«И говорил Б-г, обращаясь к Моше: «Да будет это законом о прокаженном («мецора»)…» (14:1, 2).
Чугунные ворота завода распахнулись со зловещим скрипом. Бледно-серые блики выхватили из пещерной тьмы полированные бока могучих машин. Эти стальные великаны уходили в черную глубину цеха стройной и грозной чередой. Их безмолвная мощь внушала священный трепет. Величественная и пугающая картина. Один, два, три…248 машин.
Дежурный мастер вел по главному проходу нового работника. Они молча прошли до конца цеха. Казалось, что эта прогулка заняла целую вечность. И вот они у цели. В самом конце этого парада индустриальной мощи возвышалось главное чудо техники. Эта махина выделялась на фоне других машин, как Моби Дик среди обычных китов. Стальное чудовище, наводящее священный ужас на всякого, кто видит его впервые. «Ну, вот мы и пришли, — сказал дежурный мастер. — Перед вами наша главная машина. Без нее все прочее оборудование не стоит потраченного на него металла… ровным счетом ничего. От нее зависит план завода, само существование нашего предприятия, его жизнь и смерть».
Наш язык — самая могучая в мире машина. На гигантском заводе под названием «Человек» работают двести сорок восемь всевозможных машин и приспособлений, обеспечивающих жизнедеятельность сложнейшего «предприятия»: 248 органов тела, соответствующих такому же количеству повелительных заповедей Торы. Но язык сильнее их всех.
Одно слово, произнесенное языком, может поразить человека со снайперской точностью на любом расстоянии, недоступном даже межконтинентальной ракете. Одно слово способно вызвать эпидемию, более страшную, чем сибирская язва и холера, вместе взятые.
В то же время одно-единственное слово может вылечить человека быстрее и успешнее, чем операция на открытом сердце. Одно слово становится порой более желанным подарком, чем «миллион алых роз».
Наш мир был сотворен словом: «Вначале создал Г-сподь Небо и Землю». Вс-вышний сотворил всю вселенную, саму жизнь, пользуясь двадцатью двумя буквами еврейского алфавита. И Он же одарил человека невероятно могучей «машиной» — языком и другими органами речи.
В мире много умных животных, но ни одно из них не может говорить. Животные ревут, шипят, пищат и стонут — нечленораздельно. Еще ни один кит не сочинил даже простенького стихотворения.
Западная материалистическая культура называет двуногих бесхвостых особей Homo sapiens, человек разумный. В еврейской традиции человек — это «медабер», человек говорящий. Ему доверена машина, более могучая и более опасная, чем расщепляемый атом. Ибо, подобно самому Тв-рцу вселенной, каждый из нас может одним словом разрушать миры и создавать их.
Индикаторы святости
«Да будет это законом о прокаженном» (14:2).
Кожные поражения, описанные в этом разделе и предыдущем «Тазриа», не обычная проказа. Речь идет о Б-жественной каре, которая постигала человека, главным образом, за грех «лашон а-ра», злоречия, а также за убийство, лжесвидетельство, разврат, гордыню, воровство и скупость (в последнем случае страдал не сам виновный, а его дом и имущество).
Эти сверхъестественные поражения, на языке Торы «цараат», наблюдались только в Эрец Исраэль, единственной стране в мире, которая находится под прямым наблюдением Творца «от начала года и до его конца». Хотя язвы «цараат» не причиняли боли и, скорее всего, не были заразными, их очень боялись. «Проказа» не сразу настигала самого грешника. Вначале она появлялась на его доме, затем на одежде, и если человек не обращал внимания на эти предупреждения свыше, не раскаивался в прегрешениях, следующей жертвой «цараат» становилось его собственное тело. Однако в случае «тшувы», чистосердечного раскаяния, язвы уменьшались и совсем исчезали. Никакие медицинские средства на них не действовали.
Впрочем, язвы «цараат» не заменяли предписанные Торой наказания за тот или иной грех. Если, например, человек вступал в запрещенную половую связь или совершал убийство в присутствии свидетелей, его судили и иногда приговаривали к одной из четырех «высших мер» наказания. «Проказа» настигала виновного лишь в том случае, если он совершал преступление без свидетелей, и земное правосудие было бессильно.
Тот факт, что поражения «цараат» существовали только в библейские времена, объясняется, как писал Рамбан, их сверхъестественным характером. Б-г поддерживал моральную чистоту среди евреев с помощью двух чудесных явлений. Первое явление, «цараат», помогало им избавиться от «нечистой» речи, а вторым чудом были воды «сота», которыми проверяли верность жены своему мужу.
Пока сыны Израиля стремились к высотам морали — к максимальной физической чистоте (избегали половой распущенности, старались укреплять семейные отношения) и к чистоте своих душ (следили за речью), Б-г давал им соответствующие безотказные «индикаторы»: проказу и воды «сота». Эти «индикаторы» помогали изолировать от общества морально «нечистых» людей, не способных жить в соответствии с высокими требованиями святости, которые предъявлялись к еврейскому народу, либо побуждали их пересмотреть свое поведение, что называется, приводили их в чувство. И лишь когда уровень морали всего народа резко снизился, и евреи перестали стремиться к идеалам святости, «индикаторы» исчезли — необходимость в них попросту отпала.
Не случайно именно эти две сферы — супружеская верность и чистая речь — оказались центральными в системе Б-жественной морали. Во-первых, именно в них человек чаще всего грешит, и, во-вторых, они дают ключ к подлинной святости.
Б-г заключил два завета с каждым евреем: один — через «брит-милу», обрезание крайней плоти, и второй — через его уста. Когда эти два участка нашего тела находятся под контролем, то и весь организм легко подчиняется нам. Но когда большинство евреев утратили этот контроль над собой, Вс-вышний счел необходимым убрать индикаторы святости — воды «сота» и «проказу», оставив нас бороться в одиночку с «йецер а-ра», дурным побуждением, изначальной греховностью, заложенной в каждом человеке.
Впрочем, это не значит, что мы лишились доступа к помощи Тв-рца. Мудрецы Талмуда сообщают, что «Шхина», Б-жественное присутствие, постоянно сопровождает евреев в галуте. Она и сейчас остается с нами. Когда мы искренне стремимся к тому духовному уровню, которого ждет от нас Б-г, Он выходит с нами на «связь» для прямого диалога. В практическом смысле это значит, что Он берет на себя инициативу и порой совершает для нас чудеса.
Но когда, увлекшись погоней за «модой» распущенности и вседозволенности, мы сами снижаем моральную планку, связь прерывается. Правда, Б-г все равно остается с нами и продолжает защищать нас, беречь от полного исчезновения, но Он делает это незаметно для нас, продолжая надеяться, что мы вспомним о своем высоком предназначении, и оставляет для нас открытыми врата молитвы. Если же мы не заслуживаем даже такой надежды, то остаются еще врата слез, последняя ниточка, связывающая нас с нашим Отцом небесным. Врата слез никогда не закрываются.
Богат, как свинья; беден, как собака
В Талмуде (трактат «Псахим») сказано: человек, говорящий или слушающий «лашон а-ра» либо лжесвидетельствующий в суде, заслуживает того, чтобы его бросили собакам.
Эта сентенция, пишет Виленский Гаон, дает нам ключ к пониманию другого талмудического положения. Рав Папа (трактат «Шаббат») говорит, что нет никого беднее, чем собака, и богаче, чем свинья.
Хотя все заповеди были даны нам Б-гом, к ним относятся по-разному. Сравним хотя бы два запрета: есть некошерную еду (в первую очередь, свинину) и злословить. Обе эти мицвы сформулированы в Торе. Однако первая из них очень строго соблюдается (вплоть до того, что девушку не берут замуж, если в ее семье кто-то ел свинину), а вторую, «лашон а-ра», часто и безнаказанно нарушают.
Теперь, продолжает Гаон, вспомним высказывание из «Псахим» о том, что злословящий заслуживает попасть в компанию к псам. Почему? Потому что в глазах Б-га он лает, как собака. Именно это имел в виду рав Папа, когда говорил, что «нет никого беднее, чем собака»: нет другой такой заповеди, которой бы пренебрегали так часто и открыто, как запретом «лашон а-ра». А вторая часть фразы — «нет никого богаче, чем свинья» — означает повышенную скрупулезность в отказе от свинины и в соблюдении других правил кашрута.