Ривка Лазаревич
Продолжение. Предыдущая часть
***
…Мне позвонил следователь Арье Голан и попросил, по возможности быстрее прибыть в следственный отдел. Я опять бросил все на Лазаря и помчался в город. Через полтора часа я уже был в кабинете следователя. Я полагал, что вызов связан с немедленным освобождением Ави из-под стражи, но ошибся. На мой вопрос Голан ответил, что необходимо выполнить несколько чисто формальных процедур, которые займут день-два, этим занимается адвокат Гринбаум, а меня он вызвал по другому, несколько деликатному поводу.
Голан показал мне фотографию женщины и спросил, знаком ли я с ней?
Она не показалась мне знакомой, и я спросил у него, а кто это может быть? Он не ответил и дал мне еще два снимка – в профиль и три четверти, но и на них я не смог ее узнать.
Интересная вещь получается, — сказал Голан, — на снимках женщина, явившаяся вчера с повинной. Судя по ее документам, она может быть твоей сестрой.
— Как это, — ошалел я, — какой еще сестрой?
— Как звали твоего отца?
— Почему — звали, он жив, слава Богу!
— Извини. Так как же?
— Иосиф Ефимович, Йосеф бен-Хаим.
— Так, а какого он года рождения?
— 1931-го.
— Так! Отца этой женщины зовут в точности так же, и он тоже 1931 года. Мы поднимали информацию об арестованной в банке данных МВД и обнаружили, что она носит фамилию мужа, а ее первая фамилия такая же, как у тебя, тогда мы сравнили ваши данные – отцов зовут одинаково.
Я еще больше ошалел.
— Хорошо, а как зовут ее мать?
Арье посмотрел в какую-то бумагу.
— Виктория.
— Где она родилась?
— В Казахстане, город Нефтехимск. Да что с тобой?
— Понимаешь, у моего отца есть дочь во втором браке, все совпадает, но я сводную сестру видел. Это не она.
— Интересно! Ты знаешь, где она сейчас?
— Да, два года назад они переехали в Германию – вторая жена отца – немка. Насколько я знаю, живут в районе Дюссельдорфа. Мы с отцом обмениваемся двумя-тремя письмами в год. Когда произошло это несчастье, я ему звонил.
— У тебя есть его телефон?
— Да, можно позвонить, узнать.
Голан на секунду задумался и показал на аппарат:
— Звони сейчас!
Соединение произошло сразу же. Ответил женский голос.
— Лена?
— Нет, Вика. А кто это?
— Виктория Оттовна, здравствуйте! Это – Илья из Иерусалима…
— Ой, здравствуйте, Илья! Примите мои соболезнования. Как вы там?..
— Где Лена?
— Лена? Лена спит. Она сегодня работала ночью. А что такое?
— Долго объяснять по телефону. Скажите, а какая у нее фамилия?
— Такая же, как у вас, Беккер.
— Она замужем?
— Уже нет.
— А какая была фамилия у мужа?
— Ой, не помню, что-то на «Б», похоже на «Босяк». Леночка была замужем недолго, и я его, можно сказать, не знала. Звали – Мишей.
— Понимаете, есть подозрение, что кто-то пользуется ее именем.
— Что? Неужели? Майн гот! (Она так и сказала: «Майн гот!», и я подумал, что и у нее тоже «олимский» комплекс – мешать русский с малознакомым родным!)
— Вы можете что-то сообщить?
— Да, тут была история… Лучше не вспоминать. Противно и тяжело.
— Но очень нужно! Вы вспомните, пожалуйста, и напишите мне. Это очень важно. Это связано с убийством Сары.
— Хорошо, я скажу Иосику, он напишет.
Мы обменялись еще двумя-тремя банальными репликами, я передал привет отцу и Лене, и разговор закончился. Пересказав его Голану, я укатил — мы договорились ждать письма из Германии.
Глава 8
Полиция разрешила к публикации имя женщины, арестованной после явки с повинной по поводу убийства девушки Сары Беккер, совершенного ровно месяц назад в магазине в центре города.
Подозреваемую в убийстве зовут Елена Безак (27), она — новая репатриантка из России, в Стране около двух лет. Как стало известно нашему корреспонденту, Елена Безак, объяснила следователю мотивы убийства состоянием аффекта, в котором она находилась после того, как ее покинул муж Михаэль Безак, с которым она репатриировалась.
Первоначально она замышляла ограбление магазина, потому что остро нуждалась в средствах, так как муж исчез вместе со всеми деньгами и ценностями и закрыв их совместный счет в банке «Апоалим».
Однако, по мере разработки ею плана ограбления, она, будучи, по ее словам, в неадекватном состоянии, решилась на убийство Сары, к которой предварительно втерлась в доверие. Елена Безак объяснила свое решение убить Сару желанием привлечь к себе внимание сбежавшего мужа.
Следственный отдел полиции обратился в МВД России с запросом о проверке прошлого Елены Безак.
Решено также отправить арестованную на психиатрическую экспертизу.
(Из криминальной хроники газеты «Ха-эрев ха-ир» 23.09.99 г.)
***
Ави отпустили через два дня, и он несколько дней провел на рамотской вилле, тупо созерцая по телевизору спортивные программы, о чем-то тихо разговаривая с Рути и понемногу приходя в себя.
Мы встретились сразу же, но между нами возникла какая-то тяжелая неловкость. Ави благодарил меня за заботы о нем и семье, но чувствовалось, что он подозревает меня, будто я усомнился в его невиновности. Мне хотелось сгладить эту неловкость привычным российским мужским методом.
Я достал прихваченную бутылочку хорошего бренди и предложил выпить за его освобождение. Но он совершенно не умел пить – после ста пятидесяти грамм взбесился — вдруг стал ругаться на меня, что я неблагодарен, что как это, после всего того, что он и Рахель для нас сделали, я мог посчитать его насильником и убийцей?
Это было настолько нелепо и несправедливо, что я просто не нашелся, что ответить. Хорошо, зашла Рахель и наорала на него, чтобы он не говорил глупостей и стала извиняться передо мной. Я понял, что сейчас лучше оставить его наедине, взял маму и уехал. В конце концов, должна же она когда-нибудь начать привыкать к Армоней Иегуда!
Через несколько дней Ронит забрала Ави и увезла его на две недели на Канары — Танька срочно сделала ей тур. От наших с Танькой старых и странных отношений осталась теперь только привычка иногда вечерами подолгу сплетничать по телефону, и о Канарах я тоже узнал от нее.
***
Танька была теперь замужней дамой, соблюдающей традиции, матерью долгожданного двухлетнего сабры Даника, ножом хирурга выведенного на свет из чрева своей сорокадевятилетней родительницы.
Когда она встретила нас по приезде в Израиль, еще в аэропорту меня удивили ее новый облик и одежда – длинное платье, жилетка, шапочка, закрывающая волосы. Потом она мне рассказывала, что ходит на курсы каких-то американских равинов, где ее готовят к гиюру. Она работала в это время экскурсоводом, начала сопровождать русскоязычные группы за границу. В жизни она, как всегда, разбиралась лучше всех и, наверно, была примером у себя в агентстве.
Несколько раз она намекала, что неплохо бы поехать вдвоем по дешевке, а то, и бесплатно, в качестве какой-то премии куда-нибудь в Париж, Лондон или еще в какое-нибудь не менее завлекательное место, бывают у нее такие возможности. Но все эти рассказы заканчивались обычно стандартным «Ах да, у тебя ведь еще нет загранпаспорта!».
Но однажды, года через полтора моей жизни в Стране, она предложила съездить на три ночи в Эйлат – ей от фирмы полагалась премия. Я с трудом отпросился у Ави – за все это время, вкалывая чуть ли не с первого дня, я ни разу не был в отпуске. Он очень нехотя, но все же меня отпустил, сказав, что машину я могу взять, но бензин – за мой счет. Я в душе усмехнулся этому его крохоборству, но поблагодарил.
Мы договорились с Танькой, что я заеду за ней в Нетанью, а оттуда уже поедем в Эйлат. Забрал я ее рано, и в восемь мы уже катили по Приморскому шоссе. Продравшись через тель-авивские пробки, помчались прямо на юг, через Беэр-Шеву к Мицпе Рамону, она хотела показать мне израильский Большой Каньон.
По дороге, следуя танькиным указаниям, в районе Сде-Бокер я заехал в кибуц, где мы посетили скромную ферму, на которой любил трудиться на грядках с капустой, размышляя о судьбах Государства его Отец-Основатель, и положили, по еврейскому обычаю, камушки на место упокоения Старика, величественно царящее на самом краю обрыва над глубокой и безмолвной каменной долиной.
Ближе к полудню мы завтракали на террасе ресторанчика, откуда открывался вид на Махтеш Рамон — гигантскую яму, напоминающую лунный кратер, невесть откуда взявшуюсь посреди пустыни Негев, а потом медленно спускались по серпантину шоссе на дно этой ямы, вращаясь среди причудливых геологических откровений, демонстрирующих устройство земной коры. Прокрутившись чуть ли не час в этой воронке, вышли из нее с противоположной стороны, и еще час ехали по безумно раскаленой каменной пустыне, постепенно втягиваясь в местность, зажатую меду скалами и горами всевозможных цветов: от золотисто-желтого и почти бирюзового до глубокого черного, напоминающего угольные терриконы.
Где-то на этом отрезке пути Танька, улыбнувшись, сказала мне, что хочет на курорте расслабиться и вспомнить грешную молодость, и полезла в глубь «транзита» переодеваться. Через несколько минут она вернулась на переднее сидение в майке и коротеньких шортах. Свою традиционную униформу она убрала в сумку. «Хочу отдохнуть от всего этого», — улыбаясь объяснила она и поцеловала меня в щеку. Я это воспринял, как сигнал и погладил ее ногу. «Ну что ты как маленький!» — сказала она, — «Потерпи, всему свое время, и время всякой вещи под небом. У нас будут и время и место, много времени…». Я погнал быстрее. Справа у нас тянулся забор из колючки, за ним – Египет. Разноцветные горы все более стягивались в узкое ущелье. Стало очень жарко, кондиционер не справлялся. Но через полчаса горы расступились, и внизу мы увидели нарядные здания, корабли в порту и в море. Это был Эйлат.
Нечего говорить, что как только мы оказались в номере и приняли душ, смывший дорожную усталость, то сразу бросились друг на друга. Такого сильного желания, как в тот раз, я никогда не испытывал, и она, по-моему, тоже. Мы кувыркались в постели, периодически впадая в короткую дрему, до семи вечера, в восемь начинался ужин. Да и куда было идти днем – «за бортом» печка – плюс сорок пять? Перед ужином вышли на пляж. Народу было немного, солнце садилось. Песок пляжа был нежен, вода спокойна, прозрачна и неожиданно прохладна. Мы в одиночестве плавали по заливу…
Продолжение следует
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
