Демократия и фараоны…

Сегодняшний рассказ мы начнем с краткого экскурса в самоновейшую историю. А именно — во времена египетской демократической революции, которая случилась в рамках «Арабской весны» и во время которой престол президента Египта внезапно покинул Хосни Мубарак, объявленный диктатором и оказавшийся в итоге в тюрьме.

Положим, что, наверное, были основания сомневаться в законности занятия им этого поста — все же он пробыл президентом 30 лет, такое торжество демократии, чтоб раз за разом оказываться избранным снова и снова, можно увидеть не везде, разве что в почившем СССР во времена не менее почившего дорогого Леонида Ильича. Мубарак же дорогого Леонида Ильича наверняка помнит, но повторить этот славный путь ему помешала египетская революция, «Братья-мусульмане» и прочие, включая нынешнего, совсем-совсем демократически избранного президента Египта Мухаммеда Мурси.
И вот уже с Мурси в Египте неожиданно случилась такая небольшая контрреволюция. А именно: то ли воздух в стране пирамид такой, то ли что-то еще, но Мухаммед Мурси внезапно и без объявления войны взял и ловко мутировал, не покидая президентского поста. И стал фараоном. Возродил, так сказать, древние традиции славного Египта, хорошо, что хоть крокодилам в Нил никого не кинул, хотя мы точно знать не можем — пресса до нас и фотографии коптов, зарезанных в ходе демократических преобразований, доносит с ощутимым опозданием.
Мутация была действительно впечатляющая: Мухаммед Мурси утвердил новые поправки к конституции Египта и по итогам этих поправок заимел беспрецедентные полномочия: «Глава государства может принимать любые указы, необходимые для защиты революции. Подписанные им конституционные декларации, законы и постановления являются окончательными и обжалованию не подлежат». Практически, несмотря на несоответствие эпох и религий, к Мурси спустился с небес кардинал Ришелье и выдал осовремененную версию знаменитого «все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему распоряжению и на благо государства». После этого, собственно, немногочисленные египетские либералы и назвали Мурси новым фараоном.
А он, видимо, поговорив с духом Ришелье по душам, не остановился на достигнутом и вручил конституционному собранию (которое суд до этого пытался распустить из-за доминирования в нем исламистов) юридический иммунитет. Такой же иммунитет получила и верхняя палата парламента. На этом раздача не закончилась — генпрокурора Египта Маджида Махмуда отослали в отставку, на его место назначили Талаат Ибрагим Абдалла, которому поставили задачу начать новое расследование гибели выступивших против режима Мубарака манифестантов. По всей вероятности, итогом этого расследования станут еще более жесткие приговоры Мубараку и его окружению.
«Новым фараоном» Мурси назвал и бывший глава МАГАТЭ, один из лидеров оппозиции Мухаммад аль-Барадеи, который отметил, что «Мурси узурпировал всю власть в стране, став новым фараоном. Этот удар по революции будет иметь для Египта самые плачевные последствия».
Но, глядя со своей синагоги на все происходящее на юге, не могу удержаться от ремарки про то, что все это «хорошо для евреев». Опыт египетской революции воочию показал всем ряд ключевых вещей:
1. Демократия и арабы — понятия из разных измерений. Ничего хорошего ни для самих арабов, ни для окружающих при демократических изменениях в арабских странах не случается. Число погибших и пострадавших в революциях значительно превышает число жертв обычных для «тиранов» методов правления.
2. Последствиями демократической революции в конечном итоге станет появление нового царя-эмира-фараона-тирана, которого Западу (или США отдельно) придется снова покупать, если он захочет хотя бы временно продаться. Но покупать придется дороже, чем предыдущего, так как нужно будет восстанавливать последствия революции: в Египте, например, разрушена экономика и непонятно, как прокормить 80 млн человек.
3. В конечном итоге и Израилю, и Западу как минимум на этом этапе истории демократические изменения в арабских странах не менее вредны, чем самим «демократизируемым». Ставку нужно делать на стабильность режима, а не на его «близость к народу» и отражение народных чаяний.
К сожалению, пока все эти три ключевые вещи не лягут в основу отношений Запада с Востоком, история будет повторяться. Однако, несмотря на то, что «египетский урок» у нас все еще стоит перед глазами, большой веры в изменение концепции отношений с арабским миром у меня нет. А у вас?