Ураганы приходят и уходят. А есть опасность посерьезнее

Как ни ужасны зарождающиеся в океане ураганы, люди от них спасаются, затем возвращаются и восстанавливают нанесенный ими ущерб. Да, близость океана чревата опасностями, но никто и не думает перенести, например, Нью-Йорк немного повыше, чтобы его не заливало. С опасностями, время от времени приносимыми нам природой, приходится мириться. Их нам не предотвратить, но успокаивает хотя бы то, что они приходят и уходят. Гораздо хуже с теми, которые приходят и не уходят.
Америка — страна иммигрантов. Привычная сентенция звучит как уравнение, но если она верна, то лишь в какой-то мере. Эта мера определяется числом и качеством иммигрантов. Нам выпало иммигрировать сюда накануне перехода страны в критическую фазу неустойчивого равновесия, когда поменять местами левую и правую часть этого уравнения уже нельзя. То есть можно сказать, что Америка — страна иммигрантов, но уже не скажешь, что страна иммигрантов — это Америка. Если она и Америка, то уже не та, какой мы ее себе представляли и хотели бы видеть впредь.
Сэмюэл Хантингтон (1927–2008), выдающийся ученый и провидец, бывший директор Института стратегических исследований при Гарвардском университете, давно об этом предупреждал. Читаешь теперь его статью «Столкновение цивилизаций», опубликованную в уже далеком 1993 году, и возникает уверенность в том, что если бы Билл Клинтон, тогдашний президент, отнесся к его доводам с надлежащим вниманием, теракт 9/11 мог бы быть предотвращен. Следующие президенты США, как и их высокоинтеллектуальное окружение, даже после 9/11 не узрели корень нынешних и грядущих бед.
Корень в том по Хантингтону, что в процессе исторического развития меняется суть конфликтов и войн. Когда-то войны возникали между королями, потом начались войны между народами, затем — между идеологиями, а ныне настала пора конфликтов между сложившимися в мире разными цивилизациями. «Различия между цивилизациями, — писал Хантингтон, — не просто реальны. Они наиболее существенны. Цивилизации несхожи по своей истории, языку, культуре, традициям и, что самое важное, по религии… Эти различия складывались столетиями. Они не исчезнут в обозримом будущем. Они более фундаментальны, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами… В классовых и идеологических конфликтах ключевым был вопрос: «На чьей ты стороне?» И человек мог выбирать — на чьей он стороне, а также менять избранную позицию. В конфликте же цивилизаций вопрос ставится иначе: «Кто ты такой?» Речь идет о том, что дано и не подлежит изменениям».
В книге «Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности» (2004) обеспокоенный Хантингтон отстаивал непреходящую ценность истока и основы американской нации — не иммигрантов, а переселенцев, принесших на Американский континент свои цивилизационные ценности в виде трудовой этики и религиозной морали. Эти ценности подрываются как глобальными устремлениями транснационального бизнеса, так и миграционными волнами, меняющими традиционную американскую идентичность. «Развитые страны, — писал Хантингтон, — оказывают влияние на международные дела через экспорт капитала и технологий, через экономическую и военную помощь. Страны же развивающиеся влияют на ситуацию в мире через экспорт своего населения». Особую тревогу Хантингтона вызывали массы латиноамериканского населения, интенсивно заселяющие США, но в свете происходящего в последние годы я лично уже не ими обеспокоен, а совершенно другим и несравненно более опасным для Америки вторжением.
Цитата из проповеди имама Сираджа Ваххаджа, учредителя ряда мусульманских учреждений в США, состоящего в правлениях крупнейших мусульманских организаций, а также и в партии «Нация ислама» небезызвестного Луиса Фаррахана: «Если бы только мусульмане были поумнее политически, то они сумели бы взять власть в Соединенных Штатах и заменить их конституционный государственный строй халифатом. Если бы мы были едины и сильны, то мы бы выбрали своего собственного эмира и поклялись бы ему в верности. Поверьте мне, если восемь миллионов мусульман Америки объединятся, эта страна перейдет к нам».
Восемь миллионов мусульман смогут захватить страну с населением более трехсот миллионов? Прежде чем высказывать скепсис, вспомним, сколько было большевиков в России в 1917 году и сколько нацистов было в Германии в 1933-м. А теперь еще пара цитат: «Откуда бы вы ни приехали, вы сейчас в Америке. И вы приехали сюда только по одной, по одной-единственной причине — установить, служа Аллаху, мир, устроенный по законам ислама». «Ислам лучше демократии. По воле Аллаха исламский образ жизни и сам ислам должны возобладать над всеми другими системами. И знаете что? Так оно и будет!»
Эти цитаты привлекли мое внимание в октябрьской статье Льва Рожанского в «Панораме» (Лос-Анджелес), где он со ссылкой на публикацию Лоры Рубенфельд во FrontPage Magazine привел еще и другие потрясающие подробности того, что творится в американском исламистском сообществе, причем безнаказанно и почти уже открыто. Более того, в программе съезда Демократической партии в Шарлотте (на котором Обама был выдвинут кандидатом на второй срок президентства) были предусмотрены мусульманские мероприятия с участием вышеупомянутого имама Ваххаджа. «Участие представителей радикального крыла американской мусульманской общины в программе мероприятий съезда было согласовано на уровне руководства партии, и это, — пишет Рожанский, — внушает большую тревогу. Не подлежит сомнению, что демократы рассчитывают на мусульманские голоса».
Вот и «Голос Америки» перед выборами сообщил: «Растущая политическая активность американских мусульман привлекла внимание политиков в нью-йоркском Бруклине». Автор этого сообщения Питер Федынский упомянул в числе других действующего члена Ассамблеи Нью-Йорка от Демократической партии Алека Брука-Красного: «Он говорит, что его поддержка религиозной свободы для мусульман основана на личном желании его, как еврея, такой же свободы».
По-моему, этот тезис неприемлем. Взгляните, читатель, еще раз на вышеприведенные цитаты из проповедей имама в бруклинской мечети — разве что-то подобное в рамках религиозной свободы может прозвучать из уст раввина в синагоге? Две большие разницы, как говорят в Одессе. Мусульман в мечетях имамы, подобные Ваххаджу, прельщают халифатом. Евреям же никакого каганата здесь не надо, они с готовностью и полной лояльностью влились в американскую нацию, в ее культуру, они целиком разделяют американские цивилизационные ценности, они уже, в сущности, даже больше других американцы, так что позиция еврея как защитника религиозной свободы мусульман — с их мечетями, минаретами, муэдзинами, шариатом, халифатом, «Аллах акбар» и «Аль-Каидой» — более чем странная. Это позиция политика, пытающегося притянуть к себе какие-то голоса в предвыборной кампании, но закрывающего при этом глаза на смертельную опасность, явно нависающую и над страной, в которой живем, и над ним как евреем.
В Европе еще хуже, и вот я недавно в статье Евгении Кравчик прочитал о документальном телефильме «Аллах ислам», снятом израильским журналистом Цви Иехезкели. Удивительное дело: в совершенстве владея арабским языком, причем несколькими его диалектами, израильтянин под видом араба-палестинца проехал с телерепортажем по Франции, Англии, Швеции, Бельгии, Голландии и еще каким-то европейским странам, где доверительно общался с живущими там мусульманами. «Смотришь документальную эпопею Иехезкели, — пишет она, — и содрогаешься: многие заповедные уголки Европы сегодня больше походят на города арабского Ближнего Востока. Районы компактного проживания мусульман занимают огромную площадь. Европейским здесь остается только климат с четырьмя (а не двумя, как в нашем регионе) временами года». Лишь после американской трагедии 9/11 и последовавших за ней террористических атак в Лондоне, Мадриде и Стокгольме, пишет она далее, «лидеры крупнейших стран Европы стали осознавать, что «спящие» террористические ячейки обосновались у них под окнами и готовы «проснуться» в любой момент». Увы, далеко не все лидеры дошли пока до осознания этого факта.
Что такое мечеть? Молельный дом или террористическое подполье? «Шведы не умеют читать по-арабски, — пишет Евгения Кравчик. — С их точки зрения, мечеть — аналог церкви или синагоги, молельный дом. Но именно в этой «божьей обители» имамы изо дня в день индоктринируют будущих фанатиков-террористов, готовых принести себя в жертву во имя мирового господства ислама… О халифате мусульмане говорят столь же буднично, как американцы о президентской гонке».
«В свое время, приняв решение перебраться в Англию, многие мусульмане учили английский язык, — говорит в фильме его автор. — Однако дети и внуки первых иммигрантов сознательно избрали прямо противоположное направление: в тысячах вечерних частных школ и кружков они прилежно учат арабский язык и штудируют Коран. Четвертое поколение иммигрантов-мусульман сказало «нет!» западной цивилизации… «Родившиеся и выросшие во Франции категорически отказываются признавать себя французами. Но возвращаться в Алжир или Марокко они не намерены. Напротив, их цель — заявить о себе как о будущих хозяевах Европы».
Фильм изобилует такими изречениями, записанными в интервью и доверительных беседах: «Для нас одиннадцатое сентября — основа основ. После одиннадцатого сентября мусульмане всего мира вернулись к своим корням и погрузились в изучение Корана». «Ислам сегодня везде: мы 24 часа в сутки ведем активную деятельность во имя создания всемирного халифата — и мы победим». «Когда в этой стране вступят в силу законы шариата, бельгийцам придется изрядно потесниться, а затем и вовсе убраться отсюда»…
Не знаю, справится ли Европа с нашествием мусульман и повторится ли в наше время, как когда-то, Реконкиста. Во всяком случае, положение в историческом центре западной цивилизации сложилось тревожное, и в настроениях европейцев зреют перемены. Еще Хантингтон писал в свое время, что «североафриканская иммиграция во Франции вызвала у французов враждебное отношение и в то же время укрепила доброжелательность к другим иммигрантам — добропорядочным католикам и европейцам из Польши». Почему? Потому что те — одной с ними цивилизации.
А зреют ли подобные перемены в настроениях американцев? Пока незаметно, но исторические процессы идут с ускорением, и если не предпринять экстренные меры, на нас нагрянет бедствие похуже урагана «Сэнди». Ураганы, повторяю, приходят и уходят, а мусульмане приходят — и не уходят, а внедряются… и строят халифат.