Еврейский Мир

Рабкин Иосиф Ефимович — известный ученый, врач, член-корреспондент Российской Академии медицинских наук, действительный член Медико-технической Академии России, лауреат Государственной премии СССР.

Один из создателей нового направления в медицине — интервенционной кардиологии и радиологии (рентгенохирургии).

Почетный член Британского Королевского колледжа, почетный член Корнелльского медицинского центра (США) и медицинских центров многих стран мира.

В 2006 г. награжден дипломом и золотой медалью «Global Year Excellence» биографического Центра Кембриджа (Англия) — за выдающиеся достижения в медицине.

В 2008 г. награжден золотой медалью имени А. Чижевского за большой вклад в развитие новых медицинских технологий.

До эмиграции проживал в Москве, в течение 14 лет живет в Бостоне. Женат, трое детей (все кандидаты медицинских наук), шесть внуков и правнучка.

Давно я хотела написать об этом человеке и учёном, с которым знакома многие годы. Тяжёлые испытания судьбы тесно переплетены с напряжённой работой этого человека над собой и обстоятельствами: а можно ли самому создать свою жизнь?

Жизнь поделена на две части. Сначала в России.

Мальчик родился десятым в бедной еврейской семье. Родился не в родильном доме — в пригородном поезде, забитом мешочниками и беспризорными, жил в сырой квартире подвала. В детстве от голода часто падал в обморок. Отец, портной, не мог обеспечить семью всем необходимым.

А потом война. Отец умирает в поезде, увозившем семью в Сибирь.

В эвакуации снова суровые условия: голод, холод, нищета.

Но жажда внутри: вопреки лишениям и войне — учиться! Стать хотя бы фельдшером, как мечтал для «младшенького» отец, который в молодости был денщиком у фельдшера. И Рабкин «выучивается» на фельдшера: помогает раненым, роды принимает. Жажда учиться не даёт покоя. Иосиф Ефимович заканчивает медицинский институт. Работает участковым врачом в глубокой деревне на Урале, затем шесть лет служит в Советской армии — врачом полка… И снова учится. Уже в аспирантуре.

Где начало личности? В мужестве преодоления трудностей или в стремлении во что бы то ни стало проникнуть в скрытое — в тайну, решить очередную задачу?

Больной остается жить!

Ещё в начале 60-х под руководством проф. А. Мешалкина Иосиф Ефимович осваивает катетеризацию сердца (первое подобное исследование провёл Форсман). С помощью катетера вводится в сосуды рентгеноконтрастное вещество, оно позволяет видеть внутреннюю структуру сердца и сосуда или функции сердца — как работают клапаны. Теперь можно ставить точный диагноз.

Накопив опыт внутрисердечных исследований, проведённых над людьми всех возрастов — от новорождённых до глубоких стариков, уже в институте хирургии под руководством академика Б. В. Петровского в 1973 году Рабкин проводит первую экстренную коронарографию у больного на высоте острого инфаркта миокарда.

Больной находится в кардиогенном шоке. Иосифа Ефимовича вызывают ночью. Впервые он, рискуя жизнью больного, входит в сосуды сердца катетером на высоте острого инфаркта, вводит контрастное вещество и устанавливает диагноз — тромбоз коронарных сосудов, питающих сердце. Тут же хирург профессор М. Князев делает операцию аортокоронарного шунтирования на открытом сердце. Больной остаётся жить!

Но можно ли спасти человека с больным сердцем без кровавой операции? Как найти путь в любой больной кровеносный сосуд? Возможно ли изобрести такое «изделие», благодаря которому не будут сужаться сосуды сердца? Эти мысли не покидают Рабкина, а принять готовые рецепты избавления больного от болезни — это не его путь. Работая многие годы в хирургическом центре, он насмотрелся на жестокие хирургические операции (удаление, резекция, ампутация) с последующим долгим восстановительным периодом. Чего греха таить, ведь хирургия — это терапия отчаяния. Можно ли помочь больному с меньшей травмой, бескровно, безболезненно? Как провести лечение, ничего не удаляя?

Рабкин понимает, что правильное лечение прежде всего зависит от точной диагностики. Он всё хочет видеть сам, а потому выбирает всевидящую специальность — рентгенологию. Но и в ней ему тесно в рамках общепринятых норм. Он впервые внедряет в свою специальность компьютеризацию и электронизацию. Но Иосиф Ефимович хочет не только видеть, что происходит внутри больного, а и иметь возможность самостоятельно вылечить его. Тут-то и возникает идея объединить традиционную хирургию и рентгенологию.

После долгих раздумий и поисков в 1976 году он приходит к открытию новой науки — рентгенохирургии (за рубежом её называют интервенционной кардиологией и радиологией), в ней диагностические исследования тесно переплетаются с лечебным вмешательством. Теперь с помощью катетеров рентгенохирург не только ставит диагноз, но и сам может оперировать не только на сосудах, но и жёлчные пути, пищевод… может останавливать кровотечение и пр.

Двадцать пять операций и ни одного шва

Проходят годы накопления опыта рентгенохирургических операций. Самое сложное и трудное — это операции на сердце и коронарных сосудах.

В 1982 году Рабкин первый в Союзе расширяет баллонным катетером коронарную артерию.

Тяжелобольной с резкими болями в сердце, принимавший до двадцати таблеток нитроглицерина, не способный себя обслуживать, готовился к открытой операции на сердце. Иосиф Ефимович предложил ему провести закрытую операцию с помощью введения баллонного катетера. Он объяснил больному, что это делается под местной анестезией путём прокола бедренной артерии. Под контролем рентгеновского экрана катетер проводится прямо до места сужения коронарной артерии, а здесь баллон раздувается и происходит раздавливание атеросклеротических масс, что приводит к восстановлению просвета сосудов и, соответственно, к восстановлению кровотока. Иосиф Ефимович предупредил больного, что подобную операцию ещё не производили в России. На следующий день измученный болезнью человек дал согласие на операцию.

Это же громадный риск для жизни больного и риск для репутации врача! Но операция прошла благополучно. И бескровно, и безболезненно. На следующий же день больной самостоятельно поднялся на пятый этаж!.. В течение многих лет потом он обращался к Иосифу Ефимовичу всё с новыми просьбами: расширить сосуды шеи, ног, почек… Двадцать пять операций одному больному и ни одного шва!

1983-й год для Рабкина — самый судьбоносный. Совместно с металлофизиками — профессорами М. Бернштейном, В. Займовским, И. Хмелевской и Е. Рыклиной Рабкин создаёт ниточку из металла — из сплава никеля и титана (нитинола). Этот сплав обладает эффектом памяти формы, т. е. у этого сплава, по словам И. Рабкина, «не бывает склероза, он запоминает форму, которую ему заранее задали». Сначала сплаву задаётся форма спирали или эллипса, потом его охлаждают и вытягивают в ниточку, чтобы легко можно было ввести в сосуд, причём не путём разреза сосуда, а пункционным способом, т. е уколом. Далее это устройство нужно подвести к поражённому сосуду и там установить его. А при температуре крови умный металл вспомнит свою форму и, снова став спиралью, окажется в упор к стенкам сосудов. Металл «самофиксируется» в нужном месте, эластично, аккуратно расширяет стенки сосуда и как бы становится опорным каркасом, не давая сосуду сузиться». Эту спираль назвали стентом. И стент оказался «точкой опоры» Рабкина.

С октября 83-го года бесконечны эксперименты, которые проводятся совместно с младшим научным сотрудником И. В. Максимовичем и сыном Иосифа Дмитрием Рабкиным. Эксперименты проходят после полного напряжённого рабочего дня. Не всегда удачны: то стент ломается, то не раскрывается в сосуде. А тут еще появились авторитетные оппоненты, которые считают, что введение металла в сосуд является токсичным, а возможно, и канцерогенным. Срочно нужно было доказать, что для организма подобные операции безвредны и что металл совместим с тканями организма. Начались гистологические и токсикологические исследования. Они подтвердили правоту открытия и легли в основу кандидатской диссертации Дмитрия Рабкина.

«Рабкин-стент»

Но успех не бывает без зависти. Не зря древние говорили: «Можно вылечить любую вражду, кроме той, что рождена завистью». Однажды Рабкин пришел на очередной эксперимент, а операционная комната разрушена, дорогостоящая аппаратура — на улице под мокрым снегом.

«Кто это сделал?» — буквально взревел академик Петровский и заставил виновников немедленно восстановить экспериментальную операционную.

Бесконечные эксперименты продолжились. И они оказались удачными. Теперь можно было бы попробовать изобретение на больных. Но Иосиф Ефимович сомневается, нервничает: а вдруг больной погибнет? Он просит своего помощника, доктора А. М. Абугова, на нём провести первую операцию. Абугов решительно возражает, считая, что операция на нормальных сосудах Рабкина не может стать доказательной.

Нужно обладать большим мужеством, чтобы всё-таки решиться и от эксперимента на животных перейти к операции на человеке. Страшно? Да, очень. Но Иосиф Ефимович убеждён в том, что его открытие спасёт очень много страдающих людей!

И приходит день, когда он решается.

56-летний больной Трофимов, председатель рыбосовхоза, страдал атеросклерозом нижних конечностей, закупоркой артерии, отходящей от аорты к левой ноге, из-за болей не мог пройти и ста метров. Как результат плохого кровотока по сосудам ноги на пальцах возникли маленькие язвочки, пульс не прощупывался, из-за болей Трофимов не спал ночами. Никакое лечение не давало эффекта. Иосиф Рабкин предупредил Трофимова, что эта первая в мире операция, поэтому есть большой риск. Но больному терять было нечего — либо ампутация ноги, либо шанс на её спасение. Рабкин дарит ему надежду. И Трофимов соглашается на операцию.

И вот 11 марта 1984 года врач и учёный Иосиф Рабкин при наблюдении металлургов Займовского и Хмелевской впервые в мировой клинической практике выполняет имплантацию стента из нитинола в организм человека. Как выполняет? Не разрез в сосуде, а лёгкий прокол! Через него баллоном Рабкин расширяет сосуд и вводит в подвздошную артерию слева созданный и испытанный им нитиноловый стент, который и должен обеспечить магистральный кровоток ноги. Позже этому стенту будет присвоено имя «Рабкин-стент».

В своей книге «Ещё одна жизнь» Рабкин пишет: «Уже на операционном столе, после щадящей, бескровной операции, появился чёткий пульс в ноге, нога потеплела. За больным я наблюдал в течение пяти лет. Болей в ноге не было, человек теперь проходил по три-пять километров в одну прогулку, пульс сохранялся».

Первый блин не получился комом. Это была спираль удачи.

Бескровные, безболезненные, малотравматичные операции стали большим открытием. С целью внедрения в практику изобретения Иосиф Ефимович совместно с металлофизиками создаёт малое предприятие «Нитимед», производящее не только «стент Рабкина», но и другие медицинские изделия из нитинола.

Теперь Рабкин внедряет нитиноловые стенты в различные сосуды — шеи, почек, в пищевод, желчные пути, в матку… С его лёгкой руки началась эпоха стентирования сосудов и полых органов.

Сейчас ежегодно в США проводится полтора миллиона стентирований, а в России на сто порядков меньше.

Конечно, и в этих операциях всегда есть риск. При работе в самом сердце может быть смертельный исход. И осложнения бывают — типа тромбоза. Первые результаты приносили лишь 85 % удачи. Но это спасение для очень многих безнадёжно больных!

Иосиф Ефимович делает такой рывок в науке потому, что выходит за пределы своей специальности. Для него очень важно было найти межотраслевые мосты — между науками, на стыке нескольких наук, именно так и родились рентгенохирургия, биометаллургия. Казалось бы, «био» и «металлургия» несовместимые и даже противоречивые понятия, потому что биология занимается живой материей, а металлургия — мертвой. Казалось бы, между этими науками лежит пропасть. Но учёному Рабкину удалось перебросить через эту пропасть мостик, сделать невозможное возможным.

Сейчас открыты кафедры и отделы такого профиля по всему миру.

Татьяна УСПЕНСКАЯ

Окончание следует

Об авторе статьи

Татьяна Львовна Успенская — преподаватель-филолог, писатель (автор 25 книг). Она дочь известного поэта Льва Ошанина. Проживает в США (штат Коннектикут).

Опубликовал:

Оцените пост

(голосовало: 1, средняя оценка: 4,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться