Рассмотрим две русские пословицы (на удивление, лишь вторая из них — перевод из Талмуда): «Простота хуже воровства» и «Святая простота». Глава даёт материал — в ней Всевышний подучивает евреев: «Пожалуйста, пусть выпросит каждый у ближнего своего и каждая у ближней своей вещей серебряных и золотых». Он-то знает, что без отдачи! Что и проделано в ночь Исхода: «И выпросили у египтян вещей серебряных и золотых, и одежд». Начальство в подельниках: «Г-сподь дал милость народу в глазах египтян, и те давали им; и обобрали Египет».
А теперь скажите, как сия воровская акция сочетается с повторяющимся несколько раз требованием есть на Песах (праздник Исхода!) пресные лепёшки (символизирующие в Традиции простоту, скромность и бесхитростность) и запретом квасного (гордость, нечестность, показуха)? А также заверением Б-га, что Он выполнит клятву тебе и твоим отцам — ввести в землю Кнаан и дать её евреям? Напомню, кстати, что почти все мужчины Поколения пустыни в Землю не вошли, а отцы владели в ней лишь фамильным склепом — пещерой Махпела.
Чтобы ещё заострить проблему, прочтём: «Когда спросит тебя сын твой, что за работа у вас, — скажи ему: ради этого вывел меня
Г-сподь из Египта» (указав на мацу, символ честности!). И вспомним базисный принцип Торы: к справедливости, к справедливости стремись! Одно из значений повтора — твои действия должны не только быть правдивыми, но и выглядеть таковыми! Давайте-ка разбираться, трудно с ходу предположить, что Тора — пособие по прохиндейству и нарушению обещаний. Если ты, конечно, не член «Славянского союза».
Повествует Талмуд, как пришли некогда к Александру Македонскому египтяне и потребовали, чтобы им вернули одолженное. Отвечал хромоногий весёлый еврей: «Нет проблем! Но и вы верните долги — присвоенное за годы нашего рабского труда, вас обогатившего!» Подсчитали, и ночью египтяне убежали. Этот же трюк применил Чичерин, выставив на требование Антанты возвратить конфискованное встречный иск: «Зато вы нам — расходы на интервенцию!» (в гимназиях, похоже, неплохо учили «священную историю»).
В главе «Шмот» записано так: «Пусть выпросит каждый у соседа своего…» По существовавшей в Египте практике, тот, кто одалживал у соседа, как бы предлагал ему в залог свой дом и двор — их забирали при невозвращении долга; египтяне поэтому отдавали ценности спокойно (уйдя, мы оставили им недвижимость).
Да, но почему давали и бедным? Ответ в тексте: одалживали евреи друг у друга (ближний — не про рабовладельца!), и у египтян возникло впечатление, что для принесения жертв Всемогущему в пустыне каждый должен иметь золотые и серебряные сосуды.
Теперь внимание: почему Творец просит (пожалуйста!) взять у египтян ценности? И для чего Он даёт милость народу в глазах египтян? Когда на время отступало общее ожесточение сердца, аборигены осознавали, что Моше, человек этот, велик очень, что Б-г праведный, а я и народ мой грешны. Что евреи, ни один из которых не взял ни запонки у беспомощных, пригвождённых к месту египтян во время казни тьмой, достойны не презрения и преследований, а глубочайшего уважения…
И у многих египтян возникло искреннее желание соучаствовать в служении Справедливому Б-гу благородного народа. Творец просит взять ценности не только ради исполнения договора с Авраамом (выйдут с большим имуществом), но и — дайте Мне возможность спасти хотя бы часть из Моих творений! Им нужна заслуга, ведь иначе за круговую поруку беззакония и жестокости Я должен буду стереть египтян с лица Земли! Понятно также, почему нас пришлось уговаривать: вы хотели бы обелить Хмельницкого, Пол Пота, мясников Майданека и ГУЛАГа?
И мы послушались Творца. Несмотря на накипевшее. Ибо признали, что настоящая справедливость до конца открыта лишь Тому, чья печать — правда. Египтяне после казни первенцев силой выгнали нас из страны, махнув рукой на одолженное (уходите, на вашем фоне мы злодеи, а Атрибут Справедливости взял меч!..). И святая простота оказалась лучше воровства — ведь на иврите слово «инацлу» значит и опустошили, и — вызволили. На Высшем суде.
Урок: простота — это не бескультурье и элементарность мыслей, но конечный мотив выбора. После всех бурь и расчётов ты скромно признаёшь, что не всесилен. И способен принять волю Того, Кто видит дальше тебя.