Чуча

Окончание. Начало в №1025
Рано утром по дороге на работу Степан зашел к Шмуле и передал ему просьбу Лейбы.
Шмуля испугано выслушал рассказ Степана о ночном аресте соседа и сразу же начал отказываться от Чучи, предлагая Степану его забрать и делать с ним, что он хочет:
– Мне надо этот волк?! Он ведь, бандит, как его хозяин!
– Да не бандит Лейба, — возразил Степан, — его вызвали по бухгалтерской линии! Растрата там! Могут, конечно, и вышку дать! Сейчас мода такая пошла! Директора «Елисеевского» в Москве поставили к стенке, под разборку может и Лейба попасть! Только он не бандит! — Степан вздохнул, вспомнив о своем, и объяснил, почему не может забрать Чучу: — У меня кобель, и волк самец! Не уживутся! А так бы я сам его взял! По глазам вижу — умный зверь!
– Ну, возьми его, — умолял Шмуля, но Степан наотрез отказался.
– Я же тебе объяснил, почему не могу! Если надо что с Чучей помочь — помогу! А взять не могу! — он развел руками и, безнадежно махнув рукой, ушел, оставив Шмулю сам на сам с волком.
Все утро Шмуля переживал свалившуюся на него заботу и, так и не покормив Чучу, ушел на работу, а там, едва переступив порог, начал всем жаловаться на жизнь:
– Вос тутмэн? Что делать? Как только Лейба приехал сюда со своей Чукотки, я понял, что это добром для меня не кончится! Оставил бы этого зверя своей тетке, так нет — мне!
Жаловался он так почти полдня, пока зашедший в парикмахерскую санитар из ветлечебницы, не посоветовал ему отвязать Чучу с цепи — пусть идет на все четыре стороны:
– Побегает, побегает по местечку да в лес убежит!
Он же взялся отвязать Чучу за бесплатную стрижку в течение месяца. Шмуля готов был его стричь бесплатно хоть целый год, и через каких-нибудь полчаса Чуча, освобожденный от цепи, оказался предоставленным самому себе. На удивление освободителям, он никуда не побежал, а остался сидеть возле своей будки, как будто на нем оставалась цепь. Почти целую неделю он не выходил со двора, а потом внезапно исчез из поселка, покинув двор среди ночи, и все поговаривали, что он пошел пешком на Чукотку…
Где-то через полгода, когда все уже почти забыли про Чучу и про Лейбу, Чуча неожиданно вечером появился на автобусной остановке, как раз перед приездом последнего автобуса из Кричева. Автобус приходил поздно ночью, вокзал к этому времени был уже закрыт, и у вокзала было только несколько человек встречающих. В первый день они на Чучу не обратили внимания, приняв его за бродячую собаку. Чуча дождался автобуса, долго вглядывался в приехавших пассажиров и, проводив последнего взглядом, развернулся и скрылся в темноте. На следующий день кто-то из пассажиров узнал Чучу, и по поселку пошел слух о возвращении волка. А на четвертый день кричевским автобусом приехал какой-то родственник секретаря райкома, и назавтра секретарь вызвал начальника милиции и приказал застрелить волка.
– Среди бела дня по поселку бродит волк, и милиция не реагирует, — раскричался секретарь. — Скоро волки будут ходить по райкому!
Начальник милиции хотел уточнить, что волк бродит не среди бела дня, а почти ночью, но промолчал. В тот же день он назначил группу по отстрелу волка, включив в нее егеря как специалиста по диким зверям. Всем выдали пистолеты, а Степан пришел со своим охотничьим ружьем.
– Из пистолета вы волка не убьете, а в случайного прохожего попасть можете, — объяснил Степан свое появление с ружьем — а я его с первого выстрела уложу!
Водителя автобуса предупредили, чтобы пассажиров выпустил на площади, не доезжая вокзала, и на дверях вокзала поместили об этом объявление для встречающих. Сами милиционеры разместились в грузовой машине напротив вокзала, возле киоска с мороженым.
Чуча появился из темноты как всегда неожиданно и замер буквально на самой остановке, освещенный привокзальными фонарями. Не увидев встречающих, он удивленно повел головой, но не убежал, а остался ждать автобус.
– Стреляй! — шепотом скомандовал начальник милиции.
Степан кивнул, обернулся на замерших у борта милиционеров, показал им пальцем, чтобы не стреляли, и нажал на курок. И сразу же вслед за выстрелом буквально вывалился из кузова, подставляя спину под пистолеты милиционеров, и побежал к Чуче.
Волк подпрыгнул, сделал пируэт в воздухе и, вытянув лапы, рухнул на землю прямо у столба с фонарем. Степан поднял его за передние лапы, встряхнул, любуясь блеском шерсти, и бросил в мешок. Потом повернулся к подбежавшим милиционерам и доложил:
– Все! Операция закончена!
– Премию выпишу, — сказал начальник милиции и добавил: — Шкуру снимешь, подарим первому секретарю! Только обработай хорошо!
Степан молча кивнул.
Назавтра краснопольская газета сообщила о доблестной победе милиции. А через два дня в Краснополье вернулся Лейба. Приехал он последним кричевским автобусом. Кто-то в автобусе успел ему рассказать о судьбе волка, погубив радость от возвращения домой.
Лейба долго стоял у будки Чучи, прежде чем открыл дверь дома… А войдя в дом, снял со шкафа большой чемодан, с которым когда-то приехал в Краснополье, поставил его посреди комнаты и принялся заполнять вещами, не особо утруждаясь раздумьями, нужны ли ему будут эти вещи там или нет. Ибо он еще не знал, где будет это «там». Но точно знал, что ему надо уезжать из Краснополья и как можно скорее, ибо он не мог продолжать жить с теми, кто не помог Чуче. Когда чемодан заполнился до краев, он сел за стол, подперев голову руками, и так сидел очень долго, пока усталость не взяла свое. Глаза закрылись, и он провалился в сон… Проснулся он под утро от прикосновения к лицу чего-то влажного и шершавого. Лейба встрепенулся: на него смотрели знакомые зеленые волчьи глаза! Став передними лапами ему на колени, Чуча осторожно лизал его лицо, как когда-то в тундре, когда их застала пурга вдалеке от поселка… Лейба несколько минут ошарашенно смотрел на волка, не понимая, сон это или явь, потом повернул голову в бок и увидел Степана, переминающегося с ноги на ногу у порога…
– Ты? — почему-то спросил Лейба, неизвестно что вкладывая в свой вопрос.
– Я, — хмыкнул Степан и, не дожидаясь нового вопроса, объяснил воскрешение Чучи: — Пулю я с сонной ампулой всадил! Зубра она минут за двадцать валит! А волка сразу! Трое суток спал! Главное — знать, куда стрелять! Не впервой мне такое дело! — и добавил: — А я чувствовал, что ты вернешься. Просто так Чуча не прибегал бы на станцию… Зверь поумней за человека будет… Вот такая шутка…
– С работы тебя могут снять за такую шутку, — заметил Лейба.
– Не пропаду, — усмехнулся Степан. — Все-таки я — егерь! — и, подмигнув Чуче, добавил: — А премию мне не дали! Сказали, хватит того, что в газете о тебе написали!