Яаков поселяется в Ханаане. Его любимый сын Йосеф, которому он в знак особого расположения дарит разноцветную полосатую рубашку из тонкой шерсти, доносит отцу о плохом поведении братьев. Братья ненавидят Йосефа, особенно после того, как он пересказывает им два своих пророческих сна, в одном из которых их снопы кланяются его снопу, а в другом перед ним склоняются солнце, луна (отец с умершей матерью) и одиннадцать звезд (братья). Заподозрив Йосефа в стремлении узурпировать духовную миссию семьи, сыновья Яакова замышляют убить его. Но когда Йосеф приходит к ним на пастбище в Шхем, братья отказываются от прямого убийства и продают юношу в рабство купцам, проходящим с караваном. Затем они показывают Яакову рубашку Йосефа, смоченную кровью зарезанного козленка, и убеждают отца, что его младшего сына растерзал дикий зверь. Яаков безутешен. Оказавшись в Египте, Йосеф становится собственностью Потифара, начальника царской стражи. Здесь Тора прерывает рассказ, чтобы поведать о судьбе Иегуды и его семьи. Старшего сына Иегуды Эра постигает смерть за то, что он хотел предотвратить беременность своей жены Тамар. На ней женится левиратным браком брат Эра Онан, но и он умирает за тот же грех. Иегуда остается вдовцом, и Тамар решает обманным путем забеременеть от него, поскольку он не дал ей в мужья своего младшего сына Шелу, а ей было известно, что от Иегуды произойдет династия еврейских царей. Замысел удался: Тамар рожает близнецов. Тем временем Йосеф становится управляющим в доме Потифара. Жена хозяина домогается любви красивого раба и, разгневанная отказом, ложно обвиняет его в попытке изнасилования. Йосефа бросают в тюрьму. Там он удачно толкует сны двух царедворцев, попавших в немилость к фараону. Предсказания Йосефа в точности исполняются: начальник виночерпиев реабилитирован, а начальника пекарей казнят. При выходе на свободу главный виночерпий обещает ходатайствовать за Йосефа во дворце, но забывает о нем.
«И не вспомнил начальник виночерпиев о Йосефе, и забыл его» (40:23).
Раши объясняет в комментарии, что Йосеф оставался в тюрьме еще два года в дополнение к тем десяти годам, которые ему суждено было там провести, потому что доверился реабилитированному египетскому царедворцу. Йосеф попросил его «напомнить о нем фараону», вместо того чтобы полагаться на Б-га. В подтверждение своих слов Раши приводит стих из Книги псалмов: «Счастлив муж, который уповает на Господа и не обратился к людям надменным и склонным ко лжи» (Теилим, 40:5).
Но ведь Тора не считает грехом стремление самостоятельно решить свои проблемы (на святом языке такая самопомощь называется «иштадлут»). Личные усилия вовсе не свидетельствуют о нехватке веры в Провидение. Наоборот, «иштадлут» всегда был похвален. В прошлом еврейские мудрецы и наставники не раз отвращали всевозможные беды от своих общин, ища заступничества у нееврейских владык и деспотов, убеждая их отменить жестокие указы. Почему же тогда Йосеф заслуживает порицания за то, что он пытался выбраться из тюрьмы, воспользовавшись личным знакомством со знатным царским вельможей?
Прежде чем ответить на этот вопрос, рассмотрим вначале поведение Надава и Авиу, сыновей первосвященника Аарона, казненных свыше за то, что они «воскурили пред Б-гом огонь чуждый, который Он не велел им» (Ваикра, 10:1). Этот эпизод детально обсуждается многими комментаторами.
Рав Йосеф-Хаим Зонненфельд, духовный руководитель иерусалимских евреев в конце XIX — начале XX века, пишет, что Надав и Авиу, «эти два праведника», внесли «чуждый огонь» воскурений в священные пределы передвижного Храма во время исхода из Египта, не получив на то прямого указания Б-га и не посоветовавшись с Моше Рабейну.
Если они такие инициативные люди, рассудил Высший Разум, то почему они не проявили рвения в эпизоде с поклонением золотому тельцу, почему не остановили грешников, не протестовали открыто и решительно?
Ведь они были видными представителями колена Леви, которое не участвовало в этом тяжком грехе. Таким образом, обвинение пало на них ретроактивно, подтвержденное их решительными действиями в Храме, и они были сурово наказаны за неуместную инициативу, которую должны были проявить раньше в другом месте.
Комментируя стих из раздела «Микец», который мы будем читать на следующей неделе: «И вспомнил Йосеф сны, которые снились ему…» (42:9), Рамбан спрашивает: почему за все годы, проведенные в Египте, и особенно в годы своего возвышения, Йосеф не пытался связаться со своим отцом Яаковом, не послал ему письмо, чтобы обрадовать его, сообщить, что он жив-здоров и весьма преуспевает на чужбине? Ведь Яаков чуть не умер от горя, когда его младший любимый сын бесследно исчез. В конце концов, Хеврон, где жил Яаков, находился всего в нескольких днях пути от Египта.
Рамбан сам же объясняет. Йосеф молчал, потому что все явственнее ощущал сверхъестественный характер своей судьбы, всего того, что с ним происходило, и он уже предвосхищал исполнение своих пророческих снов о кланяющихся ему снопах и звездах. Поэтому он решил не мешать исполнению замысла Всевышнего. Пусть события развиваются так, как спланировал их Б-г, решил он.
Отсюда мы видим высочайший уровень веры Йосефа, его упования на Б-га. Он был готов обуздать свое естественное стремление связаться с отцом, избавить его от страданий, чтобы не мешать планам Творца.
Это с одной стороны. А с другой стороны, когда перед Йосефом, просидевшим десять лет в тюрьме, забрезжил луч надежды в лице главного виночерпия, он не устоял перед соблазном. Несмотря на всю свою беспримерную веру в Б-жественный промысел, он ухватился за представившуюся возможность и смиренно попросил египтянина замолвить за него словечко во дворце.
И тогда Высший суд обвинил его в непоследовательности. Небесный прокурор сурово заявил Йосефу: «Когда речь шла о твоем бедном скорбящем отце, твоя вера перевесила стремление связаться с ним, сократить его страдания. Но теперь, когда ты сам страдаешь в неволе, твое терпение истощилось, и ты прибег к самостоятельным действиям, обуздав свою веру. Ты обратился за помощью к «надменному лжецу» (как сказано в псалме), чтобы добиться немедленного освобождения».
Наказание последовало незамедлительно: главный виночерпий проявил черную неблагодарность к Йосефу, блестяще разгадавшему его сон в тюремной камере. Он забыл о своем обещании, и тому пришлось провести в заключении еще долгих два года.
За что пьем?
Раздел «Ваешев» часто совпадает с праздником Хануки (правда, в этом году он предшествует Хануке). Есть ли какая-нибудь связь между этим разделом и «праздником огней»? Если бы Ханука совпала с предыдущим разделом «Ваишлах», мы могли бы связать противостояние Яакова и Эсава с борьбой Хасмонеев против греко-сирийских поработителей. Сегодняшний раздел такой возможности не дает. Но связь все-таки есть.
Основная тема «Ваешев» — острая вражда в семье Яакова между Йосефом и его братьями, чуть не завершившаяся кровопролитием. К сожалению, междоусобица стала печальной традицией еврейской истории, и события Хануки подтверждают это.
Наши мудрецы подробно обсуждают сражения Маккавеев с войсками Антиоха Епифана, столкновение универсальной греческой культуры и более древнего «национального ограниченного» иудаизма, но редко упоминают, что главная война шла между самими евреями: теми, кто самоотверженно защищал свою национальную самобытность, и эллинистами, ревнителями античного «прогресса». Впрочем, слова из ханукальной вставки в ежедневной молитве «Амида» прямо указывают на этот внутренний конфликт: «Ты (Б-г) отдал… злодеев в руки праведников и преступников в руки изучающих Тору Твою». Под «злодеями» и «преступниками» имеются в виду отнюдь не греки.
Фактически речь идет о первой в истории религиозной войне или, как принято теперь говорить, «войне культур». Поэтому участие в ханукальных торжествах нынешних эллинистов, борцов с «религиозным засильем» выглядит по меньшей мере странно. В самом деле, что они отмечают? Поражение своих древних единомышленников, евреев, ненавидевших Тору и открыто примкнувших к иноземным захватчикам?
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
