Сегодняшний раздел продолжает тему, начатую в предыдущей главе «Трума»: строительство переносного Храма (Мишкана) в Синайской пустыне и подготовка к его «эксплуатации». После заповеди зажигания Меноры, храмового светильника, Моше-рабейну получает подробные инструкции по изготовлению «бигдей кеуна», одежд коэнов и первосвященника.
На процедуру одевания первосвященника уходило много времени, поскольку некоторые элементы наряда были чрезвычайно громоздкими: например, длина пояса составляла 16 метров. В намотанном виде он превращался в толстый валик, и коэн-гадоль постоянно чувствовал его, когда опускал руки. Плетеный тюрбан тоже состоял из большого количества материала: 16 амот льняного полотна. В источниках говорится, что коэн-гадоль всегда видел его, когда поднимал глаза. У хитона были длинные рукава и длинный подол до пят. Тяжесть «униформы» постоянно напоминала первосвященнику о возложенной на него миссии, и он выполнял храмовую службу с большим вниманием и ответственностью.
Комплект одежды для рядовых священников состоял не из восьми, а лишь из четырех элементов: хитона, тюрбана, пояса и штанов. В Торе отмечается, что специальный наряд храмовых священнослужителей призван, в первую очередь, повысить их статус в глазах людей: «чтобы все почитали и восхищались великолепием их облика». Поэтому изготовление этих одежд (впрочем, как и других храмовых атрибутов) было поручено «всем мудрым сердцем».
Выражение «мудрый сердцем» несколько раз встречается в разделе «Тецаве». На первый взгляд оно состоит из противоположных по значению слов, как у Льва Толстого: «живой труп». В лингвистике такое сочетание называется оксюморон. Ведь мы знаем, что сердце и разум тянут человека в разные стороны. Сердце находится в плену у желаний и страстей, а «мудрый» разум хладнокровно анализирует и взвешивает.
Кто же «мудр сердцем»? Тот, кто обуздывает эмоции и ставит их на службу своему интеллекту, кто готов прислушиваться к разуму, даже когда чуткое и впечатлительное сердце захлестывают эмоции. Наверное, это имел в виду Самуил Маршак, обращаясь к детям: «Пусть добрым будет ум у вас, а сердце умным будет».
В строительстве Святилища и подготовке всех его атрибутов могли участвовать не просто лучшие специалисты, мастера своего дела: столяры-краснодеревщики, монтажники, чеканщики по золоту, огранщики драгоценных камней, ювелиры, золотошвейки, закройщики, а, прежде всего, люди с выдающимися личными качествами, духовные гиганты, нравственные богатыри, достигшие высшего уровня постижения Б-жественной истины, – все те, кого Тора характеризует краткой формулой: «хахам лев» – мудрый сердцем.
Еврей в шляпе
«И сделай Аарону, брату твоему, священные одежды – для славы и великолепия» (Шмот, 28:2).
Конец XIX века. На африканские джунгли навалилось знойное марево. Температура плюс тридцать пять в тени по Цельсию, а по Фаренгейту – и не сосчитать. Влажность – 98%. Близится обеденное время, и британский наместник Ее королевского величества, сняв белые шорты и колониальный пробковый шлем, облачается во фрак. Лондонский джентльмен скорее умрет, чем сядет за стол без сюртука с фалдами, даже если от родной Пикадилли его отделяют пять тысяч миль.
Дипломаты всех стран, какие бы страны они ни представляли и в какой бы климатической зоне ни находились, кажутся близнецами, позируя перед фоторепортерами в своих одинаковых европейских костюмах с галстуком. Генералы враждующих армий почти не различимы в мундирах с аксельбантами. Даже сорокаградусная жара не заставит их снять с головы тяжелую фуражку с национальным гербом. Ибо деловой костюм и мундир – это универсальные символы престижа и, если хотите, избранности. (У вас еще остались претензии к шляпам и лапсердакам израильских ортодоксов?)
В сегодняшнем разделе Б-г велит Моше: «Сделай Аарону, брату твоему, священные одежды («бигдей кодеш») – для славы и великолепия». Эти необычные и довольно громоздкие одежды придавали Первосвященнику царский вид и статус учителя и заступника нации, ее уполномоченного представителя перед Б-гом. Без них он не допускался к храмовой службе. Одним своим видом Аарон внушал евреям священный трепет и глубокое почтение; каждый из восьми элементов его облачения нес в себе глубокую символику, побуждал Аарона вести себя с предельной ответственностью и сознанием собственной значимости.
По одежке, как известно, встречают. В английском языке есть выражение: «Одежда формирует человека». Дипломат в строгом костюме, генерал в мундире, религиозный еврей в шляпе и с цицит наружу, которые для него все равно что погоны для военного. Все они – носители определенного статуса, особого положения в обществе; их обязанность – следить за своим внешним видом. В Талмуде сказано, что, если на одежде «талмид-хахама» (знатока Писания) обнаружится пятно, он заслуживает сурового наказания, поскольку это пятно не только на нем, но и на Торе, которую он представляет, а значит, и на чести самого Б-га.
В конце концов, главное внешнее отличие человека от других живых существ заключается как раз в одежде. Чем больше ее, тем труднее спутать человека с обезьяной или котом. Аристократия прошлых эпох прекрасно это понимала.
Почет и уважение любят все. Но почему тогда мы не носим постоянно двубортный костюм с галстуком? Если так легко приобрести респектабельность в глазах окружающих, почему вокруг нас все меньше людей в строгих тройках и все больше – в джинсах и майках?
Человек состоит из двух компонентов – души и тела. Душа жаждет почета, а у тела другой интерес. Тело не хочет носить костюм; ему не нужны почести, поскольку за улыбкой почестей маячит гримаса ответственности. Когда люди оказывают тебе уважение, тебя это обязывает, ты чувствуешь необходимость оправдать их надежды. А тело жаждет свободы и удовольствий без оглядки на последствия. Костюм не только возвышает, но и сковывает; галстук не только украшает, но и стягивает шею. В наше время, когда материальное вытесняет духовное, костюм вышел из повседневной моды. Людям больше по нраву рубашка навыпуск и шлепанцы…
Однако еврейская традиция не подвержена капризам моды. Хотя у нас нет сегодня Храма, мы помним его заповеди, в том числе связанные с облачением коэнов. Скромность и аккуратность в одежде по-прежнему остаются нашей национальной чертой. А в шаббат и праздники даже самый бедный еврей, идущий в синагогу, преображается в английского лорда – «для славы и великолепия».
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
