В 6 часов утра террористы передали полиции требования освободить 234 палестинских заключенных в израильских тюрьмах, а также двоих немецких радикалов — Андреаса Баадера и Ульрику Майнхоф. Дедлайн был назначен на 9 утра, после чего террористы пообещали каждый час расстреливать по одному израильскому спортсмену.
Голда Меир, премьер-министр Израиля, заняла твердую позицию: «Правительство в переговоры с террористами не вступает. Если мы уступим, ни один израильтянин нигде в мире не сможет чувствовать себя в безопасности!»
На военной базе под Тель-Авивом было приведено в боевую готовность спецподразделение Генштаба «Сайерет Маткаль». Министр обороны Израиля Моше Даян обратился к властям ФРГ с просьбой разрешить израильтянам провести операцию по освобождению спортсменов, но получил ответ: иностранные военнослужащие не могут действовать на территории Германии.
Из Израиля в Мюнхен прилетели директор МОССАДа Цви Замир и ведущий сотрудник контрразведки (Шин-Бет) Виктор Коэн. Замир предложил немцам свою помощь, но те от нее отказались. Поэтому судьба заложников оказалась в руках местных полицейских. Но в то время в германской полиции не было никакого подготовленного спецподразделения, никакого опыта ведения спецопераций, а армейские подразделения согласно Конституции не могли принимать участие в операциях на территории страны в мирное время.
Начались напряженные переговоры с террористами, которые вели начальник мюнхенской полиции Манфред Шрайбер, его заместитель и директор Олимпийской деревни Вальтер Тругер, баварский министр внутренних дел Бруно Мерк, его федеральный коллега Ганс-Дитрих Геншер. Они предложили террористам деньги и даже заменить израильтян собой, но, как можно было предвидеть, те отказались от этих предложений. Принятие такого предложения настроило бы против террористов всех немцев, чего они вовсе не хотели, поскольку многие немцы (из антисемитских соображений) были на стороне террористов.
Итак, предложения немецкого руководства были отклонены, но несколько раз «великодушно» сдвигался дедлайн — сначала на 12:00, потом на 13:00, на 15:00 и, наконец, на 17:00 по местному времени.
Тем временем несколько планов по освобождению заложников, спешно разработанных антикризисным комитетом, разбились о реальность. От идеи пустить через систему кондиционирования газ, который заставит террористов и заложников потерять сознание, пришлось отказаться, потому что подходящий газ не смогли найти. Идея запустить в здание вооруженных спецназовцев, замаскированных под поваров с едой, провалилась, когда террористы сказали, что занесут еду в здание сами. А идея взять апартаменты штурмом провалилась из-за журналистов.
Операция по освобождению израильтян проходила, как это ни странно, под объективами журналистских камер, и съёмки шли в прямой эфир. Никто не остановил эти аморальные съемки журналистской банды, при этом особо усердствовали тележурналисты (читай: сотрудники КГБ и Штази) из ГДР. Палестинские боевики наблюдали за событиями в Олимпийской деревне и подготовкой штурма в прямом телеэфире. Никто не догадался отключить в их гнезде электричество, никто не догадался прогнать всех журналистов из зоны подготовки операции по спасению заложников.
Вскоре террористы выдвинули новое требование — отправить их в Каир самолетом вместе с заложниками. Покинуть Олимпийскую деревню и прибыть в Мюнхенский международный аэропорт они пожелали на вертолетах вместе с заложниками.
Египетское правительство отказалось принимать самолет, но немецкие власти решили сказать террористам, что все улажено, чтобы выманить их из здания и освободить заложников на аэродроме. Террористы позволили переговорщикам войти в апартаменты, чтобы те могли убедиться, что израильтяне живы и готовы лететь в Египет. Немецкие переговорщики ошибочно насчитали в команде палестинцев 4–5 человек. И антикризисный штаб исходил именно из этих данных, готовя операцию по освобождению заложников (никому не пришло в голову опросить, например, тех же журналистов и просмотреть пленки и записи, но, когда из захваченного здания вышли восемь террористов, это оказалось для комитета сюрпризом).
На аэродром вывели «Боинг» авиакомпании Lufthansa с 12 вооруженными полицейскими, которые изображали экипаж. Однако, когда полицейские увидели два вертолета с террористами и насчитали не 4–5, а целых 8 противников, они самовольно покинули свой пост в самолете. (Самовольно? Без всякого разрешения? Все как один? Что-то не верится!) Ни один из них не был за это наказан.
Кроме этих людей в операции по освобождению заложников участвовали несколько немецких «снайперов». Это были просто полицейские, которые любили баловаться в свободное время, устраивая соревнования по стрельбе между собой. У них не было ни раций, ни касок, ни бронежилетов, а их винтовки не были даже снабжены телескопическими или инфракрасными прицелами.
Террористы, прибывшие на аэродром вместе с заложниками в двух вертолетах, проверили стоявший на летном поле самолет. Обнаружив, что самолет пуст, двое террористов подняли тревогу. В этот момент «снайперы» открыли свой беспорядочный огонь по боевикам. Началась никем не управляемая, хаотичная перестрелка, в которой погиб один немецкий полицейский. Террористы бросили гранату в один из вертолетов и изрешетили другой автоматными очередями, убив всех девятерых израильских спортсменов. Пятеро террористов были также застрелены, а трое — арестованы.
Вскоре после полуночи журналистам в Мюнхене объявили, что операция прошла успешно: террористы застрелены, заложники освобождены. То же самое передали израильским властям, семьям заложников, 56 членам МОК. Лишь на следующее утро глава мюнхенской полиции Манфред Шрайдер рассказал наконец, что же произошло на самом деле.
Тела погибших террористов были отправлены в Ливию по требованию Муаммара Каддафи, где их похоронили как героев. Трое выживших попали в немецкую тюрьму, но пробыли там недолго: пару месяцев спустя был угнан самолет немецкой компании Lufthansa, следовавший рейсом Дамаск — Франкфурт через Бейрут. Террористы потребовали выдачи троих оставшихся в живых мюнхенских убийц. Тех тут же доставили в Загреб на частном самолете. Кстати, в угнанном самолете, рассчитанном на 150 пассажиров, летело всего 14 человек, среди которых не было ни женщин, ни детей. Такая вот случайность.
Много лет спустя появилась информация, что угон самолета был спланирован ФАТХом совместно с немецким правительством. ФАТХ получил своих троих арестованных террористов, а Германия — обещание не устраивать больше терактов на ее территории. Все остались очень довольны. Вообще, складывается впечатление, что в мюнхенской полиции работали «кроты» ФАТХа, но никто этого так и не проверил. Когда позже канцлера Вилли Брандта один из журналистов спросил, как могло произойти всё это, тот только развел руками. Кстати, личный референт Брандта Гюнтер Гийом оказался разведчиком ГДР, передававшим Штази самые важные секреты западногерманского правительства. Что уж здесь говорить о мюнхенской полиции!
Палестинская террористическая организация «Черный сентябрь», захватившая в заложники и убившая израильских спортсменов на Олимпийских играх 1972 года, получила помощь от германских неонацистов, сообщило в 2012 году издание Der Spiegel. Немецкая полиция знала о сотрудничестве неонацистского подполья с палестинскими террористами, но ничего в этом направлении не предпринимала, ограничившись рапортом о подозрительных встречах.
За несколько месяцев до Олимпиады консультант мюнхенской полиции доктор судебной психологии Георг Зибер подготовил доклад, где описал 26 возможных сценариев терактов, которые могли произойти во время Игр. Среди них был и тот, что в результате использовали боевики «Черного сентября». Получив доклад Зибера, начальник мюнхенской полиции Манфред Шрайбер высмеял консультанта. А после трагедии перед Зибером не извинились и не повысили в должности. Его попросту уволили, а его доклад «потеряли». И правильно: не будь проницательней начальства!
Руководитель израильской делегации Шмуэль Лалкин писал начальнику отдела обеспечения безопасности Олимпиады еще за полтора месяца до Игр, что обеспокоен практически отсутствием мер безопасности. Начальник отдела безопасности рекомендовал Лалкину не вмешиваться не в свое дело. МВД ФРГ также получило предупреждение от секретного информатора из Бейрута, что палестинцы планируют «инцидент» на Олимпиаде. Предупреждение было проигнорировано.
Сразу после захвата заложников Израиль предложил подключить к их освобождению свои спецподразделения, обладавшие необходимым опытом, однако западногерманская сторона отвергла это предложение.
При анализе мюнхенской операции по спасению заложников возникает масса вопросов. Приведем главные из них:
– почему немецкие власти не задействовали имеющийся у них спецназ НАТО?
– почему немецкие полицейские самовольно бежали с поля боя?
– почему немецкие медики не спасли штангиста Давида Бергера?
– почему бронетранспортеры, которые должны были прибыть в аэропорт для поддержки полицейских, застряли в пробке и почему их не пригнали в аэропорт заранее?
– почему не была налажена радиосвязь между руководителями операции и снайперами?
– почему не было освещено летное поле (мощные прожекторы могли бы ослепить террористов и сделать их положение безнадежным)?
– почему виновники самого чудовищного теракта в истории Германии не были привлечены к суду, а преспокойно сидели в тюрьме и ожидали, когда их спасут?
– почему, наконец, никто не понес наказания за провал операции?
Более двадцати лет немецкие власти отказывались обнародовать любую официальную информацию о трагедии. Всем полицейским — участникам операции запретили говорить о ней с кем бы то ни было под страхом увольнения и лишения пенсии. После того как в 1992 году вдова погибшего атлета Андре Шпитцера выступила по телевидению и потребовала хоть какой-то информации об обстоятельствах смерти мужа, с ней связался анонимный немецкий источник и передал 4000 разрозненных и перепутанных документов, относящихся к теракту на Олимпиаде. Разобраться в этих документах было невозможно. Семьи заложников вновь подали в суд на Германию и после ряда перипетий получили компенсацию в размере 3 млн евро. Однако министр внутренних дел ФРГ не преминул добавить, что это «не признание вины, а лишь гуманитарный жест».
Начало возмездия
Похороны погибших спортсменов вылились в событие общенационального значения. Весь Израиль был охвачен гневом и яростью.
«О мести говорили в тель-авивских и иерусалимских кафе. К мести призывали с кафедр солидные профессора университетов. О мести шел разговор на экстренном заседании правительства», — писал один из современников тех трагических событий.
Премьер-министр Израиля Голда Меир сидела с министрами в своей иерусалимской резиденции и ждала сообщений о результате операции по спасению израильских заложников, которая проводилась на военном аэродроме Фюрстенфельдбрук. Честь и хвала «железной леди» Голде Меир, не пошедшей на поводу у террористов! Нынешнее израильское правительство, как и ряд предшествующих, в такой ситуации наверняка с покорной готовностью выпустило бы из тюрем всю нечисть, которую бы только могло там наскрести.
На следующий день после похорон израильских спортсменов Голда Меир пригласила в свою иерусалимскую резиденцию шефа МОССАДа генерала Цви Замира и начальника военной разведки генерал-майора Аарона Ярива.
Премьер-министр жестко, как она одна это могла, произнесла:
– Израиль не может допустить того, что случилось в Мюнхене. Я приняла решение о начале возмездия и всю ответственность беру на себя… Мы будем бороться с упорством и умением на всей обширной и опасной линии фронта. Готовьте своих парней! Составьте черный список. Запомните: уничтожению подлежат только те, кто этого заслужил. Все, кто этого заслужил, подлежат уничтожению! Никаких сомнений быть не может. Назовем операцию, которая должна начаться уже сегодня, «Заам ха-Эль» («Гнев Б-жий»).
В течение короткого времени агенты МОССАДа установили имена не только непосредственных исполнителей, но и организаторов теракта. На этой основе был составлен так называемый черный список МОССАДа. В нем значилось семнадцать имен. Для руководства операцией был создан «Комитет-Х» во главе с Голдой Меир и министром обороны Моше Даяном.
Через 3 месяца после мюнхенской Олимпиады террористы «Черного сентября» пытались убить саму Голду Меир, планируя теракт в римском аэропорту. Несколько позже, в 1973 году, была предотвращена попытка покушения террористов на Голду Меир во время ее визита в Нью-Йорк. Спланировал этот теракт один из лидеров «Черного сентября» Халед аль-Джавари. Но ФБР и нью-йоркская полиция предотвратили покушение. Что же касается самого Халеда аль-Джавари, то ему удалось пережить не только Голду Меир, но и своего шефа — Ясира Арафата. Однако всё же в 1991 году он был арестован ЦРУ в Тунисе и осужден в США на 30 лет тюремного заключения.
Операция «Гнев Б-жий» началась осенью 1972 года и длилась более 20 лет — до 1992 года.
Заметки на полях
Гнев Б-жий в Библии выражается следующими терминами: ebrah — негодование, kezef — раздражение, hemah — ярость, но самое сильное выражение для этого понятия — zaam — излияние ярости. Гнев является элементом, наказывающим все на свете преступления и злодеяния. Особенно сильно описание мстящего Гнева Б-жьего дано у пророка Нахума (1, 6): «Пред Гневом Его, — восклицает пророк, — кто устоит? И кто выдержит пламя Его негодования? Гнев Его разливается, как огонь; скалы распадаются пред ним… Господь страшен в гневе: мстит Господь врагам Своим и не пощадит противников Своих».
Во главе операции был поставлен опытный разведчик Майк Харари. Он сразу же нелегально выехал в Европу и организовал там спецгруппу, состоящую из 15 человек. Ликвидация каждого из террористов, включенных в черный список МОССАДа, была самостоятельной операцией. Каждая из них заслуживает отдельного рассказа, но даже и сегодня не все аспекты этих операций раскрыты.
Открыл список возмездия Абдель Ваиль Зуайтер, представитель ООП в Риме, сотрудник посольства Ливии в Риме и один из организаторов мюнхенского теракта. Считается, что именно он доставил террористам в Мюнхен оружие. Он был застрелен двумя неизвестными 16 октября 1972 года в Риме, на пороге своего дома, через сорок дней после событий в Мюнхене.
Александр Цывин
Окончание тут
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
