Из цикла «Путевые заметки непутевого путешественника. США, Канада, далее — везде». Выпуск объевpeeнный
Вояжируя по свету, я убедился в правоте постулата о том, что евреи есть везде. Они имеются даже там, где их ну никак быть не может. И занимаются они даже тем, к чему, вроде бы, не могут иметь ну никакого касательства.
Кто находится в первых рядах борцов с расизмом? Правильно, евреи. За что и получают по мозгам и печенкам от благодарных афроамериканцев и в Лос-Анджелесе, и в Бруклине, и в ЮАР, и в других местах, еще более отдаленных от исторической родины народа-путешественника.
Кто научил эскимосов грамоте и модернизировал иннуитскую мову в Канаде, а потом и в Гренландии? А что, вы еще сомневаетесь? Кто открыл Америку? Верно, потомок генуэзских евреев Христофор Колумб. Наверное, именно поэтому в Новом свете так свободно дышит «человек еврейской национальности». Если, конечно, его свобода не ограничена внешними факторами — недобрыми соседями (ну не думаете же вы, что в Штатах и Канаде обитают сплошные юдофилы!), стенами тюремной камеры (есть, есть среди представителей народа Книги те, кто кое-где порой честно жить не хочет либо не может) или внутриобщинными конфликтами (ортодоксы против реформистов, реформисты против консерваторов, консерваторы против ортодоксов и т.д.). Стоит ли удивляться тому, что во время поездки по американско-канадским просторам мы с супругой не раз соприкасались с нашими соплеменниками.
Как вы уже поняли, нынешний выпуск моих мемуаразмов будет посвящен еврейской тематике. А начну я, пожалуй, с двух самых колоритных фигур, встретившихся на нашем недолгом пути по Новому Свету.
Помогите голодному еврею!
Двигаясь от Централ-парка в южном направлении, можно увидеть немало колоритнейших фигур, занимающихся изъятием денег из карманов граждан с обоюдного согласия сторон. Но этот далекий от изящества товарищ, расположившийся возле магазина рождественских товаров «Холлмарк» на Бродвее, не мог не привлечь нашего внимания. В карих глазах на загорелом лице отражалась вся печаль еврейского народа. Рядом стояла пятилитровая бутылка из-под минеральной воды с несколькими сиротливыми «квотерами» (монетками в 25 центов) на дне. Для контраста там же покоилась стодолларовая купюра: мол, смотрите, не все здесь такие скупердяи, как вы!
Грешен: не люблю подавать милостыню. И чаще всего стараюсь как можно быстрее пройти мимо тех, кто просит подаяние. По долгу службы мне несколько раз приходилось проводить журналистские расследования деятельности «нищенских мафий» как в бывшем СССР, так и в Израиле, а посему я прекрасно знаю, каков уровень жизни большинства из попрошаек. Что же касается тех, кто в какие-либо группировки не входит, то это чаще всего либо наркоманы, либо пьяницы. Поощрять их порочные увлечения — тоже не по мне. Наверное, я плохой еврей, ибо для меня такие понятия, как милосердие к падшим и готовность поделиться с ближним своим куском хлеба, оказываются в тени познаний о реальном положении дел…
Так вот, сидит на бродвейском бордюре дяденька лет сорока, а рядом — картонка с надписью: «Помогите голодному еврею». Но коль уж у него есть сотня «баксов», то так ли он голоден, если долларов за десять даже в Манхеттене можно как следует наесться? И если у него есть руки-ноги, а к стеклу расположенного поблизости «драгстора» (что-то среднее между израильским «Суперфармом» и супермаркетом) прикреплена табличка с длинным перечнем вакансий, не требующих высшего образования и особой квалификации, то почему бы не зарабатывать на жизнь честным трудом?
Притормозив возле соплеменника на секунду, мы отправились дальше. Но спустя мгновение остановились и, открыв рты, наблюдали, как из притормозившего поблизости от голодного еврея не особо нового «бьюика» вылез другой смуглый гражданин и довольно громко сказал на иврите:
— Йоси, ты подожди еще часок, ладно? Я еще не успел пообедать! Сейчас поем — и сменю тебя!
Йоси занервничал. Встав с бордюра, он прокричал в ответ:
— Эй, у меня уже задница болит сидеть на этом камне! И в животе кишки уже от голода слиплись! Я с утра ничего не ел! Ты что, раньше пообедать не мог, Шломик?
— Не получилось, Йоселе! — Шломо развел руками. — К сыну в магазин завезли новый товар и, пока он принимал его, мне пришлось стоять у прилавка.
— А что, его жена не могла помочь?
— Ты же знаешь, невестка моя на сносях, ей не до того! Между прочим, почему ты на свой мобильник внимания не обращаешь? Я тебе звонил-звонил, а пришлось ехать, чтобы предупредить. Ты сам у себя время украл!
Йоси достал из кармана мобильный телефон, проверил его.
— И в самом деле, звонил… Звонок тихий слишком — на улице так шумно, что я ничего не услышал. Ладно, кушай побыстрее!
— Бэседер! Кстати, много сегодня собрал?
— Так, по мелочам… Плохой день сегодня…
Шломо покачал головой, сел в «бьюик» и уехал. А я, решив проявить профессиональное любопытство, подошел к Йоси и поинтересовался, давно ли тот приехал из Израиля и занимается этим бизнесом. За минуту до этого прекрасно говоривший на иврите, бродвейский «сиделец» вдруг заговорил с сильным американским акцентом и сообщил, что на «хиброу» знает только пару-тройку слов. Пришлось мне перейти на английский.
— Я бедный еврей! — последовал ответ. — У меня больная жена… У моей дочери рак крови… У меня нет дома, мы вынуждены жить в палатке в Централ-парке… Там опасно… Там злые афроамериканцы из Гарлема… У нас постоянно отнимают последние деньги…
— А работать почему не идете?
— Я бедный больной еврей… Я голоден…
— Вот же объявление: требуются уборщики. Особо крепкого здоровья не надо…
Эти мои слова привели Йоси в бешенство. Вдруг вспомнив родной язык, он прошипел:
— Слушай, не мешай работать! Тебе что, делать нечего? Сходи на мюзикл! Или в музей! Боже мой, ну почему евреи друг другу мешают бизнес делать?
Мне стало мучительно стыдно. И, протянув Йоси доллар, я пожелал ему успешного сбора пожертвований.
— Но нервы ты мне потрепал не на доллар, а на сотню! — проворчал маэстро шнора. — Ладно, иди. Приятного тебе отпуска! — и, приветливо улыбнувшись, Йоси протянул мне потную ладонь для рукопожатия.
Спустя несколько часов на его месте уже сидел Шломо. Бьюиковладелец выглядел еще печальнее, чем его напарник. В бутыле с широким горлышком прибавилось количество «квотеров», горкой прикрывших все ту же сотенную купюру и появившуюся рядом с ней «двадцатку». Вступать в беседы с другим соотечественником я не стал: мне и без того уже стали понятны принципы бизнеса. Почему-то вспомнился Киса Воробьянинов с его «месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы…»
Не знаю, каковы заработки парочки «голодных евреев». Но, видимо, на жизнь «ипполитам матвеевичам» хватает. Потому как должно же приносить прибыль многочасовое сидение на сумасшедшем Бродвее!
* * *
На следующий день я поинтересовался у знакомого по еще прежней, ташкентской жизни, ныне владеющего обувной мастерской в Бруклине, много ли евреев занимаются попрошайничеством.
— Навалом! Возле каждой синагоги по нескольку сидяит. А на праздники — так десятки.
— И подают им?
— А как же! Даже я подаю — неудобно не дать, что люди о тебе скажут, мол, ты или жадина, или босяк. Ты же знаешь, как евреи любят обсуждать друг друга. А у нас, у бухарских, вообще считают так: мимо нищих проходить — все равно, что в окно синагоги плюнуть.
— А ты догадываешься, как эти самые «нищие» зарабатывают?
— Это не мое дело. У них свой бизнес, у меня — свой.
По поводу Йоси и Шломо, внешность и повадки которых я описал, мой бухарский приятель сказал:
— Правильно они делают, что на Бродвее сидят. Отсюда их давно бы выгнали — таким даже самый милосердный еврей не поверит. Что же касается «бьюика»… Рядом со мной живет один парень, который зарабатывает возле синагоги. Так вот, у него тоже машина есть. Конечно, подешевле, кажется, «форд-фиеста». Но разве его можно за это осуждать? Ты бы посмотрел на этого несчастного! Сердце кровью обливается при одном взгляде на него!
— Но он же пользуется вами, чтобы не работать! — возразил я. — Он же просто бездельник!
— Может, и пользуется, — задумчиво произнес мой знакомый. — Может, и бездельник. Но благодаря ему мы чувствуем, что способны помочь ближнему своему и проявить милосердие. А разве такая работа не достойна вознаграждения?
Капиталистический монреализм
Главный город канадской провинции Квебек — столица бомжей и попрошаек. К такому выводу я пришел в результате долгих прогулок по монреальским улицам. Нигде больше мне не доводилось видеть нищих в такой концентрации. Даже тель-авивская улица Алленби меркнет по сравнению с руа Санте Катарин (улица Святой Катарлины). По две немыто-небритые физиономии на каждую сотню метров — это вам не шутка. В принципе, сидят эти самые нищие, никого не трогают, разве что примус не починяют. Но один из них оказался весьма активным товарищем. Подскочив ко мне, первым делом поинтересовался, на каком языке я предпочитаю общаться — французском или английском. Поскольку на языке Мольера, Вольтера и разнообразных людовиков я — ни бум-бум, дальнейший диалог проходил на родном наречии Шекспира, Байрона и нескольких георгов в его осовремененной интерпретации.
— Дайте мне десять долларов, пожалуйста! — вежливо, но настойчиво сказал попрошайка.
— А ключи от квартиры, где деньги лежат, вам не нужны? — ответил я хрестоматийной фразой, неуклюже переведенной на английский.
— Нет, что вы, я же не вор! — возмутился нищий. — Дайте десять долларов — и я помолюсь за вашу душу в соборе Нотр-Дам де Монреаль!
— Проблема, — усмехнулся я. — Я не католик. И даже не протестант.
— А, вы — еврей! — почему-то обрадовался попрошайка, вглядевшись в мои типично семитские черты. — О, на бульваре Сен-Лоран есть отличная синагога. Я помолюсь за вас там.
— Да ладно, не стоит себя утруждать. Я и сам за себя помолиться могу…
Поняв, что десять долларов ему не светят, нищий канючить не стал. Гордо подняв голову, он направился к фонтану, где в этот момент фотографировались японские туристы. Интересно, предложил ли он отмолить их грехи на монреальском филиале священной горы Фудзияма?
Владимир ПЛЕТИНСКИЙ, Израиль
isrageo.com
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
