Лично меня как человека, живущего в эпоху постмодернизма, мысль, что в прошлые времена уже было написано много хороших книг и на мой век точно хватит, очень утешает. Главное, чтобы хватило времени на те книги, о которых я слышала в то время, когда времени на них не хватало.
Я только книги о войне читать не могу. И фильмы о войне тоже не смотрю. Подобная «контузия» есть у многих, кто успел родиться и вырасти в СССР. Но «Молодые львы» — название вполне безобидное, автор Ирвин Шоу — имя это слышала… Наверное, что-то о животных, путешествиях, любви и разговорах — значит, можно читать. Но стоило лишь начать читать, как я тут же оказалась в ловушке военных действий. В эту же ловушку в первой главе романа угодила молодая и симпатичная американка, угодила — закрутив сюжет, а потом, мелькнув еще в паре глав, затерялась в перипетиях военного времени. А я на протяжении шести сотен страниц вынуждена была стать свидетелем самого страшного противостояния, выпавшего на долю ХХ века.
27 февраля того года, что был ничем не примечателен для Америки, 27 февраля 1913 года в одной из больниц Южного Бронкса родился еще один еврейский мальчишка. Ирвин Гилберт Шамфорофф — вы не станете возражать, если я скажу, что с такой непроизносимой фамилией даже в Нью-Йорке можно нажить себе врагов. Но его еврейская мама, родившаяся в Америке и уже с фамилией Томкинс, не хотела для своего сына врагов. И отец мальчика, иммигрант из Украины (возможно, из Одессы, потому что именно оттуда будет отец героя будущего романа Ирвина Шоу), простую фамилию которого Шаморов до неузнаваемости исковеркали иммиграционные службы, тоже такого счастья своей семье не желал.
Говорят, что родителям в тот момент, когда они выбирают имя ребенку, ниспосылается особое разумение. Что-то подобное дару предвидения снизошло и на отца Шамфороффа, когда он выбирал новое имя для своей семьи. Разве Шоу — это плохая фамилия для автора 20 книг, 4 пьес, соавтора сценариев к 20 фильмам, номинанта на премию «Оскар», обладателя нескольких престижных литературных наград и премий?
Итак, увеличившаяся семья переезжает в Бруклин, меняет фамилию, утверждая, таким образом, свое стремление к ассимиляции, но и празднует бар-мицву подросшему сыну, подтверждая свою приверженность традициям. Движение к благополучию и успеху идет согласно намеченному плану, пока не происходит трагическая встреча великой американской мечты с Великой американской депрессией.
В 1932 году окончательно рухнувший рынок недвижимости хоронит под собой еще недавно успешный бизнес Уильяма Шоу. Теперь вся ответственность за семью делится между 19-летним юношей и его мамой. Приходится работать, сражаясь с трудностями и приобретая характер борца и убеждения пацифиста.
Вот так, оказавшись вольнослушателем в школе жизни, молодой Ирвин Шоу тем не менее окончил в 1934-м Бруклинский колледж, нашел работу и осуществил собственную мечту. А мечтал он ни много ни мало о драматургии. «Чехов подтолкнул меня писать пьесы. Будучи совсем юным, я прочел “Вишневый сад” и был озадачен, ибо не увидел в печатном тексте ничего, что говорило бы о силе пьесы. Но в 16 лет я увидел эту пьесу на подмостках театра “Сивик” Евы ле Гальенн и был поражен тем, что открылось мне на сцене. С этого момента я стал ревностным почитателем театра».
Любовь к театру реализуется не стандартно, а способом, позволяющим зарабатывать на жизнь, — Ирвин сочиняет радиосериалы для популярных шоу «Энди Гамп» и «Дик Трейси». Через год он уже пишет для журналов «Нью-йоркер», «Эсквайр» и в свои 22 года заявляет о себе Нью-Йорку. Да что там Нью-Йорк, в 1936-м советский журнал «Новый мир» публикует антивоенную пьесу молодого американца «Предайте мертвых земле». А вслед за этим — следующая большая удача, удача, о которой мечтают многие литераторы. Молодого автора призывает сам великий и ужасный Голливуд. Там в начале 40-х он напишет несколько сценариев к фильмам, а потом вложит в уста своего героя следующее: «Говорят, что я потерял свой талант в Голливуде, — тихо, словно декламируя, с нотками грусти в голосе продолжал Арни. — Что и говорить, Голливуд — самое подходящее для этого место, если уж человеку суждено потерять талант».
К 1942 году Ирвин Шоу был автором двух сборников рассказов, четырех сценариев к фильмам и претендентом на премию «Оскар». Снискавший славу еще в мирное время, кинорежиссер Уильям Уайлер приглашал его в свою команду военных кинодокументалистов, но Шоу ему отказал: «По трезвому размышлению я решил, что пойти с тобой в качестве частного лица означало бы длинный ряд разочарований… Так что я собираюсь в регулярную армию сегодня утром в 6:45». Однако это решение не уберегло уорент-офицера Шоу от длинного ряда разочарований, и войну он все же заканчивал в спецподразделении, состоявшем из писателей и кинематографистов.
Находясь на африканском театре военных действий, он не преминул совершить поездку в Палестину (в 1950 году выйдет его книга «Отчет об Израиле» с фотографиями Роберта Капы), а потом не упустил возможности стать свидетелем освобождения Парижа. Война не давала жить, но, как ни странно, позволяла работать, и в 1943-м выходит фильм по его сценарию, в 1944-м — новая пьеса, а уже в 1946-м — сборник новых рассказов.
После войны, в 1947–1948 гг., он вернулся к обучению, только на этот раз как преподаватель Нью-Йоркского университета, где одним из студентов его факультатива по литературному творчеству был Роберт Шекли. Параллельно Ирвин Шоу писал свой первый большой роман, обрушивший на своего автора оглушительный успех. Кто-то даже сравнивал «Молодых львов» с «Войной и миром» Толстого, и сравнение было не в пользу русского классика. Такая похвала вызвала ярость критиков. Хемингуэй в одном из писем обозвал Ирвина Шоу «бруклинским Толстым». А Шоу спокойно парировал: «Папе не нравится, когда кто-то вторгается на литературную территорию, которую он считает своей». Вне всяких сомнений, все поколение писателей, выросшее между двумя войнами, испытало на себе влияние Хемингуэя, шло за Хемингуэем и оставалось в тени Хемингуэя. Но «папа Хэм» хотел оставаться главным мужчиной в литературе ХХ века.
Впрочем, это был не первый раз, когда он имел повод для ревности. Подобно Хемингуэю, освобождавшему в Париже отель «Риц», Ирвин Шоу претендовал на славу освободителя бара Le tip top в Монте-Карло и всегда хвастал, что был с первыми американскими солдатами, вошедшими в Монако в сентябре 1944-го. А до этого в военном Лондоне под непрекращающимися бомбежками Ирвин Шоу переживал свой роман с военной журналистской Мэри Уэлш. И это же надо было, чтобы именно к Ирвину обратился Эрнест Хемингуэй с просьбой их познакомить. Через год Хемингуэй женился в четвертый и последний раз. Но Мэри Уэлш-Хемингуэй вошла в литературное наследие мужа только в письмах и шутках, зачастую небезобидных. А ее легкий характер и удивительное обаяние увековечил Ирвин Шоу, подарив ей образ Луизы в своем романе.
Впрочем, в этой книге нет номинации на лучшую женскую роль, потому что это мужская книга, и женщины в ней занимают ровно столько места, сколько им отведено в жизни мужчин.
Правда, глядя на фотографии хрупкой блондинки Мэри Уэлш, зная, что его красавица жена Марианна была до замужества танцовщицей в мюзиклах Басби Беркли, понимаешь, что в жизни Ирвина Шоу женская красота занимала не последнее место. Но он следовал своему же принципу: «Не давай никаких интервью, не пиши никаких статей. Не будь источником сплетен». Так что падкому на сенсации читателю остаются только события его книги и чувства его героев. Роман «Молодые львы» — автобиографический и даже дважды автобиографический, потому что из троих главных героев на двоих — отпечаток личности самого автора. Но хороший писатель на питательной почве собственной личности может вырастить сколько угодно характеров с заранее заданными свойствами.
Нет сомнений, что Ной Аккерман, 21-летний еврейский юноша, чувствительный и тонко чувствующий, одинокий человек в одиноком мире, осиротевший еще до смерти своих родителей, — это он, Ирвин Шоу, в своей бруклинской юности отстаивающий право быть человеком. Майкл Уайтэкр — 30-летний нью-йоркский режиссер, пьющий и страдающий от никчемности своей жизни, втянутый в бессмысленные разговоры, дела и отношения, мечтающий изменить свою судьбу, — это тоже он. Но из какой питательной среды, на каком загадочном субстрате автору удалось вырастить прекрасный и ужасный образ Христиана Дистля? Как так получилось, что из всех героев этот австрийский юноша — самый сильный, самый честный, самый цельный и искренний человек? И хочется верить, что вот сейчас автор проведет его через все задуманные испытания только для того, чтобы показать, что такие прекрасные люди просто не должны, не могут быть фашистами. Лишь один небольшой изъян у Христиана — в его взвешенных и искренних высказываниях все время звучит: великая цель оправдывает любые средства.
В трех разных точках начинают свое движение Ной, Майкл и Христиан, для того чтобы их судьбы сошлись всего в одном мгновении через 6 лет. Они движутся сквозь события, чувствуя себя крохотными человеческими частицами в стихийном водовороте истории, и все, что они могут противопоставить этому, чтобы не рухнуть в пропасть бесчеловечности, — это изо всех сил оставаться собой, держаться самого ценного в себе — любви, дружбы или великой цели. Читателю приходится смотреть их глазами на страшные перемены во внешнем и внутреннем мире, приходится идти с ними до конца, иногда против воли, содрогаясь, но не оставляя ни Ноя, ни Майкла, ни Христиана.
Если бы роман «Молодые львы» не был одним из первых в череде книг о Второй мировой войне, можно было бы подумать, что Ирвин Шоу писал его, старательно изобретая сюжет, опровергающий все сложившиеся стереотипы об этой войне. Нет хороших «своих» и плохих «чужих». Мало того, «свои» оказываются намного страшнее «чужих». Страдающие от оккупации люди оказываются страшнее оккупантов. Немецкие войска не проявляют антисемитизма, а американское общество оказывается пропитано им насквозь. Вырвавшиеся на свободу узники концлагеря устраивают страшную кровавую расправу над ни в чем не повинными охранниками из народного ополчения. А самой большой жертвой фашизма оказываются люди, исповедовавшие фашизм, потому что ради «великой и прекрасной цели» им в первую очередь пришлось уничтожить самих себя.
«Он тяжело дышал. Как далеко, думал он, сколько пришлось бежать! Ну, теперь бежать больше не придется. Его мысли перескакивали с одного предмета на другой, как зубья сломанной шестерни. Весенняя роща под Парижем и убитый парень из Силезии с окрашенными вишневым соком губами… Гарденбург на мотоцикле, Гарденбург с начисто снесенным лицом, глупый полуголый американец, стрелявший с заминированного моста в Италии, пока его не срезал пулемет… Гретхен, Коринна, Франсуаза — французы еще всех нас… Водка в спальне у Гретхен, коньяк и вино в буфете, черные кружева и гранатовая булавка… “Видишь ли, когда солдат вступает в армию, в любую армию, с ним заключают своего рода контракт…” Кто это говорил, и убит ли он тоже? “Главная проблема — это Австрия”. И “цель оправдывает средства”… Вот и конец, а какие средства оправдались?»
Николь ТОЛКАЧЕВА,
«Мигдаль-Times»
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
