Еврейский Мир

Список ближневосточных политиков и общественных деятелей, обвиняющих Израиль в развязывании агрессивной войны, может продолжаться намного дольше. Кажется, что должен иметь место коленный рефлекс, чтобы бросать такое обвинение всякий раз, когда Израиль предпринимает военные действия. Однако так ли это?Начнем с того, что нет четких или общепринятых определений «агрессивной войны». Однако,соответствующие документы (резолюции Генеральной Ассамблеи 3314 и 2010 поправки к Статуту МУС, статьи 8 бис) и работы ученых указывают, что агрессией является «любое использование вооруженной силы одного государства против другого государства…, несовместимое с Уставом Организации Объединенных Наций». Другими словами, агрессией является неспровоцированное развязывание незаконных наступательных сил, немотивированное соображениями и не оправданное какой-либо необходимой формой или законной самообороной.К законности таких действий следует подходить контекстуально. Профессор Лонг Чу-Чень из школы права в Нью-Йорке говорит, что «нарастающий процесс принуждения» может достичь точки, когда государство-жертва должно немедленно и пропорционально отреагировать с помощью военной силы, чтобы защитить себя или своих граждан. Он продолжает:

Так, что любая война является агрессивной, а потому — незаконной, если применение силы не является оправданной необходимостью. Однако что такое необходимость?

В начале и на всех этапах военных действий необходимость есть постоянная оценка оборонительных сил, необходимых, чтобы остановить и отразить вооруженное нападение, если не существует мирной альтернативы.

Несокрушимая Скала выросла из предыдущей операции Вернем Братьев, запущенной на Западном берегу после того, как боевики Хамаса из Хеврона похитили трех израильских подростков. Хамас отрицал ответственность (хотя в итоге признал ее) и отказался вернуть подростков. Вместо этого, между 2 и 7 июля он запустил 230 ракет в сторону Израиля. Цикл эскалации привел к запуску операции Несокрушимая Скала 8 июля. Кроме этого, у Израиля уже некоторое время были  сведения, что Хамас построил большую сеть наступательных туннелей, ведущих в Израиль, открыв три из них в 2013.Израиль неоднократно прибегал к дипломатии, только для того, чтобы быть отвергнутым Хамасом.Израиль неоднократно прибегал к дипломатическим средствам для достижения разумной цели Несокрушимой Скалы — окончания растущей угрозы, которую представляет Хамас для безопасности Израиля и его граждан. Израиль неоднократно соглашался на многочисленные объявления о гуманитарном прекращении огня различной продолжительности и придерживался их, а Хамас их неоднократно нарушал, недобросовестно устанавливая их в качестве уловки.

«пропорциональный ответ… — это такой, который необходим и может надлежащим образом отразить нападение… с помощью средств, соответствующих конкретным обстоятельствам».

Розалин Хиггин, бывший Председатель Международного Суда, говорит, что пропорциональность должна оцениваться применительно к общей законной цели прекратить предварительную агрессию и позволит «применить силу… более суровую…, чем подтверждает любой из предшествующих инцидентов». Как писал Роберто Аго, еще один бывший судья Международного Суда, :

«Было бы, однако, ошибочным думать, что соразмерность должна существовать между поведением, вызвавшим первоначальное вооруженное нападение и поведением противной стороны. Действие, необходимое для сдерживания и отражения нападения, может предполагать непропорциональные размеры в сравнении с перенесенным нападением. Что важно…, так это результат, который должен быть достигнут путем оборонительного действия…, а не формы, вещества и силы самого оборонительного действия.

Кэйитиро Окимото из Управления ООН по правовым вопросам подтверждает, что соразмерность

«слишком жесткое толкование… повсеместно отвергается… для оборонительных действий нет необходимости, чтобы они ограничивались точно таким же оружием или таким же количеством вооруженных сил, что и вооруженное нападение».

Таким образом, мерилом пропорциональности не может быть анализ гибели людей по принципу «око за око», широко представленный в средствах массовой информации.

В результате, угрозы со стороны Хамаса не стали бы меньше, чем они были в самом начале операции Защитная скала. Зачем было бы тогда вообще идти на войну?

Государства идут на войну, чтобы положить конец вооруженной угрозе, а с другой стороны, чтобы выиграть, а не просто вернуться к status quo ante, где они были бы все еще под угрозой другой стороны. Такой абсурдный результат не требует международного права, которое позволяет государствам побеждать в их войнах, и по определению, войны выигрываются только, если применяется большая сила, чем враг может собрать.

«не должна прекращаться в момент, когда агрессор отброшен. Скорее, она должна продолжаться обороняющимся государством до окончательной победы… Обороняющееся государство … может преследовать отступающие силы противника, добивая их до момента их полного поражения».

Он добавляет, что

Самозащита категорически не должна определяться сроками и условиями, благоприятными для агрессора. Израиль не ограничился атакой на места запусков ракет Хамаса, потому что эти ракеты были причиной военных действий. Пропорциональность позволяет Израилю бить по каждому военному складу, объекту для хранения ракет и военного лидера в любом месте сектора Газа до тех пор, пока не будет ликвидирована угроза, которую представляет Хамас.Однако если пропорциональность не означает паритета, то как именно она определяется? Такое исчисление зависит от угрозы, которая привела к началу войны, и если ее устранение требует истребления всех сил противника, то это пропорционально и допустимо.Международное право позволяет государствам победить в их войнах, и по определению, войны выигрываются только тогда, когда применяются силы большие, чем враг может собрать.

По утверждению самого Хамаса, его ракеты могут теперь достичь «любой точки в Израиле», и они долетали на севере до Хайфы, что представляет собой весьма реальную угрозу для постоянно растущего населения Израиля.

Постоянное повышение качества ракетного арсенала Хамаса и последовавшая временная отмена рейсов в аэропорт Бен-Гурион, делает их угрозы более зловещими. Увидев, что Израиль уязвим, Хамас, как ожидается, сможет теперь запускать ракеты в аэропорт Бен-Гурион, практически прекратив туризм и катастрофически повлиять на деловые поездки и инвестиции, что приведет Израиль к международной изоляции и экономической блокаде. Злоупотребление международным правом в качестве политического оружия связывает Израиль по рукам и дает Хамасу необходимое прикрытие и безнаказанность наносить удары по аэропорту Бен-Гурион без страха израильских репрессий.

Против весьма реальной и растущей угрозы Хамаса, принцип соразмерности разрешает Израилю развертывать средства, необходимые для окончательной ликвидации угрозы.

Наземное вторжение Израиля было в пределах пропорциональности, поскольку было необходимо окончательно устранить угрозу, создаваемую террористической организацией, даже в том случае, если применяемые средства перевешивают все, что Хамас может собрать или пока использует.Законы, регулирующие самозащиту, не оправдывают абсурдное и нереальное понятие, что Израиль обязан сражаться с Хамасом до безвыходного положения. Ни одна страна не может принять ситуацию, когда ее гражданское население находится под постоянной и растущей опасностью на земле и под землей. Закон, примененный должным образом, позволяет АОИ использовать силы, необходимые для постоянной и полной нейтрализации потенциала Хамаса, угрожающего городам и населению Израиля.После определения, что Израиль имеет право идти на войну, которую военные действия Хамаса сделали необходимой для Израиля с использованием вооруженных сил в ответ, и что Израиль может использовать надлежащее количество силы для устранения угрозы со стороны Хамаса, что было общей причиной пойти на войну, мы должны посмотреть, действовал ли Израиль в соответствии с международным гуманитарным правом в выполнении отдельных военных действий.

от боевиков Хамаса, находившихся внутри школы, и заявила, что один ошибочный минометный снаряд АОИ приземлился во дворе школы, однако, он не вызвал жертв. Данные свидетельствуют о том, что ракета, которая привела к гибели 16 человек, была ракетой Хамаса.Израиль также осуществил удары по нескольким гражданским больницам в секторе Газа, что запрещено статьей 18 четвертой Женевской конвенции, если только они не «используются для каких-либо военных целей, что лишает эти больницы защиты». В статье 19 говорится, что защита больниц прекращается, если «они используются для совершения… действий, наносящих вред противнику», но только после соответствующих предупреждений, посланных персоналу. Всплыли сообщения, что некоторые больницы, как Аль-Вафа и Аль-Шифа, были использованы Хамасом как командные центры для хранения оружия и как огневые позиции против военнослужащих АОИ, что оправдало бы прямое нападение на больницы при условии соразмерности. Допросы Шин Бет пленных членов Хамаса, захваченных АОИ в секторе Газа, показали широкое использование в военных целях больниц. Руководство Хамаса в секторе Газа, в том числе, Исмаил Хания, скрывались в бункерах под больницей Шифа. Телохранители Хамаса располагались в зоне приемного отделения больницы Нассера в Хан Юнисе. Боевики Хамаса и Палестинского Исламского джихада были размещены в больнице Аль-Наджар в Рафиахе, в некоторых случаях, заставляя раненых граждан покинуть больницу. В таких случаях гражданские больницы были использованы как военные штабы и стали наводимыми военными целями. Однако, в тех случаях, когда рекеты были выпущены с «территории» больницы, как утверждает Human Rights Watch, удар по самой больнице не может быть ни оправданным, ни легальным. Оправданием может быть только пропорциональное и случайное повреждение от атаки на военные цели. Тем не менее, следует провести полное расследование для прихода в каким-либо выводам.

АОИ также нанесла удары по нескольким мечетям, которые обычно защищены от нападения. На первый взгляд, эти атаки представляются нарушением принципа различия, однако, допросы Шин-Бет захваченных членов Хамаса, подтвердили сообщения разведки АОИ, что Хамас использует мечети для военных целей. Согласно этим подтвержденным данным, Хамас управлял тренировочным лагерем в мечети Хан-Юниса — аль-Шафи, где бойцов обучали запускать противотанковые ракеты в подземном зале. Мечети в Хан-Юнисе были использованы для сокрытия военных материалов, как гранатометы РПГ, станковые пулеметы PKC и другие боеприпасы. Мечеть Аль-Салах служила местом встречи террористов бригады Кассам перед началом военных действий против АОИ, а мечеть Аль-Бана была местом встречи туннельных бойцов бригады Кассам. Мечеть Абдель Рахман в Большом Ибсане была использована для мониторинга передвижений сил АОИ. Два самодельных взрывных устройства были скрыты в мечети города Альтавхид. Мечеть Аль-Таква использовалась в качестве смотровой, из которой приказы передавались террористам установить самодельные взрывные устройства. Хамас превратил эти мечети в военные объекты, а поэтому сделали их военной целью по международному гуманитарному праву.

Относительно удара 16 июля по лачуге на пляже, в которой погибли четверо детей, АОИ утверждает, что собиралась атаковать «определенные цели Хамаса» и ошибочно приняла мальчиков за убегающих боевиков. Представитель АОИ подполковник Петер Лернер сказал, что разведка АОИ особо указала на это место и показала место присутствия террористов Хамаса. «Мы проводили визуальное наблюдение… в такой степени, чтобы мы могли определить, кто был на пляже». Однако Human Rights Watch утверждает, что АОИ при атаке применила ракеты Spike с вмонтированным устройством CCD/IIR, позволяющим оператору наблюдать цель и отклонить траекторию ракеты, «если в последнюю секунду возникают сомнения относительно цели». Подполковник Лернер ответил, что АОИ расследует, «что случилось между сбором разведывательной информации, и что вызвало эту несчастную человеческую трагедию». Пиллэй говорит, что нанесенный удар, скорее всего, является военным преступлением, которое вызывает «беспокойство по поводу соблюдения принципов избирательности, соразмерности и предосторожности во время атаки».

Определять, являются ли эти атаки намеренно направленными против гражданских лиц в нарушение международного гуманитарного права и доктрины Армии Обороны Израиля, а следовательно – военными преступлениями, еще преждевременно. Однако прошлое поведение АОИ недвусмысленно демонстрирует строгое соблюдение Израилем международного права и требований собственной доктрины «Чистота оружия» — не причинять вреда или намеренно бить по гражданскому населению. Доклад Красного Креста «Ноль жертв войны» указывает, что начиная с середины 20-го века, погибало 10 гражданских лиц на каждого комбатанта, убитого в современной войне. АОИ традиционно удавалось изменять это соотношение в сторону уменьшения.Первый опыт крупного боя в городских условиях АОИ получила в ливанской войне 1982 – самом кровопролитном сражении до сегодняшнего дня. Тем не менее, по ливанским правительственным данным, к концу семинедельной осады Бейрута, погибшие гражданские лица по отношению к убитым комбатантам, составляли 6 : 1, что значительно ниже, чем стандарт Красного Креста. Во время второй интифады израильские авиаудары по Газе привели к соотношению 1:1 с 2002-2003. Соотношение значительно улучшилось — 1:28 в 2005. После окончания интифады, оно снизилоссь до 1:10 в 2006, однако, снова улучшилось в 2008 до 1:30. Профессор права Гарвардского университета Алан Дершовиц назвал это «лучшим соотношением для любой страны в мире, которая ведет несимметричную войну против террористов, прикрывающихся гражданскими лицами».Во время второй ливанской войны в 2006, по оценкам «Международной амнистии» и правительства Ливана, в общей сложности был убит 1191 человек из гражданского населения и комбатантов. Human Rights Watch определил это количество в 1109 человек. По оценкам АОИ, 600-800 из них были боевиками «Хезболлы». По официальным оценкам ООН было 500 боевиков. Даже по худшим оценкам это соотношение составляет примерно 1:1. Учитывая тот факт, что Хезболла полностью встроила военную структуру в гражданское население, такой низкий показатель может только подтвердить значительные усилия АОИ оградить ливанское население от последствий войны.

В операции Литой свинец в 2008-2009, окончательный доклад АОИ, подтвержденный Хамасом, определил в общей сложности 709 убитых комбатантов из общей сложности 1,161 погибших в Газе: 295 — были идентифицированы как гражданские лица и 162 убитых не могли быть проверены. Это ставит соотношение потерь 1:3. Это соотношение является результатом огромных инвестиций Израиля в специальные системы оружия, как умные бомбы, предназначенные для сведения к минимуму побочного ущерба для гражданских лиц: 81% из 5000 ракет, которые АОИ сбросила в операции Литой свинец, были умными бомбами, что является беспрецедентным показателем в современной войне. АОИ также активизировала свои усилия для предупреждения гражданских лиц бежать из целевых районов и отменяла использование ракет в последний момент, если гражданские лица входили в зону военного удара. Правда, в докладе Голдстоуна утверждалось, что Израиль направлял удар по гражданскому населению в качестве политики и стратегии, но даже сам судья Ричард Голдстоун отказался от этого безосновательного утверждения.

АОИ является наиболее успешной армией в мире, избегающей жертв среди гражданского населения во время войны в городских условиях.

В операции Облачный столп был аналогичный результат. В конце 8-дневной операции Израиль утверждал, что 120 комбатантов были убиты. Палестинские деятели утверждали, что 55 боевиков и 105 гражданских лиц были убиты, в то время как НПО Бцелем поместить число в 87, поставив соотношение — 2 гражданских лица на каждого бойца, даже по худшим оценкам.

Хотя эти цифры не являются неоспоримым доказательством законности израильских ударов, они показывают, что Израиль не убивал бессистемно и неизбирательно палестинских гражданских лиц. Когда цифры ставятся в перспективе, жертвы среди гражданского населения в результате израильских ударов оказываются очень низкими. Учитывая репутацию Армии Обороны Израиля, более чем справедливо предположить, что они находятся в соответствии с нормами международного права. Удары были направлены только против боевиков и военных целей также и в операции Защитная скала, а гибель гражданских лиц, которая произошла в результате этого, была второстепенной и не в результате преднамеренных действий. Как же в таком случае можно судить о законности действий АОИ? Могут ли любые жертвы среди гражданского населения автоматически сделать атаки военным преступлением?

Критики Израиля говорят, что сам факт нанесения вреда гражданскому населению убедительно доказывает его преступность. Они полагают, что большое число жертв среди гражданского населения, автоматически означает, что были совершены военные преступления. Джимми Картер использовал эти цифры, требуя провести расследование действий Израиля. «Нет и не было оправдания преднамеренным нападениям на гражданских лиц в конфликте. Это военные преступления», — сказал Картер. «Три израильских гражданских лица были убиты палестинскими ракетами, в то время как подавляющее большинство из 1600 убитых палестинцев, были гражданскими лицами».

Ради точности следует указать, что в соответствии с анализом BBC, до сих пор неясно, «сколько погибших в секторе Газа являются гражданскими лицами, а сколько – бойцами», поскольку до сих пор основное внимание уделялось регистрации жертв, а не подробному анализу их состава. Выводы, сделанные на основании недифференцированного числа жертв, все еще преждевременны (хотя исследование The New York Times указывает, что возраст и пол жертв, больше всего представленных в списке погибших, говорит о том, что они, скорее всего, были террористами).

Министерство здравоохранения сектора Газа, находящееся целиком под контролем Хамаса, заявило, что было убито 2, 016 человек, среди них 541 ребенок, 250 женщин и 95 стариков. Палестинский центр по правам человека определяет число погибших в 2168 и утверждает, что 1,662 из них были гражданские лица. В то же время, Управление ООН по координации гуманитарной деятельности говорит, что число погибших 2101 человек, из которых 1460 — гражданские лица, 265 — боевики и 376 — неизвестны. Числа АОИ по состоянию на 11 августа — 2 000 погибших, в том числе, 1000 боевиков. Израильские потери составляли 64 солдата и 6 гражданских лиц. Цифры действительно однобокие, но предположение, что сама гибель гражданских лиц является неоспоримым доказательством вины Израиля, перевешивает тест на преступность по международному гуманитарному праву.

Каждый ущерб, нанесенный гражданским лицам противника и комбатантам, даже в разрешенных действиях, является допустимым только в той мере, в какой это представляется абсолютно необходимым и обеспечивает военное преимущество. Хотя международное гуманитарное право защищает гражданское население, оно также, по словам Гари Д. Солиса от Юридического центра Джорджтаунского университета», разрешает бомбардировки военной цели, содержащие гражданских лиц, если есть разумные доказательства того, что цель является достаточно важной для оправдания бомбардировки, несмотря на опасность для гражданских лиц».Международное гуманитарное право не запрещает потери среди гражданского населения. Дополнительный протокол I к Статье 51 Женевских конвенций запрещает только «неизбирательные нападения» на гражданских лиц, не «направленные на конкретные военные цели». Солис добавляет, что военная цель может быть атакована даже, «если известно, что граждане будут неизбежно убиты…». Это не является нарушением принципа различия. Любые гражданские лица, убитые или раненные, являются несущественными по сравнению с атакой на законные цели…. Принятие во внимание…, что никакая цель не является законной, если гражданские лица могут быть убиты в рамках этой цели, исключает практически всякое военное нападение». Принципы различия и пропорциональности не требуют избегания потерь среди гражданского населения, а лишь разумного баланса между военной необходимостью и гуманитарной ответственностью.При столкновении с такой организацией, как Хамас, которая скрывается среди гражданского населения; хранит оружие в гражданских зданиях; не использует форму и открыто не носит свое оружие; а также использует гражданские районы как стартовые площадки для неизбирательного запуска ракет против Израиля, очень трудно избежать жертв среди гражданского населения.

Международное право не предусматривает и не ожидает полного отсутствия жертв среди гражданского населения. Статья 8(2) Статута Международного уголовного суда запрещает только намеренное нападение на законные цели, «зная о том, что такое нападение явится причиной случайной гибели или увечья гражданских лиц или ущерба гражданским объектам…, которые будут явно несоизмеримы с конкретным и непосредственно ожидаемым общим военным превосходством». Гибель гражданских лиц, сама по себе, не является доказательством преступности. Ни от одной страны не требуется, чтобы ее военные нападения полностью исключали потери среди гражданского населения.

По сведениям самого Красного Креста, часто бывает сложно определить, является ли число жертв чрезмерным, даже в идеальных условиях. Расследование необходимо не только, чтобы определить личности и количество потерь среди гражданского населения, но также, как определлил Питер Берковиц, старший научный сотрудник Института Гувера, чтобы «проникнуть в тактику и стратегию, сражение и оружие, в то, что командование знало, и то, что оно вполне могло знать». Израиль прекрасно пытался уменьшить соотношение убитых гражданских лиц – к комбатантам, и чаще всего добивался успеха. Однако даже с самой передовой военной технологией, к сожалению, будут происходить потери среди гражданского населения.

Это осложнение еще более усугубляется при борьбе с врагом, как Хамас, который скрывается среди гражданского населения, складирует оружия в гражданских зданиях, не носит форму и не показывает открыто свое оружие, а также использует гражданские районы как стартовые площадки для неизбирательного запуска ракет против Израиля. Хотя стратегия «живого щита» Хамаса не снимает (вопреки распространенному мнению) ответственности с Израиля за продолжение соблюдения принципа различия и пропорциональности в своих нападениях, это, безусловно, делает его более трудным, а потери в результате этого среди гражданского населения не являются четким показателем нападения на гражданских лиц или военные преступления.

Тем не менее, Израиль обязан принимать разумные меры для сведения к минимуму потерь среди гражданского населения. Стороны должны давать «эффективное заблаговременное предупреждение» до начала атаки, что может повлиять на гражданских лиц. АОИ имеет различные методы соблюдения этого обязательства. Один из методов — «стук по крыше», запуск не летального снаряда по крыше здания, представляющий жильцам разумное время для эвакуации до фактической атаки. Перед «стуком по крыше», АОИ делает звонки жителям по телефону, чтобы предупредить их о приближающемся снаряде. ООН заявила, что во время Защитной скалы, в большинстве случаев, когда израильские военно-воздушные удары приводили к жертвам среди гражданского населения, ВВС Израиля завонил по телефону, чтобы жильцы бежали. Военно-воздушные силы также разбрасывали листовки на целевые районы перед нанесением удара, предупреждая жителей бежать.

Сомнительные инциденты во время операции Защитная скала не могут быть объяснены предыдущим мужественным поведением АОИ в войне. Они должны либо быть подтверждены, либо опровергнуты сами по себе. Однако от армии, которая так последовательно действовала со сдержанностью, превышающей то, что требует международное право, можно разумно ожидать, что она сделает это снова. Все, что в данный момент можно сказать с уверенностью – это то, что, учитывая имеющуюся информацию, некоторые инциденты ставят вопросы, на которые АОИ должна ответить. Однако опыт прошлого практически отрицает вероятность широкомасштабного нарушения норм международного гуманитарного права со сторны израильских солдат. Так почему комиссия ООН по расследованию операции Защитная скала смотрит только на действия Израиля, а не также и на действия Хамаса, который нарушил международное право, используя «живые щиты», проводя атаки из гражданских районов и без разбора нападая на израильских гражданских лиц? Сама Комиссия, возможно, уже дала на это ответ.

Уильям Шабас, назначенный Комиссией ООН расследовать действия Израиля в Защитной скале, сказал, что его «глубокое убеждение, что международное право может быть использовано для демонстрации и выделения нарушений, совершаемых Израилем», добавив далее, что он хотел бы поговорить о «преступлениях против человечности, военных преступлениях и преступной агрессии, которые, как я думаю, могут быть доказаны как осуществленные в разное время в истории государства Израиль», сделав заключение, что «с небольшим везением, перекручиванием событий и маневрированием, мы можем заставить Израиль предстать перед судом». Совсем недавно Шабас признал и дал объяснение существованию юридических двойных стандартов против Израиля:

«Тот факт, что не проводилось расследование некоторых зверств в некоторых районах насильственных конфликтов в мире, объясняется политическим балансом и относительной силой держав. Это очень неприятная ситуация, но это факт жизни. И к различным кризисам и различным государствам относятся по-разному, в зависимости от того, где они находятся… Мы, к сожалению, живем с этим как реальной ситуацией в мире».

Поведение многих других юристов показывает, что они придерживаются этой же тревожной и, откровенно говоря, опасной точки зрения, хотя они не настолько смелы, чтобы открыто в этом признаться.

Однако справедливость не нужно «перекручивать» и «маневрировать» ею. Личные пристрастия юриста не должны играть никакой роли в правовом определении. Сама идея двойных стандартов в законодательстве является отвратительным оксюмороном и обречена на провал.

Закон должен быть объективным и слепым. Он не может служить политическим целям, какими бы благородными они ни казались и определенно не политическим интересам власти.

При определении вины и невиновности, закон не может быть субъективно трактован Шабасом. В противном случае страны, соблюдающие международное гуманитарное право, во все большей степени будут ограничивать защиту своих граждан от недобросовестных субъектов, которые игнорируют и используют законы войны.

В свою очередь, такие субъекты будут поощряемы совершать новые жестокости, защищенные уверенностью, что «интересы власти» оградят их от ответственности.

Законные военные действия станут называться «военными преступлениями», потому что «политический баланс» этого потребует. Настоящий геноцид и преступления против человечности, как уничтожение в настоящее время езидов и других меньшинств, которое ведется в Ираке, останутся без ответа, если в этом будут «интересы власти», чтобы дать иммунитет виновным.

Государства, которые обычно склонны вмешиваться, станут воздерживаться из страха, что их лидеры, военные командиры и солдаты смогут произвольно подвергаться судебному преследованию, если это будет продиктовано «интересами власти». Это приведет к среде, где преступники будут свободно и безнаказанно действовать, а те, кто станет отстаивать мирный мировой порядок, будут со связанными за спиной руками, сидеть и смотреть в ужасе, как в мире разворачиваются массовые убийства.

Закон будет подвержен сомнению и дискредитации в интересах самосохранения, если он будет использован для препятствия законной самообороны. Если страны видят международное гуманитарное право как безнадежно непрактичное, это подорвет в их собственных солдатах чувство справедливости и поставит под угрозу гражданских лиц противной стороны — противоположно эффекту, предусмотренному юристами-идеалистами, использующими закон для своих политических целей. Поэтому защита целостности закона является не только в интересах государств, но и в интересах лиц, пользующихся защитой, которую предоставляет этот закон.

Законы не должны использоваться против Израиля как политическое оружие просто потому, что Шабас хочет потащить премьер-министра Израиля Биньямин Нетаньяху в международный уголовный суд. Ни к одному государству не должен применяться более высокий правовой стандарт, чем к другим, даже если мотивом выступают благородные политические цели, или весьма позитивные взгляды на это государство. Само понятие является абсурдным. Закон должен быть объективным и слепым к идентичности сторон, судя отдельных лиц и государства по их действиям, а не наоборот. В противном случае результатом будет не справедливость, а Закон превратится в популярный спор.

Гибель невинных гражданских лиц всегда трагична, и может показаться бессердечным – относиться к человеческим страданиям, как к правовому расчету, но закон должен быть бесстрастным, и это имеет первостепенное значение для интересов правосудия, чтобы определить, являются ли Израиль и Хамас военными преступниками или нет. Если Израиль нарушил международное гуманитарное право — политически или в отдельных действиях, то пусть его солдат сочтут виновными, но только так, как этого требует международное гуманитарное право. Однако если это не произошло, то сочувствие к бедственному положению палестинцев не должно приводить к искажению благородной правовой системы с тем, чтобы обвинить невиновного просто потому, что это создаст желаемый политический результат.

Писатель XVII века, Самюэль Резерфорд, писал в защиту верховенства закона и оборонительных войн под названием «Лекс – Рекс» («закон — король»). На это Томас Пейн ответил:

«Закон должен быть королем, и другого быть не должно».

.