Версия вторая. Инженер Борька

Старый друг Борька-старый
Борька-старый родился, как и большинство новорожденных, совершенно лысым, и у тех, кто узнал его уже молодым человеком, было твердое убеждение, что он сохранил младенческую лысину на всю жизнь. Так вышло, что Борис в компании дружков оказался старше всех на пару лет. Это обстоятельство в сочетании с ранним облысением принесли ему кликуху Борька-старый, которая прилипла к парню, как товарный знак.
«Старый» приближался к своему тридцатилетию. За спиной этого молодого человека, круглолицего, кареглазого, среднего роста и упитанности, с редким пушком на темени, имитирующим прическу, было тяжелое военное детство, не самые веселые школьные послевоенные годы, учеба в институте в Новочеркасске. Борьке оказалось мало фашистских бомбежек, от которых их семья только чудом спаслась. Врожденное стремление к познанию мира привело его в ряды печально известной голодной демонстрации (или бунта) в Новочеркасске. Когда раздались автоматные очереди, инстинкт самосохранения, все же присутствовавший в организме любознательного недоросля, бросил его в соседнюю подворотню, тем самым спасая для будущей встречи с Симкой.
Борька-старый был технарем от Б-га. Начав свою карьеру мастером строительного участка, он вскоре убедил начальство в том, что объекты строительства будут сохранней, если Борис Данилович станет работать в производственно-техническом отделе управления, подальше от падающих на голову кирпичей…
Здесь-то и проявился его талант: технические расчеты совершались стремительно, инженерные решения принимались без промедления; БРИЗ был завален рацпредложениями ретивого молодого технаря. Через два года он уже руководил производственным отделом и ему отчетливо светила перспектива главного инженера СМУ.
Светила, да не зажглась. И вот почему. Одной из главных функций ПТО (даже поважнее инженерных — строители это знают) было списание материалов под выполненные работы. Кто знает масштабы воровства в тогдашнем строительстве, тот поймет, в чем состояла главная трудность Бориной службы. С одной стороны — жаждущие зарплаты рабочие и жуковатые, нахрапистые мастера и прорабы (линейный персонал). С другой — суровый план, закон производства, приписки (товарный бренд советских строителей) и вездесущий, тысячеглазый ОБХСС.
Нагрузка для молодого организма оказалась непосильной: Борька не устоял под давлением линейных жохов, пройдох и проходимцев, руководящих намеков начальства, общей атмосферы вседозволенности — абсолютный бессребреник Борис Данилович списал-таки какую-то дефицитную жесть, а заодно керамическую плитку и т.д. по форме №2. Понятное дело, что все эти материалы ушли не на строительство дома престарелых, а на улучшение жилищных условий обеспеченных денежными знаками граждан. Перемена адресата не осталась незамеченной контрольным органом, который сначала поймал за руку сбытчика дефицита, а затем начал раскручивать весь клубочек.
Ни сном ни духом не ведавший обо всех этих аферах, Боря попался как кур в ощип. Ловкачи, обведшие его вокруг пальца, сделали постные рожи и предложили жертве обмана примкнуть долевым участием к расходам по нейтрализации органа. Нищий как церковная мышь, влачивший существование от аванса до получки, Б.Д. и не мечтал о деньгах, которыми следовало смазать орган, чтобы тот не был столь напряженным…
Первое, что сделал отчаявшийся лох Боря, это уволился из злополучного СМУ, где так многообещающе начиналась карьера, и перебрался в другую строительную организацию уже не в городе, а на периферии, наивно полагая, что там о нем забудут и «опухоль» рассосется сама собой. Указанной периферией случилась Гнивань, а местом работы — то самое СМУ, куда через год попадет Симка.
Нетрудно заметить — эта цепь драматических обстоятельств еще раз подтверждает, что встреча Симки с Борькой-старым была предопределена свыше.

Историческая встреча
…Приехавший познакомиться с местом ссылки, то есть несения «государевой» службы, Симка был приятно удивлен увиденным. Гнивань оказалась вполне аккуратным поселком с железнодорожной станцией, протекающей в двух шагах рекой Южный Буг с живописными берегами и окружающим селение густым хвойным лесом. Да к тому же в получасе езды от областного центра.
Оставалось определиться с жильем и родом занятий. Первый вопрос разрешился быстро. Оказалось, что Гнивань была в те годы местом паломничества дачников из Ленинграда. К осени вся эта публика разъезжалась, и предназначенные для аренды светелки пустовали. Одну из них у стареньких, но еще крепких хозяев облюбовал Симка.
Оставалось главное: прибыть к месту и приступить к делу. В отделе кадров, куда направился молодой специалист, его приветливо встретила гренадерского роста и осанки женщина средних лет.
После продолжительной и проникновенной беседы с завкадрами Симка узнал, что Совнархоз дал заявку в институт на несуществующую должность, и никакой вакансии экономиста в штатном расписании СМУ нет. Как выход из положения была придумана должность экономиста несуществующего хозрасчетного участка, что имело такой же смысл, как наличие прав летчика-испытателя для управления велосипедом. На нее и определили Симку.
Затем добрая женщина, напоив, как родина-мать, молодого специалиста березовым соком полезных советов и нравоучений, пригласила новичка на его рабочее место. На часах было 9.35 утра. До исторической встречи оставалось две минуты.
…В это самое утро начальник ППО Гниванского СМУ-2 Борис Данилович проснулся очень рано. Наспех перекусив привычным образом добрым ломтем хлеба с маслом со стаканом ультрасладкого чая (была такая слабость), рысью подался на вокзал, чтобы успеть на ранний дизель. Работы было невпроворот: конец месяца, процентовки, наряды, отчеты. А тут еще шефу нужен доклад — вызывают в трест. Завал и только.
В восемь часов Б.Д. уже сидел за рабочим столом, заваленным кипами документов, и сосредоточенно писал доклад, подбирая аргументы, способные обелить родное СМУ и его провальную работу в третьем квартале. Сидел Боря в своей излюбленной полуйоговой позе, загнув левую ногу под собственный зад. В этой позе, полагал продвинутый Б.Д., его интеллектуальный потенциал проявляется особенно ярко.
Войдя в писательский раж, он не заметил, как прошло полтора часа. Работники отдела уже сидели за своими столами, оживленно перекидываясь свежими новостями. Боря-старый привстал со стула, выпрямил затекшую в сложном положении ногу, потянулся… и снова уселся за стол, затравленно глядя на груду бумаг: на часах уже 9.35, а ничего еще не было сделано. До исторической встречи оставалось две минуты…
…Спустя ровно две минуты дверь в ППО распахнулась. На пороге возникла Тамара Андреевна (завкадрами), подталкивающая в комнату долговязого парня.
– Здравствуйте, товарищи! Познакомьтесь — это ваш новый сотрудник, Симон Михайлович, молодой специалист. Он будет работать экономистом.
Борька-старый поднял голову от бумаг и, глядя на новичка, по привычке съерничал:
– Ну, что молодой, это видно сразу, а вот какой специалист… Будем посмотреть.
Первым из присутствующих Симке бросился в глаза сидящий за единственным двухтумбовым столом кругломордый крепыш (предположительно начальник) с насмешливыми глазами. После саркастической реплики крепыша оробевший в непривычной ситуации Симка тем не менее решил не оставлять его подковырку без ответа:
– Специалистом со временем можно стать, а вот молодым… — здесь чубатый Симка скользнул взглядом по лысине оппонента, — …едва ли.
Вероятно, этот первый диалог и стал тем самым кодом, который открыл каждому из них доступ к тайникам души, где однозначно и навсегда определяешь: «Да, это мой человек». Такие моменты истины возникают в жизни нормального человека нечасто. Поэтому у нормальных людей не так уж много друзей…

Алексей ЯБЛОК