвечу, что от лишнего мемориала его не убудет, возможно, даже наоборот.
Так чего же ради?..
Ну, самое простое объяснение — освоение (с попутным небольшим распилом) государственных средств, отпускаемых из бюджета на преодоление проклятого прошлого, т.е. на создание вечной и бесконечной ассоциации с покаянием, которого на самом деле нет, да и быть не может. Время идет, сменяются поколения, другие возникают проблемы, преступления совершаются новые. В Израиле молодежь на вопрос, кто такой Бен-Гурион, все чаще отвечает: «Аэропорт», — так что вы от немцев хотите?
Да все того же: очередной ассоциации. Коль скоро Холокост объявляется самым-самым, единственным и неповторимым преступлением всех времен и народов, монумент в центра Берлина ассоциируется, естественно, с осиновым колом, загнанным в могилу проклятого вампира — больше ему не встать и мы можем спать спокойно… если можем.
Ведь политкорректные ассоциации к реальности не то чтобы вовсе не относились, но… очень уж сложное у них отношение — во сне грабли могут символизировать смерть, а наяву — мирно листья сгребать на очередном субботнике. Вот также и антисемитизм на уровне ассоциаций может быть символически побежден и уничтожен, продолжая цвести и пахнуть в реальном мире. Недаром неполиткорректный еврей Хенрик Бродер открытым текстом заявлял, что очередное объяснение в любви к мертвым евреям есть не что иное как маскировка враждебности к евреям живым.
Так что вы, в конце концов, хотите от Бьёрна Хёке и ему подобных, если вы не член германского правительства и не депутат Бундестага от Зеленых, из-под которых его новоиспеченная партия так и норовит повыдергать уютные креслица?
Авторский блог
Март 2017
В тексте использованы репродукции с картин М.Чюрлениса
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
