…С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них, —
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг!
Александр КОЧЕТКОВ
Светлого мая привет
Эту девчонку Венька впервые увидел в вестибюле института, куда примчался, сломя голову, чуть ли не в последний день приема документов. Этому предшествовала одна странная история. После двух неудачных попыток поступить в престижные вузы Венька понизил свою самооценку и решил поступать в одесскую «Муку» — Технологический институт пищевой промышленности, где был еще б-жеский конкурс. О цифрах конкурса свидетельствовала ежедневно вывешиваемая приемной комиссией рукописная справка с указанием количества претендентов на одно место.
Приехавший за три дня до начала вступительных экзаменов из своей глубинки Венька в первый же день подался в институт и к своему ужасу увидел справку с расстрельной информацией: на одно место набежало уже целых тринадцать соискателей. Такого наплыва абитуриентов и близко не знала история этого, в общем-то, ничем не приметного вуза.
Шансы Веньки с его пятой графой и безо всякого блата уверенно приближались к нулю. Что делать? На этот вопрос был ответ у Венькиного земляка Сереги Халамона. У Сергея с пятой графой все было в порядке, но вот со знаниями… Серега был беспросветный троечник и много надежд возлагал на записного отличника Веньку. Именно Халамон разузнал, что буквально в двух кварталах ходу от «Муки» есть кредитный институт, где учатся в основном девчата, и куда мужиков (особенно спортивных) берут с большой охотою. Не Б-г весть какое заведение, но с одним неопровержимым достоинством: там была военная кафедра. Что там ни говори, а три года лучше все же провести на студенческой скамье, а не в военном строю.
В тот же день, забрав документы из приемной ОТИПП, ребята загрузили этими бумагами соответствующую комиссию ОКЭИ. Как выяснилось позже, земляки стали жертвой коварного и корыстного розыгрыша. Оказывается, комиссия в тот день вывесила информацию о количестве соискателей на одно место, где значилась цифра «3». Но шкодливая рука одного из абитуриентов искусно дорисовала единичку и тем самым снизила конкурс вдвое за счет слабонервных вроде нашего героя.
Но вернемся в вестибюль ОКЭИ, где Венька, уже сдавший документы в приемную комиссию, дожидался застрявшего там Серегу.
Тяжелая дубовая дверь парадного входа открылась и пропустила внутрь здания какое-то неземное существо в василькового цвета платьице, с огромными серыми глазами в ореоле коротких, слегка вьющихся черных волос. До этого академически строгий вестибюль с ее появлением стал светлей и приветливей. Невысокого росточка девушка проследовала мимо внезапно остолбеневшего Вени и растворилась в конце длинного институтского коридора…
…Второй раз Венька увидел незнакомку в вагоне пассажирского поезда. Зачисленный на первый курс института, Вениамин уже как студент выполнял первое на широкой столбовой дороге знаний задание — ехал в составе своей группы на уборку урожая картофеля в Одесской области.
Волей все той же судьбы-индейки, которая привела Веню в ОКЭИ, он попал в вагон, где ехали второкурсники. Естественно, спевшиеся за целый год совместной учебы «старшие товарищи» были веселы и раскрепощены, пели песни, дурачились, подшучивали над салагами. И заводилой у них была Луизка, та самая фея из институтского вестибюля.
Теперь, находясь в двух шагах от нее (в том же купе, но на боковых местах общего вагона), Венька смог более внимательно рассмотреть виновницу своего недавнего оцепенения. Девушка была одета в незатейливый грубой вязки свитер, спортивные брюки и кеды. Но и без василькового платья она казалась ему обворожительной. Всю длинную дорогу, забившись в угол нижней боковушки, Венька не сводил глаз с девушки…
…Третья стрела Амура настигла Веньку на общефакультетском комсомольском собрании. На трибуну поднялась студентка второго курса Луиза Шикшок и низким, мягко звучащим голосом камня на камне не оставила от отчета факультетского бюро КСМ. Тут же от своего однокурсника-одессита Венька узнал приятную новость. Оказывается, Луиза к тому же была еврейкой. Венька, конечно же, убежденный интернационалист, но зов крови все-таки тайно давал о себе знать…
Затем стрелы зачастили. Луиза была заводилой не только в комсомольских делах, но и в художественной самодеятельности. Окончательно добило Веньку ее появление в инсценировке чеховского «Юбилея», где она гротескно-ярко и темпераментно сыграла роль госпожи Шипучкиной. По всем признакам, он влюбился в Луизу. Когда же по ходу спектакля Шипучкина неожиданно оказывается сидящей на коленях статского советника, которого изображал институтский красавец Витька Штейнберг, Венька впервые ощутил муки ревности…
Но настоящий удар — испепеляющую ревность, чувство безнадежности, стремительной остановки жизни — Венька испытал на первом институтском новогоднем вечере. Там он загадал пригласить своего кумира на танец и, нежно прижав к груди, заглянуть в огромные серые глаза…
Нет слов, чтобы описать потрясение, постигшее благоухающего «Красной Москвой», наутюженного и начищенного Веньку на вечере, о котором он мечтал последние месяцы. Веселая, празднично разодетая Луиза пришла на бал с молодым человеком. Да что там скрашивать трагедию?! Не просто с молодым человеком, а с морским офицером. В парадной форме с кортиком ее давний ухажер, а теперь жених Осик был красивым и мощным, как весь Северный флот, откуда, как потом выяснилось, он и прибыл.
Новогодний бал стал походить на тризну. Новый год Венька встретил без всякой надежды на его благополучие…
…И напрасно! Вскоре Вениамин, словно оттолкнувшийся от дна водоема утопающий, хватающий измученными легкими свежий воздух, понял, что за свое счастье надо бороться.
С этой минуты институтская жизнь парня шла по новому расписанию. Венька с нетерпением ждал окончания пары и рысью мчался к аудитории, из которой должна была выйти группа второкурсников. Излишне говорить, что в этой группе училась Луиза Шикшок. Вениамин до тонкостей изучил расписание кафедр и аудиторий указанной группы на неделю, на месяц. Да что там на месяц — на весь семестр. Разумеется, юноша не остался незамеченным ни своим кумиром, ни ее сокурсницами, и схлопотал прозвище Черемуха — по названию модной тогда песенки.
Кстати сказать, в эпоху шестидесятых оттепельных годов модными стали именно легкие, воздушные, с удивительным весенним ароматом песенки о цветах. Кроме упомянутой «Черемухи» были, а правильней сказать, опережали по популярности все другие тогдашние шлягеры (правда, о существовании этого термина никто еще не догадывался) знаменитые и поныне «Ландыши». Пела эту песенку необычайно нежно льющимся голоском молодая Гелена Великанова:
Ландыши, ландыши,
светлого мая привет.
Ландыши, ландыши,
белый букет!
Через год эта чудесная песня будет объявлена мещанской, безыдейной, отвлекающей от задач строительства коммунизма, который скоро, буквально на днях, может случиться на многострадальной родине. Официальная эстрада забыла ее на пару десятков лет, а люди продолжали петь «Ландыши», превратив песню из отверженной в народную. Завидная судьба эстрадной Золушки!
Продолжение следует
Алексей ЯБЛОК
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
