«Главный урок истории заключается в том, что она людей ничему не учит»… Впрочем, евреи возразят: «События жизни отцов — знак для детей». И потому «летучую» сентенцию: «кто не знает прошлого — осуждён повторить его ошибки» — мы переведём как «не знаешь древности — не сумеешь предвидеть будущее и даже оценить происходящее». Попросим Тору приоткрыть нам дверцу в её «историческую лабораторию».
Странную фразу мы встречаем в начале Книги Исхода: И встал над Египтом новый Фараон, который не знал Йосефа. Мнения мудрецов очень различны. Или это новый правитель, пришедший к власти через переворот, либо, как пуримский герой Ахашверош, за счёт чрезвычайного богатства, или — это сын прежнего вождя, родившийся в день выхода виночерпия из темницы (через 2 года тот расскажет царю о талантливом сногадателе Йосефе), или — сам прежний Фараон, отстранённый от власти знатью за поддержку евреев, «раскаявшийся» и превратившийся в ярого антисемита… Но нам это и не важно. В египетской ментальности Фараон не лидер, а некий «живой бог» (как «ворочающий в черепе губерниями» Ильич, «безупречный пророк» Гитлер…). Он правит чародейною силою «Страной Кеми», и биография «батюшки» меркнет перед должностью.
Но в любом случае, как мог царь культурной страны не знать ближайшую историю? Не понимать, наконец, откуда появился в его вотчине ненавистный семитский народ? Подлецов, случается, назначают начальниками, но дураков?!
Чего не ведал (не хотел!) новый Фараон? Сначала ответим — почему? Он ввёл в стране повышенное налогообложение, увеличил повинности и занялся превращением державы во всемирного лидера. Денег хватало («незнаемый» Йосеф накопил казне огромные средства), не доставало имперской привычки и захватнического энтузиазма. Да и публика привыкла к разумным и гуманным законам, принятым в бытность Йосефа премьером, а Якова — признанным духовным лидером страны (просмотрите последние главы книги «Берешит»). Законы начали мешать, их «не знают» и перетасовывают, и потребовался осязаемый враг, на круговой поруке ненависти к которому будет удобно сплотить разленившийся в довольстве народ. Евреев, правда, почитали, помня заслуги (и пользуясь талантами заполонивших землю), но других удобных объектов вражды не находилось: с одной стороны — на виду, с другой — лояльно-безопасных, и историю стали переписывать…
Самое главное, чего отныне власти знать не желали (и поныне нередко брезгуют), — о Высшем Промысле, соответствии исторического процесса единому плану Творца и Хозяина мира. Ведь тогда зловещие замыслы несколько иначе выглядят, правда? А если я хочу ощущать себя важным и самостийным, и вообще: Нил мой, и я сам себя создал? Поэтому забудем о договоре Творца с Авраамом, об обещанном его потомкам рабстве в стране не своей, которое завершится выходом с большим богатством. Поэтому Фараон начнёт со стирания из своей и народной памяти причины, по которой Йосеф приглашён в правители: «После того как всемогущий раскрыл тебе всё это, нет мудрого и разумного, как ты!» А кончит: «Кто такой Б-г, чтобы я слушался его? Всесильного я не знаю и евреев не отпущу!» За что получит процветавшая страна 10 казней, превратится в историческое захолустье…
У прошлого учиться непросто, его надо добросовестно исследовать и непредвзято осмыслить. Но попытка навязать ему твои нынешние концепции и пожелания — несомненно, проявление идеологического зомбирования и нечистоплотного эгоцентризма. Как писал (со слезами на глазах, думаю) академик Тарле: «История — это политика, опрокинутая в прошлое». Создаётся схема, порой дурацкая — вроде «классового эгоизма и борьбы как единственного движителя истории» или «непрерывной войны еврейской и арийской расы», факты под неё подбираются… И ты больше не способен воскресить забытые силы и умения, испробовать возможности, которыми пренебрегли. Не сумеешь увидеть реальную логику Замысла, сочленить «корни» и «ветви» явлений. Цельность недостижима, урок не выучен, «наступишь на грабли», и придёт день, когда Нил обратится в кровь, сержант Кантария полезет на Рейхстаг, «Мемориал» подсчитает жертвы репрессий…
Урок — обращаясь к истории (что для нас необходимо, все наши праздники «историчны»), попробуй спросить себя: для чего мне предлагают знания, факты, теории? Историк пробует научиться, делится своим открытием как душевным богатством — или он «изначально знает суть дела» и просто подыскивает подтверждения идеям?
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
