Американский арабист Даниэль Пайпс, специалист по исламу и ближневосточному конфликту, опубликовал в журнале Commentary статью «Можно ли реформировать ислам?», вызвавшую большой общественный резонанс. Она открывается с вопроса: «Огромному большинству интеллектуалов на Западе и Востоке ислам представляется ретроградным, нетерпимым и агрессивным. Вечны ли эти проблемы «исламского образа» или он в состоянии трансформироваться в учение более умеренное, современное и добрососедское?»
Способны ли исламские богословы выработать такую интерпретацию своей религии, в которой найдется место свободе совести, принципу равенства полов, правам немусульман? Которая не отвергает современные нормы юриспруденции и рыночного хозяйства, не стремится навязать шариат и халифат остальному миру? Вот круг проблем, который волнует Даниэля Пайпса, и в спорах о которых, даже с единомышленниками, он зачастую оказывается в меньшинстве.
– Перспективы обновления христианства, буддизма, иудаизма – также предмет оживленных дискуссий среди религиоведов, но ислам, несомненно, стоит среди них особняком. Реформирование ислама – это сегодня не только, так сказать, его внутреннее дело, оно занимает умы не одних лишь мусульман. И причина этого понятна: это шлейф политических потрясений и кровопролития, который тянется за радикальными исламистскими движениями в современном мире, это трансформационный вызов, который они бросают существующему мироустройству. В этом с исламом не может сравниться ни одна другая религия. О реформистском потенциале ислама непраздно размышляют и ученые на христианском Западе, и в буддистском Таиланде, и в конфуцианском Китае. И если ислам сможет примириться хотя бы с одной из этих великих религий, то он помирится и с остальными.
– И в исламе, как я вас понимаю, есть особенности, которые у всех этих ученых, невзирая на их мировоззренческие различия, вызывают очень серьезное беспокойство.
– Да. Помимо пропаганды насилия это те положения ислама, которые утверждают за мусульманами статус господ, поставленных Всевышним властвовать над немусульманами. И если не принудительно обращать их в истинную веру, то и воспринимать не более чем людей второго сорта, «ад-дхимма». Они же «зиммии», которые, согласно Корану, обязаны с благодарностью принимать свое подчиненное положение и не помышлять о паритете с истинно верующими. Второе, что делает ислам плохо совместимым с современностью, – это догмат о примате мужчины над женщиной, провозглашающий мужчину владыкой и низводящий женщину до положения его рабыни. И третьим крайне тревожным постулатом ислама является джихад, учение о бесспорном праве носителей веры на всемирную экспансию, на захват и порабощение, за счет мирных или насильственных средств, в зависимости от обстоятельств.
Как некогда коммунистическая идеология служила целям советской внешней политики, овладевая умами молодежи и настраивая ее против Запада, так и идеология джихада, распространяемая фундаменталистами, притягивает сегодня радикальные элементы западного общества, в том числе коренных его обитателей. Но, главным образом – духовно потерянных иммигрантов-мусульман, считает Даниэль Пайпс. Он добавляет, что для Запада весьма «неудобным» является также неразделенность в исламе светского и церковного, что идет вразрез с западными просвещенческими принципами:
– Отделение церкви от государства – это базовый признак современной политической организации западного мира. С секуляризмом как с концепцией ислам столкнулся впервые лет двести назад и до сих пор не может жить с этой идеей в мире и согласии. Это очень заметно на примере Турции, где власти без малого целое столетие придерживались светского уклада, но окончательного торжества секуляризма так и не добились. И где действующее ныне правительство на протяжении ряда лет методично уничтожает светский характер общественных институтов, от образовательных до судебных.
И в Средние века противоборство христианства и ислама не сводилось к одним только взаимным военным походам джихадистов и крестоносцев, в нем присутствовала также духовная компонента, правда, не в столь явном виде, как силовая, подчеркивает Пайпс. Христианские теологи знали о разных школах, «мазхабах» в исламе, о спорах, которые законоведы-факихи – аш-Шафии, аль-Газали, ибн Таймия, Руми – вели между собой через века и страны, знали об изощренной системе правовых уловок, «аль-хиляль», которую сконструировали знатоки-улемы, чтобы примирить жизненную практику с шариатом, взваливавшим на мусульманских правителей непосильные требования – в частности, постоянно воевать с неверными и одновременно избегать вооруженной борьбы между собой. Эти «аль-хиляль», считает наш собеседник, представляли собой своеобразный «средневековый исламский синтез» и содержали, в зачаточном виде, идею равноправного сосуществования исламской и христианской цивилизаций. И если этот синтез был возможен тогда, то он должен быть возможен и сейчас, утверждает Пайпс, с той лишь разницей, что в Средние века реформаторские новации в исламе были тактическими, сиюминутными, они не подверглись кодификации, вследствие чего и были легко опрокинуты воинственными пуристами. На сей раз их следует закрепить канонически:
– Христианский мир, со своей стороны, далеко продвинулся по пути примирения с исламом. Скажем, если в 1248 году французы вторглись в Египет как «воины Христа», то в 1798 году Наполеон, войдя в Египет, лестно отзывался об исламе и позиционировал себя уже не как завоеватель, а как освободитель населения от турецкого ига.
У большинства набожных мусульман существуют трудности с принятием институтов современности. Это и права женщин, и демократия, и идея национального государства, и отмена рабовладения, и введение ссудного процента, перечисляет Даниэль Пайпс. Тем не менее ему кажется, что подвижки по любому из этих вопросов приведут со временем и к прогрессу по остальным:
– Возьмем, например, отношения полов. С одной стороны, мы видим талибов, которые надевают на девушек паранджу и запрещают им учиться, или турецких фундаменталистов, которые хотят запретить беременным женщинам появляться в публичных местах. С другой – часть того же духовенства в Турции готова снять запрет на посещение мечети женщинами во время месячного цикла и разрешить им молиться вместе с мужчинами. Мы также видим, что аш-Шура, законосовещательный орган в Саудовской Аравии, откликнувшись на возмущение общественности детскими браками, поднял возраст совершеннолетия до 18 лет; это еще не отмена дикой практики, но шаг в правильном направлении. В Иране власти расширили гражданские права женщин на развод и чуть было не отменили наказание за супружескую неверность, в виде побивания камнями. Участники богословской конференции в Египте посчитали женское обрезание деянием, противным учению ислама и даже наказуемым. Авторитетная исламская школа в Индии «Даруль-Улюм» обнародовала фетву против полигамии.
В самой главной цитадели ислама, в Саудовской Аравии, допускаются ныне крамольные высказывания – вроде того, которое позволила себе саудовская журналистка Надин аль-Бадир, предложившая разрешить женщинам иметь до четырех мужей, как мужчинам разрешено иметь до четырех жен. Ее идею, конечно, завтра никто не реализует, но она будоражит мысль и расширяет границы общественного дискурса до прежде немыслимых пределов. Все эти примеры подтверждают мою мысль о том, что история ислама – это хроника противостояния ригоризма и прагматизма и что успехи радикальной его разновидности, которые мы наблюдали последнюю четверть века, не являются необратимыми. В исламе есть силы, которые могут поставить заслон реакционерам, желающим реставрации обычаев седьмого века, и они заслуживают всяческой поддержки Запада.
– Налицо растущие признаки разочарования исламистами среди населения Ирана, Турции, Египта, Туниса, и это только укрепляет мою веру в то, что исламский фундаментализм не вечен, – считает ученый и публицист Даниэль Пайпс.
Интервью взял Евгений Аронов
Радио Свобода
11 сентября 2013г
Получено по авторской рассылке с сайта http://ru.danielpipes.org
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 2,60 из 5)
Загрузка...
Уважаемый арабист, к сожалению, не обратился к Торе, появившейся за два тысячелетия до возникновения ислама, но предсказавшей его появление, как и появление христианства (Дварим 33:2): «И сказал Господь: от Синая пришел и воссиял им от Сэйра, явился от горы Паран». Отношение Торы к исламу выражено в Берешит 16:12, где сказано об Ишмаэле: «И будет он дикарь-человек, рука его на всех, рука всех на него». И тысячелетия не изменили суть арабов. Утверждение Торы основано на том, что арабы, как и многие другие народы, не будут развивать свое сознание, т.е. не станут подобием Бога. Поэтому планету наводнили дикари, а человек, т.е. сущность, развивающая свое сознание, не научился «властвовать над скотом и над землей». Ведь указание Торы «плодитесь и размножайтесь» относилось ТОЛЬКО к человеку-подобию Бога. Тора и определила тот уровень сознания, который позволяет называться человеком. Но ООН оказалась не способной осознать это. Поэтому человеком называют каждого, кого родил человек. Более того, провозгласив демократию, эту иллюзию народовластия, ООН провозгласила свободу вероисповедания, не ограничив религии требованием не противоречить моральным устоям человечества. Коран же отверг заповедь «Не убей» и призвал к джихаду по истреблению неверных, т.е. тех, кто не хочет возврата к законам дикарей седьмого века. Только восстановив в правах духовный закон о нравственности можно прекратить войны на планете и сохранить ограниченные ресурсы, которыми располагает земля. Этого, к сожалению, уважаемый арабист не увидел.
Если этот человек считается специалистом арабистом, то вполне понятно почему мир проигрывает войну с исламом. В исламе нет такого понятия как исламист и джихадист. В исламе есть мусульмане, и не мусульмане. Обычные мусульмане обязаны соблюдать законы корана (исламизм), и один из этих законов это джихад (джихадист.) Соответственно все мусульмане исламисты и джихадисты. Если мусульмане не согласны с кораном и не хотят вести джихад, то они уходят из ислама и становятся не мусульманами. За этот уход из ислама, другие мусульмане их убивают. Поэтому в отличии от запада, в исламе нет реформистов, консерваторов, и т.д. Все эти термины выдуманы и несут вред в борьбе с исламом. К исламу нужно относится как к нацисткой идеологии, и запретить её полностью. Нет такого понятия как умеренный нацист, и точно также нет такого понятия как умеренный мусульманин.
Lev24,dough nut,,skolko moghno nesti okolesitsu? Ved prasdnik ! Congratulations!
Стать историка меня не убедила, не важно в каком веке мы живем , вы понимаете звери они звери были , есть и будут.Я на них в Ташкенте насмотрелась. ,а там мы этих узбеков,татар , таджиков так и называли , зверь.
Читая отзывы на публикацию Пайпса, невольно вспоминаешь известную фразу, которую, увы, приходится адресовать авторам этих отзывов: «Всякий ум имеет пределы, только глупость беспредельна!»
По сообщению журнала „Huffingon Post“ online, несколько сот девушек из Туниса около года назад последовали призывам муллы и отправились в Сирию, чтобы вести там, по словам тунисского министра внутренних дел Lotfi Bin Jeddo, „Dschihad Al-Nikah“- «Сексуальный Джихад». Целью девушек было избавить благородных воинов ислама от сексуальной фрустрации и позволить лучше сконцентрироваться на войне против Ассада. Сейчас многие из них, беременные, возвращаются на родину. По их собственным заявлениям они были очень горды забеременеть на поле боя за честь аллаха. Каждая Невеста Аллаха совокупилась во время святой миссии с от 20 до 100 джихаддистами.
http://www.huffingtonpost.com/
Параллели с другим фашизмом, коричневым, налицо: Программа «Lebensborn e. V.» , когда SS плодили истинных арийцев, а арийские сучки готовы были заниматься б…ством во имя высших идеалов национал-социализма.
Этот обычай, как и сама идея джихада были заимствованы нацистами у мохаммедан. Но никак не наоборот!
Между прочим, слово «никах» означает не «секс», а «бракосочетание». Очевидно, дэвушек каждый раз выдавали замуж и тут же разводили. Этот обычай существует, по крайней мере, со средних веков. Неодногратно описан в «1001 ночи».