Реувен Миллер
12 Ноябрь 2011
Начало: http://evreimir.com/69373/итальянская рапсодия/
Жанр рапсодии хорош тем, что позволяет неожиданно менять темы, перескакивать с одной на другую, но я пока что придержусь еврейского мотива нашего путешествия. Аранжировку, однако, меняю на римскую. Рапсоду сделать это ничего не стоит, гораздо проще, чем переехать из Неаполя в Рим по железной дороге, Но о переездах расскажу как-нибудь позже.
Во всяком случае, несмотря на юдофобское, хотя и тайное, поведение итальянских железнодорожников, сделавших все, что бы мы попали в Рим уже в потемках, их происки сорвались, и мы, хоть и изрядно выскочив из графика, успели все же, расположиться на постой, сбегать в супер, и поужинать до наступления темноты. Ибо с нею начинался Йом Кипур. О том, чтобы идти в Риме в синагогу на «Кол Нидрей», конечно, и речи не было. Ибо еще по прошлому приезду помнилось, что огромная, построенная в конце 19-го в. римская синагога, по сути, не функционирует, а служит музеем иудаики, платным для всех посетителей, включая евреев и израильтян. Хотя поселились мы, как раз, в радиусе пешей ее достижимости. К тому же в душе ныла еще не зажившая рана от попытки посещения несколько лет назад в Эрев-Сукот знаменитой будапештской синагоги. Нас с приятелем в эту синагогу, говорят самую большую в Европе, категорически не пустили из-за нашей фотоаппаратуры. И, сколько мы ни клялись, что не распакуем ее, что мы — евреи, израильтяне понимаем, что нельзя фотографировать во время праздничного седера, сколько ни предлагали охране оставить у нее наши кофры, ничто не подействовало. А в синагогу на седер, между тем, пришли всего несколько десятков человек, в основном пожилых… Такова, как я понимаю, еврейская жизнь в галуте.
Хотя, через несколько дней мы, хоть и потратив немалые усилия для доказательства нашего еврейского причастия к Сукоту, размахивая своими израильскими паспортами, были все-таки, допущены в венскую синагогу, где попали на дневную молитву. Там тоже было несколько десятков старичков, и один из них на идише (немецкий я вряд ли бы понял) любезно пригласил меня по окончании молебна подняться на крышу и посидеть в сооруженной там суке. …А если вспомнить парижскую синагогу, в которую мы пошли, выражаясь высокопарно, еще в конце прошлого века, на чтение «Мегилат Эстер», где жизнь бурлила, мальчишки на имя Амана отзывались стрельбой из игрушечных автоматов, взрослые колотили кулаками по пюпитрам… Как оно теперь там? Как эти мальчишки? Готовы ответить голосом оружия на происки нынешних аманов или нудят заклинания о мире и демократии на Ближнем Востоке?..
Так вот, тот римский день, не имея другого занятия, кроме поста, мы до вечера провели на ногах. По улицам старого Рима мы долго ходили… Обошли, наверно половину, а то и, две трети маршрутов, освоенных в первый заезд. За полдень оказались возле той самой римской синагоги. Она находится на берегу Тибра, неподалеку от когдатошнего римского гетто.
Нынешними его рудиментами остались несколько кашерных ресторанов, рекламируемых туристскими справочниками. В тот день эти рестораны, естественно, были закрыты. А часов с двух пополудни и до семи вообще наступила знаменитая римская сиеста, когда добыть что-либо съестное крайне сложно. Но для нас в Йом Кипур это было самое то!
Так вот, часа в три, проходя по набережной Тибра возле синагоги, мы увидели возле нее какие-то временные ограждения и, совершенно израильского облика, мужиков-охранников. Это зрелище заинтересовало, и мы присели на скамеечку напротив. Между тем, к синагоге пришли откуда-то из глубины квартала и были впущены в нее через боковой вход человек 20-30: от детей до пожилых людей, на наш взгляд, по одеяниям, скорее израильтян, чем местных. Полагаю, что это были люди из израильской колонии в Риме, какие-нибудь дипломаты с семьями, прибывшие на завершающие моления Йом Кипур.
Хоть так вдохновляется римская синагога какой-то еврейской жизнью…
Мы с еще не остывшим в душе будапештским негативом даже не рискнули туда сунуться. В конце концов, Высший Приговор нам был сформулирован еще в Рош а-Шана, а в Йом Кипур – всего лишь акт его утверждения… И как юдофобы ни стараются, а все же миллионы нас, евреев, в мире. Кто же станет с каждым вынесенным приговором разбираться конкретно?
Продержали мы двадцатипятичасовой пост, и это — главная мицва!..
А на следующий день мы пошли искать Моисея, Моше-рабейну нашего, изваянного по фантазии Микеланджело Буанаротти. В прошлый приезд почему-то считали, что он стоит в Ватикане, в соборе Св. Петра. И очень удивились, не найдя его там. «Пьета» Микеланджело была, а Моисея не было! Давид микеланджеловский, тот, (вернее, копия) красовался на площади возле флорентийского музея Уффици в компании таких же голых, мускулистых и необрезанных ложноклассических персонажей. Оригинал статуи возвышался в музее «Академия»… Все было на месте. А, вот Моисея мы тогда не увидели. Зато в этот раз приехали в Рим подготовленными и знали заранее, что знаменитая статуя находится в церкви Св. Петра, только другой — Сан-Пьетро ин Винколи, Св. Петра в веригах. И церковь эта оказалась совсем недалеко от нашей гостиницы, близко к Колизею. Поплутав по закоулкам, нашли ее возле одного из зданий римского университета. И было-таки в ней изваяние нашего Моше-Рабейну! Увидели, наконец, оригинал.
Рогатый, разумеется, а не излучающий свет. Но Микеланджело в этом не виноват. Это, если не ошибаюсь, Иероним, объявленный христианами святым, переводя Тору на латынь, постарался. Перепутал значение ивритского слова «карнаим», имеющего несколько смыслов, в данном случае — «лучи», на «рога». А причем здесь рога, ведь, в Торе ничего нет о неверности Ципоры, моисеевой жены, дочери Итро? Но, поезда времен ушли, и стоит себе микеланджеловский Моше рогатым…
А слева и справа от него, в нишах, две женщины, изваянные, микеланджеловскими учениками. Тоже из наших. Праматерь наша Лея и сестра ее Рахель, жены Праотца Яакова-Исраэля. Рахель – вся такая из себя не от мира сего, ручки заломлены, глазки в небо. Если так подумать, то, конечно, не повезло ей в жизни. Папаша родный ее любимого и долгожданного обманом подложил в постель к сестре, подслеповатой толстухе, а ей, молодой и красивой и Яаковом любимой, только обноски от сестриных брачных простыней достались, да и то, сколько ждать пришлось? И Лея, змея подколодная, наградила мужа наследниками вдвое против красавицы Рахели. И умерла Рахель рано. Говорят, правда, в наказание за кражу и обман отца. Но я в это не очень верю. Папаша и сам был тот еще жулик, его ли жалеть! Так что, доченьке было в кого! А, чтобы Господь наказал за кражу языческих идолов? Быть такого не может! Разве что, сильно перенести акцент с «кражи» на «языческих»? Не хотел допустить, чтобы в доме Рахель, в Эрец Исраэль, она, совершив алию, расставила бы идолов, хотя бы в качестве этнографических сувениров из Земли урождения? И потомство Рахели осталось лишь в преданиях, а мы, иегудим, потомки леиного сына Иегуды, и по сей день, заселяем, Эрец Исраэль, выполняя одну из главнейших Заповедей Господних.
Лея, вытесанная учениками Микеланджело по его замыслу, держит в руках политкорректные для эпохи Возрождения атрибуты земной, плотской женственности: зеркало и венок. Украшаемся и любуемся собой! Казалось бы, из текста Торы: подслеповата и толста. Однако, практична. И соперничество с красавицей сестрой выиграла, пусть и с Божьей помощью, и плодовитостью своей ее обошла (а для мужа, скотовода-селекционера, репродуктивность была показателем не последней важности — такие были времена!). И рядом с мужем похоронена в Меорат а-Махпела. А гордячка Рахель, та — в одинокой могиле у дороги…
И, повторяю, мы, иегудим, Леины потомки, уже четвертую тысячу лет живем в этом мире, получив через Моше-Рабейну Господне избранничество и Тору — наш путеводный луч в пространстве и во времени.
(Продолжение следует)
Фото автора.
12.11.11. Иерусалим.
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
