Евгений Буряков получил текст сделки с прокуратурой в среду. Два дня спустя он признал себя виновным, а обвинение взамен обещало не требовать для него более 30 месяцев лишения свободы вместо 5 лет, которые грозили бы ему, если бы он проиграл суд.
На первый взгляд, ничто не предвещало такого оборота. Еще в прошлый понедельник его защитник Скотт Хершман ходатайствовал о том, чтобы 41-летнего россиянина выпустили до суда под залог, и ссылался на то, что в новом обвинительном заключении по делу Бурякова уже не упоминается Служба внешней разведки России.
Адвокат сделал вывод, что у обвинения, очевидно, слабая доказательная база. Как утверждал Хершман, прокуратура уже знает, что его подопечный не пользовался кодированным языком, как она раньше считала, и что когда он говорил «билеты» и «книги», он действительно имел в виду билеты и книги, а не шпионские материалы.
Неискушенному читателю адвокатских прошений могло показаться, что дело Бурякова разваливается. На самом деле ничего подобного. Адвокаты почти всегда наводят тень на плетень.
На следующий день, во вторник, прокуратура отправила в суд пространный документ с тремя приложениями, в котором СВР упоминалась множество раз. Там же цитировались выдержки из разговоров ее сотрудников, имевших место в ее резидентуре, которая располагается в миссии РФ при ООН, на 67-й улице Манхэттена. Часть этих разговоров касалась работы Бурякова в СВР.
В среду Буряков получил из прокуратуры пятистраничный документ, в котором соглашался признаться в том, что участвовал в преступном сговоре с целью работы в США агентом иностранного государства, конкретно Российской Федерации, без надлежащей регистрации в американском Минюсте. В шпионаже его никто не обвинял, и он в нем не признался. Прокуратура, в свою очередь, обязывалась снять с Бурякова все другие обвинения. Он согласился не опротестовывать штраф на сумму до 100 тысяч долларов. Прокуратура обещала учесть его финансовые возможности.
Сделка не была для Бурякова неожиданностью, поскольку явилась результатом торга между защитой и обвинением.
Утром в пятницу конвоиры в штатском провели Бурякова по подземному коридору, который пролегает под Перл-стрит и соединяет федеральную тюрьму МСС со зданием федерального суда Южного округа Нью-Йорка, подняли на спецлифте и ввели через боковую дверь в зал судьи Ричарда Бермана. Следуя стандартному протоколу, тот задал подсудимому серию вопросов: возраст, образование, не пил ли Буряков в последние сутки спиртного, обсудил ли текст сделки с адвокатом, понимает ли, что отказывается от права на суд присяжных, не подвергался ли нажиму, добровольно ли признается. Затем Берман, как положено, попросил россиянина сформулировать своими словами то, в чем именно он признается. В ответ Буряков озвучил текст, написанный его адвокатом.
«Я сознательно договорился с Игорем Спорышевым, — начал он, — который, как мне было известно, являлся официальным представителем Российский Федерации, а именно сотрудником нью-йоркского торгпредства Российской Федерации, о том, что я буду предпринимать определенные действия на территории США под руководством Спорышева, без того чтобы, как положено, предварительно зарегистрироваться в качестве агента Российской Федерации в Министерстве юстиции».
Спорышев проходит с Буряковым по одному делу, но давно уехал из США, как и третий обвиняемый, Виктор Подобный, официально работавший в миссии РФ при ООН.
«В рамках указанной договоренности, — продолжал Буряков, — примерно 21 мая 2013 года я обсудил со Спорышевым по телефону информацию, которая требовалась Спорышеву».
Для того чтобы быть признанным виновным в преступном сговоре, больше в США ничего и не нужно. Нужно знать о наличии сговора, согласиться в нем участвовать и совершить какое-то действие, чтобы ему способствовать, хотя бы один раз поговорить по телефону. Все эти три составляющих в признании Бурякова наличествовали. Теперь он считается осужденным.
Буряков в конечном итоге поступил так, как поступает подавляющее большинство обвиняемых в США, особенно по федеральным делам, которые прокуратура почти всегда выигрывает. Очевидно, его защита пришла к выводу, что прокуратура, скорее всего, выиграет и это, и решила, пока не поздно, пойти на сделку с обвинением.
СВР в последнем обвинительном документе по делу Бурякова действительно не упоминалась, но федеральная прокуратура отвела душу в пресс-релизе.
«Незарегистрированный агент разведслужбы, работающий под крышей законного банкира, собирает разведданные на нью-йоркских улицах и обменивается закодированными сообщениям с российскими шпионами, которые отправляют тайно собранную информацию домой в Москву, — приводятся в пресс-релизе слова главного прокурора округа Прита Бхарары. — Звучит как сюжет фильма эпохи холодной войны, но в действительности Евгений Буряков признал себя виновным в федеральном преступлении, а именно участии как раз в такой схеме».
«Более чем через два десятилетия после окончания холодной войны среди нас по-прежнему тайно орудуют российские шпионы», — резюмирует Бхарара.
Дальше он цитирует разговоры в резидентуре СВР в Нью-Йорке и приводит примеры шпионской деятельности Бурякова. На его процессе мы услышали бы о них в деталях, но процесса теперь не будет. Это жаль, я планировал узнать много интересного.
Это уже второй суд, которого удалось избежать в нынешнем году Бурякову. В феврале Внешэкономбанк, в нью-йоркском представительстве которого он официально работал, пошел на мировую с бывшими домохозяевами Бурякова —Ферозом и Констансой Баккус.
Супруги подали в суд на ВЭБ, Бурякова и Александра Слепнева, который работал вместе с ним в банке. Истцы утверждали, что после ареста Бурякова Слепнев с коллегами разворотили его квартиру в поисках спрятанных микрофонов ФБР и унесли деревянные игрушки 11-летнего сына Баккусов, которые требовали выплатить им 500 тысяч долларов. Согласно судебным документам, истцы удовольствовались 45 тысячами долларов, которые согласился выплатить им ВЭБ.
Судья Берман вынесет приговор Бурякову 25 мая.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
