Что общего у Виктора Бута и нью-йоркских афроамериканцев?

Российские средства массовой информации, а в частности агентство «Интерфакс», со ссылками на пресс-службу Министерства юстиции России сообщили, что это ведомство «начало процедуру экстрадиции Виктора Бута, осужденного в США за торговлю оружием и поддержку террористов». Для этого в наше Министерство юстиции по дипломатическим каналам направлен запрос на документы, необходимые для решения в России вопроса об экстрадиции Бута, но ответ еще не поступил.
Звучит это детским лепетом, поскольку в Конвенции о передаче осужденных лиц, которая была принята в Страсбурге в марте 1983 года и ратифицирована США в 1985-м, а Россией в 2007 году, четко оговорены предварительные условия. «Осужденный, — гласит ст. 2, — имеет право обратиться с просьбой к компетентным органам государства, вынесшего ему приговор, или государства, где он намерен отбывать наказание». В ст. 3 отмечено, что приговор осужденному «должен быть окончательным и не подлежать обжалованию». Как известно, по настоянию своего адвоката Альберта Даяна, Бут подал апелляцию, до рассмотрения которой его приговор не считается окончательным, а на решение апелляционного суда по такому громкому и объемному делу может уйти несколько лет.
Другими словами, «процедуру экстрадиции» нет смысла начинать без согласия ее субъекта и до вступления приговора в законную силу. Правда, в ст. 3 Конвенции написано, что «осужденный или, в случае преклонного возраста, физического и умственного состояния последнего, его представитель должны дать согласие на передачу, если одно из двух договаривающихся государств считает необходимым получение такого согласия». Этим летом Алла Бут, жена Виктора Анатольевича, дала такое согласие, но для его законной силы нужно доказать, что ее 45–летний муж в американских застенках лишился либо здоровья, либо рассудка.
В интервью российской газете «Коммерсантъ» Алла Бут заявила, что ее муж «дал на это свое согласие и желал бы как можно скорее покинуть США». Виктор Буробин, российский адвокат Бута, добавил, что, по его мнению, вопрос о выдаче может быть решен и без рассмотрения приговора апелляционным судом. «Если мы получим гарантии, что власти США готовы передать Виктора Бута России, то мы готовы отозвать жалобу»,— уточнил Буробин, но пояснил, что в случае передачи его подзащитного на родину Россия через суд должна будет признать совершение Виктором Бутом преступления, за которое он осужден в США, и назначить ему аналогичное наказание. Российский адвокат Буробин не имеет права выступать в судах США, а стало быть, и апелляцию, которую составил и подал русскоязычный американец Альберт Даян, Буробин отозвать не может, хотя и готов.
Активно и энергично представляя Виктора Бута в федеральном суде Южного округа Манхэттена, Даян основал позицию защиты на трех китах. Первое: арест россиянина Бута в Таиланде по ордеру американской прокуратуры незаконен, поскольку его дело вне юрисдикции американских судов, а к тому же в отношении Бута была нарушена Пятая поправка к Конституции США, гарантирующая право на «должную правовую процедуру». Второе: экстрадиция Бута из Таиланда была «результатом политического давления со стороны США», где россиянина преследовали Белый дом и Совет по национальной безопасности при президенте США.
А по их поручению Управление по борьбе с наркотиками (УБН). С Бутом решили расправиться, утверждал Даян, хотя он помогал Америке воевать в Ираке, доставляя туда горючее и мирные товары для армии. И, наконец, третье: согласившись на сделку с колумбийскими боевиками, два представителя которых оказались агентами УБН, Виктор Бут не собирался поставить им крупную партию оружия, а хотел продать два старых транспортных самолета, которыми это якобы должно быть доставлено. Последний «кит» Даяна, на мой взгляд, хорош, хотя изображает Бута мошенником и годится на уровне поставок не оружия свирепым террористам, а новогодних елок детским садам Колумбии.
Обвинение доказывало, что это не так, и убедило присяжных настолько, что после без малого трех недель слушаний они всего день совещались для обвинительного вердикта и огласили его утром 2 ноября 2011 года. Дело вела 65-летняя судья Шира Шейндлин, предложенная на этот пост в 1994 году президентом-демократом Биллом Клинтоном. Ее предшественника Луиса Фри, который тогда стал директором ФБР, назначил судьей республиканец Буш-старший, а определяя идеологическую ориентацию Ширы Шейндлин, газета New York Post в редакционной статье 24 августа назвала ее «рефлексирующей левачкой со слабым учетом последствий своих решений».
Ознакомиться с убеждениями судьи Шейндлин не составляло труда, и смышленый Даян бил по ее «болевым точкам». По ходу слушаний и до их начала Шира Шейндлин благосклонно выслушивала ходатайства и аргументы адвоката, и порой казалось, что она предпочла бы видеть подсудимым не Бута, а Буша-младшего. Судья одно за другим удовлетворяла требования защиты смягчить условия, в которых держат Бута за решеткой, в связи с чем один мой знакомый уголовник с доброй улыбкой заметил, что на этом процессе Альберт Даян скорее заботливый home attendant Бута, чем его уголовный адвокат. В апелляции, которую Альберт Даян подал, а россиянин Виктор Буробин, оказывается, может отозвать, в принципе повторяется, что в отношении Бута имело место «грубое нарушение надлежащей процедуры закона, исходившее от высших уровней правительства Соединенных Штатов», в истории которых не было ничего подобного.
Как человека и гражданина Ширу Шейндлин такая постановка вопроса вполне бы устроила, но как судья, которую сковывал вердикт присяжных, она была обязана руководствоваться уложением о наказаниях, и приговорила Бута к минимально возможному лишению свободы сроком на 25 лет. Нелестной в глазах правой Америки характеристики «рефлексирующей левачки» Шира Шейндлин удостоилась по другому поводу, а именно своими решениями о праве нью-йоркской полиции проводить stop-and-frisk — уличные задержания и поверхностные обыски подозрительных граждан, которые, увы и ах, сплошь оказываются афроамериканцами и латиноамериканцами.
Весной судья Шейндлин приняла к рассмотрению групповой иск, где утверждалось, что «stop-and-frisk» носят откровенно расовый характер, а потому они незаконны и их следует запретить. Ответчиком значились городские власти Нью-Йорка, и адвокат города пригласил свидетелем профессора университета NYU Дэнниса Смита, который с 1970-х годов занимается работой нью-йоркской полиции. Истцы утверждают, что при таких задержаниях и обысках полиция очень редко обнаруживает огнестрельное оружие, а профессор доказывает, что в этом и есть смысл и эффективность этой тактики, потому что преступники стали бояться носить пистолеты. «Истцы просто опираются на цифры, — заявил Смит, — игнорируя исторический переход работы полиции Нью-Йорка от реагирования на преступления к предотвращению преступлений». Именно поэтому наш город в целом, а районы проживания расовых меньшинств в частности, стал сегодня намного безопаснее, чем два десятка лет назад.
Судья Шира Шейндли отказалась принять заявление профессора Смита, назвав его «не относящимся к делу» и «слишком спекулятивным». Ее решение гласит, что «разрешить сторонам заняться вопросом, действительно ли программа Stop-and-frisk снижает преступность, значит превратить слушания в обсуждение мудрости этой программы, а не в юридический процесс, который оценивает конституционность требований истцов». Именно за это редакция New York Post назвала судью Шейндлин «рефлексирующей левачкой со слабым учетом последствий своих решений», но в более широком смысле к политическому подтексту дела Виктора Бута это тоже относится.