… Несколько слов о роли и значении пешехода в современном мире. Кто есть пешеход? Вопрос далеко не праздный. На примере пешехода можно проанализировать разницу между демократией и тоталитарной системой.
Что мы имели по этому поводу в Союзе? Подавляющее большинство населения к такому средству передвижения, как автомобиль, не имело никакого отношения. В отличие от Ильфа и Петрова, наивно полагавших, что «автомобиль — не роскошь, а средство передвижения», народная масса с полным на то основанием была уверена в обратном.
Владеющее автомобилями меньшинство, чувствуя свою исключительность, вело себя уверенно и даже агрессивно. Пешеход всегда являлся подчинённым субъектом дорожного движения. Переходя дорогу, улицу, двор…, да что там «переходя», ступая по тротуару, пешеход пугливо оглядывался по сторонам в надежде не быть сбитым каким-нибудь средством передвижения. Даже на очерченной белой краской «зебре» перехода на перекрёстке, озарённого зелёным светом светофора пешехода не покидало чувство тревоги и бесправия.
Полную противоположность союзному представляет собой статус пешехода в Штатах. Для примера возьму New Jersey — штат, стоящий почти полностью на проезжей части дорог. Пешком здесь не добраться ни на работу, ни к источнику питания или культуры, ни к теще на блины, не говоря уже о романтическом свидании.
Поэтому в этом штате все, от мала до велика, раскатывают в автомобилях. Встретить пешехода не так просто, а если он и попадётся случайно в пути, то внимания и уважения ему достанется от любого встречного и поперечного водителя в избытке. Спешащая машина немедленно затормозит на приличном отдалении, и вся колонна будет терпеливо ждать, пока пешеход (в равной мере и выводок канадских гусей) степенно перейдет дорогу по проезжей части. Автомобиль не выйдет из гаража или со стоянки, если до ближайшего пешехода не будет расстояние порядка десяти метров. Из проезжающих мимо машин до прохожего доносятся восторженные приветствия: пешехода тут чтят свято, как на Руси почитали юродивых…
Все запретительные, ограничительные, предостерегающие надписи относятся только к водителям. Им и рассчитываться за различные нарушения этих запретов. Пешеход в Нью-Джерси — это нечто сходное со священной коровой в Индии. Разве что пачкать асфальт коровьими лепёшками ему не рекомендуется…
После такого длиннющего вступления последует коротенькая история о приключениях первопроходцев русской эмиграции новейшего периода (к ним автор относит пришельцев в страну с тридцатилетним стажем).
… Ох уж эта мне совковая привязанность к запретительным надписям: «Вход запрещён!», «Руками не трогать!», «Опасно для жизни!», «По газонам не ходить!» и т. д. Нельзя — так нельзя…
Зоя только-только приехала в Америку. Первая после месяца поисков подработка: не очень далеко от дома, но в вечернее время.
Закончила работу ближе к двенадцати. На ближайшей автобусной остановке ни души. К чему бы это? Прочитала табличку на ближайшем столбике — «No standing!». Нельзя — так нельзя.
Прошла до следующей остановки. Там та же картина: ни души и запретительная надпись: «No standing!» Ну и строгости! Устала как лошадь, но нельзя — так нельзя!
То же самое происходит на третьей и четвёртой остановках. Это уже чёрт знает что: на кой ляд нужны тогда эти автобусы, если на них нигде нельзя сесть?! Да-а… там хорошо, где нас нет.
… Так и пришла пешком домой ближе к часу ночи. Откуда советскому человеку знать популярные знаки для автомашин, если он сроду не сидел за рулём?!
===
… Подкрадывается время, когда начинаешь понимать, что всё происходящее вокруг бренно и близок тот миг, когда придётся задуматься о вечном. Мысли эти в эмиграции приходят, с одной стороны, чаще, а с другой — своевременно. Нет, я не утверждаю, что в Союзе все были глупей и беззаботны. Просто там мы не успевали об этом как следует позаботиться, потому что живут на нашей неисторической родине в среднем лет эдак на двадцать меньше, чем в Штатах. Как раз на те двадцать лет, когда и одолевают подобные мысли. Не успевала такая грустная забота прийти индивидууму в голову, как тут же приезжал ненавязчивый похоронный сервис, и его (индивидуума) отвозили уже на ПМП (постоянное место пребывания).
И всё! Всё предсказуемо и просто, как жирная точка в конце предложения.
Совсем другое дело здесь, на «загнивающем» уже которое десятилетие Западе. Похоронная индустрия, как и весь потребительский рынок, предлагает отягощенному зрелыми годами потребителю широчайший выбор, где разместиться и как проводить грядущие тысячелетия после своего ухода в мир иной.
Дух захватывает от перспективы получить последний приют с видом на морскую гладь, или на берёзовую рощу, или на горный склон… Стоит это немалых денег, но чем не пожертвуешь для собственной страховки на такой продолжительный срок….
… Адель и Дима в Штатах тридцать лет.. Здесь они прожили молодые годы и часть им отпущенных Б-гом зрелых лет. Руководствуясь означенными выше соображениями, лет шесть тому они выкупили места для погребения на довольно престижном еврейском кладбище. Выкупили с запасом на пару мест (сказалось совковое отношение к дефициту).
Саня — кузен Адели младше её лет на десять — приехал в Америку недавно. Саньке под шестьдесят и задумываться о вечности по американским меркам, ему рановато. Но у него свои обстоятельства. В своё время Александр в нарушение родительского запрета женился на девушке христианского происхождения. Интернациональная семья прожила жизнь, но на склоне лет у Сани взыграл зов крови. Тому способствовала и тёща, проживавшая с молодыми и не испытывавшая к зятю особо тёплых чувств.
В одной из откровенных бесед с любимой кузиной Санёк, осведомлённый о приобретённой ею «недвижимости» на кладбище, а также и о том, что за прошедшие годы стоимость «койко-места» на упомянутом погосте возросла на порядок, грустно вещает:
— Да, всё изменилось в моём мироощущении за последнее время. Я понял, что нет ничего дороже родовых корней и привязанностей. Многое я сделал не так, как следовало делать; о многом сейчас раскаиваюсь…
В Америке у меня, Аделька, нет никого ближе и дороже тебя. Когда придёт моё время, хочу лежать рядом с тобою…
Внимавший со смиренным сочувствием беседе кузенов муж Адели, Дима, услышав последние Санькины слова, резко оживился:
— Послушай, Санёк, в чём проблема? Если это так для тебя важно — ложись рядом с сестричкой. Места всем хватит… — При этом он указал гостеприимным жестом в сторону их шикарной супружеской кровати «king size»…
Окончание следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
