https://youtu.be/2RY5UeOfOic

Не знающим немецкий предлагаю свой вольный перевод. Простите уж, что перевод получился чересчур вольным, переводить чужие стихи (не для подстрочника) гораздо труднее, чем писать собственные. Простите за глагольные рифмы и местами чуть скачущий размер, в конце концов, смысл тут важнее.

Добро пожаловать, убийцы дорогие…

Вполне возможно, это каждый третий,
но, может быть, всего лишь и шестой,
они средь нас, и некому тут верить,
и заколоть из них способен нас любой.

Средь них есть мужики, но есть и бабы,
и все они мечтают нас убить.
И вряд ли что заставит отказаться
их от мечты заветной — всех нас погубить.

Мы можем игнорировать и гнать от себя мысли,
что нам взрослеть пора и думать про страну,
и если уж в дерьме таком зависли,
то отвечать войною на войну.

Добро пожаловать, убийцы дорогие,
располагайтесь тут как дома, на отдых и покой.
мы с полным пониманием относимся к культуре —
культуре убивать, раз нет у вас другой!

Все с содроганьем ждут зверька пушного,
резню, убийства, кровь и смену вех.
От страху лучше истину замнём мы,
все против каждого и каждый против всех!

Они нам не родня и ржут над нами,
над хренью, что со страху из нас прет:
«мой дом — твой дом, бери, чужак, что хочешь»,
такое в голову им даже не придет!

Добро пожаловать, убийцы дорогие,
мы толерантны будем до конца пути,
и чтоб не скрылись мы от вас, дадим вам свечи,
чтоб ни один из нас не смог от вас уйти!

Добро пожаловать, убийцы дорогие,
простите, что зовем так грубо вас.
Мы стали вправду тряпками такими,
что вам пора уже избавиться от нас!

Видеоряд к этой песТне подошел бы, например, такой:

На этом месте те из моих читателей, кому не известен автор стихов про «дорогих убийц», Хайнц-Рудольф Кунце (а таких тут наверняка не меньше 99%), могут решить, что это мужественный герой войны с джихадом.

Тут я вынужден вас разочаровать: сей пиит и бард — как раз полная противоположность этому, причесанный под придворную этику и более чем конформистский леволиберальный гутменш, зомбированный и зомбирующий дальше.

Десятилетиями Кунце был таким же навязываемым из зомбоящика левым «прогрессивным» говном, как Удо Линденберг, Константин Веккер, Петер Маффай, Герберт Грёнемайер, Мариус Мюллер-Вестерхаген и «Мертвые штаны».

К примеру, в 80-е и 90-е немецкий зомбоящик (вкупе с зомборадио) принципиально отказывался транслировать Майкла Джексона, Мадонну и прочих «безыдейных» америкашек и в пику им передавал выступления выше перечисленных глубоко идейных бойцов музыкального невидимого фронта (пока музыка почти вконец не исчезла из зомбоящика. Видно, козлоголосые всем обрыдли, а пополнения младого, незнакомого, идейно закаленного не видно).

По аналогии с совком это были (и есть) немецкие Кобзоны, Антоновы, Зыкины и Лещенко, только еще более идеологизированные, воевавшие с пиндосами, «Першингами» и Францем-Йозефом Штрауссом, за зеленых, СДПГ, Хонеккера и африканских детишек. У каждого из них за плечами минимум по 18 браков и сотне собственных незаконнорожденных детишек, но бороться за африканских до потери пульса этим лицемерным созданиям это ничуть не мешало. Ибо платили за конформизм всегда обильно.

Сам Кунце появление в 2015 году этой весьма странной для него песни объясняет тем, что он всего лишь хотел написать зонг для известной пьесы Макса Фриша «Бидерман и поджигатели» (таково ее название в русском переводе, но, поскольку слово «Бидерман» — не только фамилия главного героя, но имеет еще и самостоятельное значение, то я бы название пьесы перевел как «Обыватель и поджигатели»).

Речь в пьесе идет о человеке, добровольно пускающем пожить к себе в дом поджигателей, хотя ему прекрасно известно, что это поджигатели. А потому, как Вы понимаете, сама пьеса стала чрезвычайно актуальной в наше время, куда актуальнее, чем во времена Макса Фриша. Именно поэтому в Германии эту пьесу уже давным-давно не ставят.

После того, как Кунце понял, что написал, от страха у него начались судороги. Он начал открещиваться от явного смысла песни и лепетать то, что имел в виду нечто противоположное, то, что имел в виду не только ислам или, может быть, даже вообще не ислам, а правые пущай не примазываются, потом, в страхе за свои гонорары, он даже стал говорить, что имел в виду «национал-социалистическое подполье» (хотя это полный абсурд, «каждый третий немец» никак не может быть убивающим национал-социалистом, да и любой самый поверхностный анализ текста говорит о том, что это чушь, не говоря уж о том, что в рецензии на его собственном сайте говорится прямо противоположное — о столкновении религий и культур и превратно понятой толерантности) и т.д., и т.п.

Но слово — не воробей и даже не волк, в лес не убежит.

Так невольно осуществилось то, что когда-то описывал Бродский: не язык — орудие поэта, а поэт — орудие языка…

Кто сейчас помнит, что первой строфой «Евгения Онегина» Пушкин метил в Ивана Крылова, а «Золотым петушком» — в похотливого Николая Первого, своего друга, ставшего «другом семьи» и сделавшего его рогатым объектом насмешек, кто помнит, что ода «Вольность» была якобы направлена всего лишь против Наполеона?
Остались стихи, и эти стихи живут вполне самостоятельной жизнью. Несмотря даже на то, что написал их поэт, сам этот литературный язык и создавший. Тот язык, который использовал своего создателя, как Виктора Франкенштейна — созданный им монстр..

То же случилось и с Кунце. И теперь некоторые уже предлагают сделать эту песню гимном Германии.

Хуже нынешнего странного гимна фон Фаллерслебена и Гайдна, две трети строф которого запрещены для пения, он наверняка не станет. А вот пробудить немецкий народ к размышлениям о своей судьбе вполне способен.

Livejournal