Эти старые советские агитки, архивные пленки с партийных пленумов, рассказы про счастье трудиться на стройках коммунизма, про парады физкультурников, про комсомольцев-добровольцев или колхозников, радующихся при закладке в закрома Родины обильного урожая, перемежаются новыми сюжетами в том же духе.
Поразил меня Сергей Соловьев, довольно известный киносценарист и режиссер, выступивший в программе, где попеременно мелькали заставки — то «Ностальгия» (с буквами «С» и «Т», совместившимися в виде знака «Серп и молот»), то «Рождённые в СССР» на фоне большой карты и лихой песни. Этот кинодеятель поразил меня примитивностью своего мышления: по его мнению, счастливы те, кто родился в СССР, так там было всё благостно и радостно. «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство»? С гостем программы, конечно, сразу согласился позвонивший из Нью-Джерси некий Борис, поклонник товарища Сталина и постоянный участник программы — он там свой, и ему, в отличие от других, всегда удаётся дозвониться.
Не буду пересказывать все благоглупости, прозвучавшие с телеэкрана, но на одной еще остановлюсь. Она принадлежит позвонившей в телестудию женщине, назвавшейся Татьяной, бывшей москвичке, живущей теперь в Америке. Она тоже счастлива, что родилась в СССР. И вот почему: когда ей было пять лет, она с родителями жила в большой коммунальной квартире, и ах, как хорошо там было, как дружно там жили вместе аж тридцать семей, и как весело было детям кататься на велосипедах и самокатах по длинному коридору… Ну, я понимаю, что пятилетней девочке это было радостно, но как угораздило женщину сохранить такое детское разумение до солидного возраста?
Я тоже помню коммунальные квартиры, в которых приходилось жить. Какая уж там радость — совсем не веселые у меня воспоминания. Когда мы с женой и детьми впервые в жизни получили отдельную маленькую «хрущевку», она после всего пережитого показалась нам раем: наконец-то поживем как люди!
Многие ли сейчас знают или помнят, что в СССР до Хрущева почти не было жилищного строительства? Бараки Магнитки и других новостроек — не в счет, как и отдельные дома в больших городах для начальства. В моем родном Минске, например, такие дома были наперечет и назывались «Первый дом Советов», «Второй дом Советов», «Дом специалистов», «Дом Ванеева» (по фамилии секретаря горкома)…
Интересно, что и в тех домах даже больших начальников часто поселяли не в отдельных квартирах, а в общих на две или три семьи. Коммунальные квартиры были даже в «Доме правительства» в Москве, в том самом, который, с легкой руки Юрия Трифонова, стал известен как «Дом на набережной». Родственники моей жены после войны занимали там две комнаты в пятикомнатной квартире, деля общую кухню, ванную и туалет с двумя другими семьями ответственных работников. Почему даже высокопоставленные слуги режима не могли жить в отдельных квартирах? Мне думается, главной причиной тому был не дефицит жилья. Поселяли их вместе для того, чтобы не уединялись в кругу семьи, а были на виду, чтобы соседи видели, кто к кому приходит, слышали, о чем ведутся разговоры, и доносили в случае чего. Соответствующие органы реагировали оперативно: с наступлением темноты к подъезду подъезжал «воронок» и кого-то увозили, освобождая жилплощадь для следующего «счастливчика».
Вспомнил в связи с этим пионерскую песню: «Эх, хорошо в стране советской жить, красный галстук с гордостью носить, да, носить». Последние два слова сливались в одно и слышались как пионерский девиз «доносить». Будь готов! Всегда готов! Страшное советское время, а нам тут российское телевидение его преподносит как некий утраченный рай…
Кстати, в том большом московском доме с длинными коридорами, который с наивной детской радостью запечатлелся в памяти вышеупомянутой Татьяны, я несколько раз бывал. Ну, если не в том самом, так в другом точно таком же. Там в одной из множества комнат, выходивших в длинный коридор, жили мои родственники. Их было четверо в трех поколениях семьи, поэтому узкую комнату с одним окном им пришлось разделить тонкими перегородками наподобие вагонных купе. Где-то по коридору была общая кухня, где-то очередь в туалет… Примерно в 1960-м то ли этот дом кому-то понадобился, то ли на его месте в центре Москвы что-то другое решили построить. Тогда жильцов, к их радости, переселили — хоть на окраины, но с некоторым улучшением и расширением жилплощади. Задолго до переселения я увидел там Яна Френкеля, молодого, но уже известного композитора. Неужели и он здесь живет? Получив утвердительный ответ, не мог поверить. Ну вот, а у Татьяны — радостные воспоминания и ностальгия!
Прочитал недавно в журнале «Вестник», что и Аркадий Райкин, в те годы уже всенародно (кроме ленинградского партначальства) любимый, жил с семьей в коммунальной квартире. Ленинградские коммуналки — особый феномен. Мне пришлось побывать, а, иногда и жить какое-то время в таких квартирах. Во многом они были сходны. Это были большие квартиры, принадлежавшие до 1917 года небедным петербуржцам. Их хозяева бежали за границу, кто не успел, тот погиб, был посажен в тюрьму или просто выброшен из собственного дома, в лучшем случае, «уплотнен», как, например, профессор Преображенский в повести Булгакова «Собачье сердце».
Мои родственники в 50-е годы жили в Ленинграде по Баскову переулку, вход в подворотню с улицы Некрасова возле Кукольного театра. Привожу эти подробности потому, что в том доме или совсем рядом жил тогда мальчик Володя, нынешний президент России. Родственники занимали одну комнату в обширной буржуазной квартире. Глава семьи, которому до войны была предоставлена эта комната, погиб на фронте, осталась его семья в три человека, потом четыре, потом пять, а комната одна. Пришлось разделить ее перегородкой на две. А первоначально комната была роскошная: на три высоких окна с полированными стёклами и узорчатыми витражами пастельных тонов в оловянном окладе, паркетный пол, высокий потолок с лепниной искусной работы, большая изящная печь-голландка с удивительными фаянсовыми изразцами, карнизами и вазой вверху (подлинное произведение искусства!). Я такого прежде не видел, разве что в Эрмитаже. Теперь вижу еще более роскошные, раззолоченные кремлевские палаты и другие помпезно разукрашенные помещения, в которых обитает президент России, и думаю: вспоминается ли ему хоть изредка питерская коммуналка в Басковом переулке?
Но больше, чем остатки прежней роскоши, меня в старой петербургской квартире поразило другое. Тут я должен на минутку вернуться в Минск, где мы с родителями имели одну комнату в трехкомнатной квартире совсем не буржуазного дома. Две комнаты занимала другая семья. Люди в той семье были неплохие, только никак не могли научиться пользоваться общими местами и не хотели отказаться от привилегии развешивать в кухне на просушку пеленки. Приходилось терпеть, пока не удалось разъехаться. Но удалось это через много лет… А тогда мне пришла в голову парадоксальная мысль: если уж приходится жить в коммуналке, так хуже, если с одной чужой семьей, а если со многими, то даже лучше. Для пояснения этой мысли вернусь в воспоминаниях на Басков переулок. На входной двери там было несколько кнопок с фамилиями жильцов и указаниями, сколько раз кому звонить. В коридоре график: кому из соседей когда убирать места общего пользования. В туалете несколько лампочек с проводкой к индивидуальным электросчетчикам. По утрам и перед сном — очередь. Одна лампочка выключается, другая тут же включается. И, что меня поразило, никаких споров, никакой ругани! Конечно, противоречия были, но нерадивых и претендующих на особые привилегии успокаивали коллективным воздействием. Пусть попробует кто-то насорить или музыку громко включить, его сразу же все соседи призовут к порядку. Так и привыкли жить годами, приниженно, в неудобстве, в тесноте; взрослые дети — женатые и замужние — вместе с родителями и малыми детьми… И это нам теперь превозносят как счастье родиться в Советском Союзе?!
А знаете ли вы, читатель, что такое мостопоезд? Это тоже жильё. Для строителей и эксплуатационников железных дорог. На колёсах. Поезд из старых пассажирских вагонов, непригодных для дальнейшей эксплуатации. Я увидел это ужасное жильё во время службы в армии, когда во главе патруля пришлось выгонять оттуда своих солдат. Уж очень притягателен был для них тот мостопоезд. Как известно, на замене изношенных шпал, укладке рельсов, балластировке пути и других тяжелых работах в СССР больше всего использовался женский труд. В мостопоезде я видел и семьи с детьми, но в основном он был заселен женщинами — у каждой полка и закуток, отгороженный висящей простыней. Вот такая экстремальная советская коммунальная квартира с длинным коридором, вдоль и поперек которого уже даже не комнаты, а просто полки — «человеку много ль надо…», как пелось в песенке.
Беда нашей родины в том, что всё это не в прошлом. Как было в СССР, так остается и в новой России, даже хуже стало: поскольку жилой фонд еще более устарел и десятилетиями не ремонтировался, трубы проржавели, крыши протекают, стены промерзают, полы проваливаются. Для множества людей — молодых семей, военнослужащих, беженцев, переселенцев — комната в коммунальной квартире всё еще желанна, ибо миллионы живут в разваливающихся бараках, в аварийных домах без тепла, не имея элементарных условий поддержания здоровья, не говоря уже об удобствах. Всё это нам тоже показывают российские новостные телеканалы, но как исключительные случаи в редких программах корреспондентов с мест. А на бравурном пропагандистском телеканале, подрядившемся навевать ностальгию рождённым в СССР гражданам США, эти неприятные сюжеты не показывают.
Какая тут может быть ностальгия, да еще по советской коммуналке, когда мы, годами мыкавшиеся там в заботах об улучшении жилья, видим, как здесь, в Америке, давно и успешно решен пресловутый и кажущийся в России неразрешимым квартирный вопрос! Мы живем в отдельных благоустроенных квартирах, многие — в просторных домах, где спален не меньше, чем жильцов, где гараж для автомобиля, а то и два, где не проблема туалет, а ванная комната часто не одна, а, например, «две с половиной».
Ностальгия — это болезнь. Разносится вирусом с телеканала «Русский Мир», на который, как сообщается, «можно подписаться у операторов кабельных и спутниковых сетей США. В связи с тем, — говорится далее, — что наш канал молод, ваши местные операторы могли еще не включить его в свой пакет телевизионных каналов. И что же делать? Мы сможем помочь вам, если вы, ваши друзья или знакомые, пришлете нам заполненную заявку, в которой вы изъявляете желание смотреть «Русский Мир» за 10-15 долларов в месяц. Мы, в свою очередь, перешлем все заявки операторам местной сети. Мы будем признательны вам, если вы поможете нам в продвижении телеканала».
Вы поняли, читатель? «Мы сможем помочь вам» заболеть ностальгией, «если вы поможете нам». Производство вируса ностальгии финансируется из бюджета российского МИДа, поэтому за него вам платить не придется, заплатите только американским операторам за доставку вируса к вам на дом. Задачу уговорить американских операторов берет на себя российский телеканал. Одного оператора уже уговорили, только спасибо за это ему не скажу: он наживается на том, что помогает российскому государственному телеканалу вести здесь свою пропаганду, в том числе и антиамериканскую.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
