Фото: Синагога в доме рабби в Тверии
Алтер Ребе, вспоминая уехавшего друга-наставника, напевал его нигун «Излияние души», посвящённый любви к Б-гу. В идишском стихотворении, положенном на музыку, есть такие слова: «Если бы у меня были золотые крылья, я полетел бы к Тебе… если бы у меня были чернила и перо, я написал бы Тебе…». Не то ли это перо, которым Менахему-Менделю , любимому ученику Межеричского Магида, позволено записывать уроки? Не те ли это крылья, на которых улетел в Израиль преемник Магида, унеся с собой 300 хасидов (или 300 семей)? Про посох же мы узнаём из легенды, конечно, с данными биографии не стыкующейся. Как и многое в рассказах о нашем герое.
«К Магиду пришла группа евреев из Белоруссии. «Ребе, Вы далеко, подарите нам наставника, с котором мы могли бы часто общаться! — Возьмите эти вещи (одежду, посох и ремень Магида) и отдайте их человеку по имени Мендель, который живёт в Витебске». Долго бродили по Витебску хасиды, но рава Менделя здесь не было. Наконец бедно одетая женщина ответила: «Менделей много, мой муж например…». Поняли хасиды, что это знак, а когда Менахем-Мендель надел одежду Магида и взял в руку его посох — стало ясно, что он и есть Учитель».
Рабби Менахем-Мендель родился в Витебске в семье раввина города, главы городской ешивы рава Моше и Либы в 1730 году. Отец был близок к Бааль-Шем-Тову и часто к нему ездил; однажды он взял с собой девятилетнего сына. Майса повествует, что Бешт, окружённый учениками, пристально взглянул на мальчика и стал рассказывать историю. Некоторые из присутствующих сразу её забыли, от других ускользнул смысл. Только мальчик понял и запомнил во всех подробностях — это была история его жизни. В дальнейшем он успокаивал близких: «не волнуйтесь, мне ещё предстоит (половина, четверть…) пути».
Вначале мальчик постигал Тору в ешиве отца, после бар-мицвы отправился в Меджибож к Магиду, ближайшему ученику Бешта. Магид приблизил талантливого юношу и вскоре поручил ему — единственному записывать свои уроки! Рассказывают, Магид развивал в нём в первую очередь скромность и смирение. Однажды довольный Менделе подбежал с ермолкой набекрень: «Ребе, я выучил сегодня 6 листов Талмуда! — Если от 6 листов у тебя ермолка сбилась набок, то сколько же нужно выучить, чтобы она совсем свалилась от гордости?». Менделю поручалось трубить в шофар в Рош-аШана — что в круге Магида было признаком возвышенной духовности.
В 18 Менахем-Мендель женится на дочери минского богача Рейзеля и поселяется в доме тестя. Быстро приобретает репутацию мудреца, люди приходят к нему за советом, решать споры, просят возглавлять бейт-дин (еврейский суд) в случаях сложных тяжб. Однажды он осудил влиятельного местного богача — тот оказался мстительным, начались неприятности и молодая семья перебирается сперва в Радошковичи, посёлок, где евреи составляли 60-70% населения, а затем в Городок под Витебском, тоже в основном еврейский небольшой город со старой мощной крепостью.
Магид считал Менахема-Менделя своим вероятным преемником. По одной из версий, следующим после своего сына, Авраама Ангела (1741-1777), которому велел «во всём слушаться Менахема-Менделя». В указаниях Магида о порядке его похорон сказано, что касаться тела и савана «могут только люди, подписавшиеся под этим письмом» — первым стоит подпись рабби Менделя. После ухода Магида 19 Кислева (15 декабря) 1772 года в хасидском мире, достигшем уже нескольких десятков тысяч человек, возникла неопределённость, ученики Магида виделись ребе различным группам последователей — и только кандидатура Менахема-Менделя на руководство осиротевшим движением считалась несомненной. Он принёс хасидизм в Белоруссию и юго-восточные районы Литвы, он защищал хасидов в период преследований 1750-60х годов, он в 1772 вместе с Алтер Ребе пытался встретиться с Виленским Гаоном и предотвратить «великий херем (отлучение)» Виленского раввината… В конце концов, сам Магид назвал его преемником, а другой его любимец, рав Аарон из Карлина, «Аарон Великий», 19 Нисана 1772 покинул мир.
Но рав Мендель совсем не стремился к руководству, вот прыгать первым на амбразуру и принимать на себя ответственность — это пожалуйста. Если в Украине и Галиции хасидизм уже укрепился, то в Белоруссии и Литве его преследовали основательно — молитвенные дома закрывали, последователей изгоняли. Отлучение самыми авторитетными судами — не шутка… Ребе из Витебска переносит все удары, стараясь уменьшить пламя раздора. Он возвращается в Витебск, туда (и в Городок) перебираются сотни хасидов, возникает центр движения…
И вдруг лидер, к кому обращены взоры тысяч и кого считают своим наставником великие ученики Магида, во главе сотен хасидов отправляется в Эрец Исраэль! С ними едет рав Авраам Калискер, бывший ученик Виленского Гаона, которого рав Менахем-Мендель привлёк к хасидизму, другие образованные люди — но маловато ремесленников и крестьян для обустройства «земным путём» в далёкой стране. Сразу после Песаха 1777 года караван выходит из Витебска, под Могилёвым садятся на речные суда, на юг по Днепру, затем пересаживаются на телеги, пересекают Подолию, Бессарабию и Малахию, в Галаце на Дунае арендуют 5 кораблей и через Чёрное море в Стамбул. Один из кораблей тонет в бурю, гибнут десятки евреев, часть странников возвращаются… Наконец 5 Элуля (7 сентября) 1777 хасиды сходят на берег в Акко и отправляются в Цфат.
Жить в Цфате оказалось тяжко — хотя правитель области, заинтересованный в восстановлении разрушенного землетрясением в 1760 году и опустошённого затем нашествием саранчи города, освободил гостей от налогов, выделил бесплатно кварталы под застройку и ограничил по отношению к ним права градоначальника. Но после дорогостоящей дороги хасиды приехали практически ни с чем, турецкие и арабские чиновники чинили проблемы, не заладились отношения с местными евреями — сефардскими старожилами Цфата и ашкеназами-«митнагдим». А хуже всего оказалось, что в Цфате заправляли последователи лже-мессии Шабтая Цви!
Деньги на поддержку жителей Святой Земли поступали из Турции и Европы — и это помогло многим хасидам в 1781 перебраться в Тверию, где обстановка была более благоприятной: здесь уже 17 лет обитала группа учеников Бешта во главе с равом Нахманом из Городенки и равом Менахемом из Перемышля. Жили переселенцы очень бедно, экономическая ситуация в стране не радовало, да и эпидемии налетали одна за другой. В 1784-5 годах по Израилю прошла чума, сильно ударившая по Цфату — хасиды, оставшиеся там под руководством Калискера, бежали сперва в посёлок Пкиин (близ которого некогда находилось пещера рабби Шимона бар Йохая), а затем в Тверию. В совместном благодарственном письме в Белоруссию раввины утверждают, что «ваша помощь спасла нам жизни — из-за неё мы смогли перебраться в Тверию, которую эпидемия обошла». Но в 1786 сюда заглянула холера, унеся многих. Всё смешалось — 10 казней египетских, древняя эпидемия, забравшая 24000 учеников рабби Акивы, нынешние крики несчастных в городе… Рабби с 10 учениками на 2 весенних месяца заперлись в только что отстроенном 3-х этажном доме на условиях строго карантина. В их обиталище смерть не вошла, но здоровье Менахема-Менделя было подорвано, в первую очередь состраданием бедам других. Калискер же отправился в Пкиин к заболевшему сыну, заразился сам, они с сыном нашли убежище в пещере под Пкиином, как бы повторяя историю рабби Шимона с сыном рабби Элиезером, и после долгой болезни, «накатывавшей волнами», исцелились.
Рабби Менахем-Мендель поддерживал постоянный контакт с хасидами Белоруссии и Литвы, но идущие месяцами письма — не интернет, друзья и ученики основывали новые хасидские общины, а его стали понемногу забывать. Видимо, этого он и хотел?
Менахем-Мендель, заложив очаг хасидизма на Святой Земле и оставив единственного сына — рава Моше, скончался 2 Ияра (9 мая) 1788 года и похоронен в Тверии. В его доме, разрушенном землетрясением 1837 года и восстановленном, поныне действует синагога карлинских хасидов. А рабби Авраам Калискер возглавлял общину до своей смерти в 1810 году.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
