Многие их имена дошли до нас благодаря зловещему радению инквизиторских писцов, старательно протоколировавших ход судилищ и показания обречённых. Многие их лица, экзотическую одежду, исполненный затаённой печали взгляд запечатлел Рембрандт, создававший портреты своих соседей — новоприбывших жителей Нового Иерусалима. Так сефардские беженцы назвали приютивший их Амстердам.
В один из январских дней 1605 года под эскортом монашеского воинства по улицам Севильи понуро брели оцепеневшие от холода и страха люди. Босые, с незажжёнными свечами в посиневших руках, они направлялись к церковной площади, где свершался акт веры. Так называемое позорное шествие, повторяющееся вот уже шестую пятницу, было ритуальным прологом к насильственному обращению евреев в христианство. Тех, кто не раскаивался, не признавал «преступлений иудаизма», истязали до тех пор, пока, не помня себя, они не отрекались от праотцев. Тех, кто упорствовал, сжигали живьём. Новообращенным повелевали зажечь свечи – отныне, сие означало, их души освещены «истинной верой». Отныне запрещалось носить праздничную одежду, украшения, занимать посты, резервированные для «старых христиан», удостоенных сертификата о «чистоте крови».
Грозная альтернатива «крещение или смерть» стоила жизни десяткам тысяч принудительно обращенных в католичество евреям – «анусим» (в переводе с древнееврейского означает «принудительный»). Состоявшие на службе у инквизиции осведомители с превеликим усердием неотступно днём и ночью выслеживали, высматривали, доносили: днём антихристы ходят к мессе, крестят детей, а по ночам собираются, называют друг друга еврейскими именами и читают Тору. О двойной жизни выкрестов свидетельствовали вырванные под пытками признания.
Для испанских монархов, которым при дележе конфискованного у «новых христиан» имущества доставалась львиная доля, их преследование превратилось в азартную королевскую охоту, во время которой спускалась с цепи инквизиторская свора. Самоуправные блюстители вселенского католицизма немилосердно, безжалостно жгли, вешали вероотступников, гноили в темницах и на галерах. Глумились и над мёртвыми: их тела эксгумировали и предавали огню.
Не терпелось выкорчевать и «чистых» иудеев, но, не давая себе воли, прагматично выжидали: ещё нужны были их способности, труд, связи, да и вожделенный их капитал копился со временем. Давно вынашиваемая драма изгнания датируется 1492 годом. Всех, кто отказался принять католичество, указ королевской четы – Изабеллы и Фердинанда – обязывал в кратчайший срок покинуть страну. Ослушавшиеся объявлялись вне закона. Народ, чьи предки столетиями питали мощный культурный слой на этой земле, нищий, ограбленный, пускался в очередное странствие по свету.
Боль изгнания, утрат и унижений у евреев явных и тайных была одна, пути к спасению — разные. Один из маршрутов оставшимся один на один с инквизицией, или – официально — со Священной конгрегацией по делам учения о вере подсказало само время, эпоха великих географических открытий.
С открытием
Нового Света забрезжила надежда, истаявшая было с несколькими поколениями вынужденного притворства. Что если вдали от неистовства их ждёт избавление? Но вышел королевский эдикт, запрещавший маврам, «новым христианам» и евреям селиться на открытых землях.
Но было поздно: тех, кто отчаялся, но ещё верил, остановить было невозможно — любыми путями в любом качестве нанимались они на готовые к отплытию каравеллы – юнгами, матросами, прислужниками. Тех, кто владел навигационными инструментами, знал лоцманское дело, умел составлять карты, капитаны брали в помощники. Таким образом они становились исследователями, конкистадорами, колонистами, отважными мореходами, как компаньон Магеллана Хуан де Аранда или первооткрыватель Калифорнии Хуан Родригес Кабрильо.
Христиане из Португалии, как называли себя евреи, скрывавшие причастность к иудаизму, были одними из первых европейских поселенцев в Центральной и Южной Америке — обратной дороги для них не было. По традиции, занимались торговлей – профессией, презираемой снобистскими идальго, а потому дозволенной евреям, — создавали сахарную индустрию, развивали животноводство, выращивали кофе, табак. И пока в Испанию непрерывным потоком прибывало серебро, золото и другое колониальное добро, искренность их веры открыто под сомнение не ставилась. Тем более что внешне всё выглядело весьма благообразно: они ходили на богослужение, крестили детей. Впрочем, до конца им никогда не доверяли. Страх понемногу отпускал, уже втайне верилось — обретён дом, мир. Евреи осмелились организовывать общины, куда были вхожи лишь посвящённые.
Церковная братия массово объявилась в колониях Нового Света в конце XVI – начале XVII века, когда оскудела королевская казна.
Воссоединив-шись, Испания и Португалия и их исполнительный орган – католический церковный суд с особенной жестокостью выискивали и разоблачали отщепенцев. Достаточно было малейшего подозрения — и в ход пускались отработанные приёмы: дискредитация, отлучение, костёр.
Хернандо Алонсо был одним из богатейших фермеров среди колонистов. Как свидетельствуют судебные документы, выследил его доминиканский монах, который в своём доносе писал, что видел своими глазами, как после крещения сына тот смывал вином святую воду с его головы. Он был первым поселенцем Нового Света, которого сожгли заживо.
Лидеров тайных еврейских общин обвиняли в конспирации и предательстве, заговоре против короля и поджоге зданий инквизиции. В результате методичных многолетних судилищ тысячи «конверсос» (в переводе с испанского – «обращённых») были казнены, общины на территории Мексики, Бразилии и Перу рассеяны. Имущество еретиков поделили между собой король, инквизиция и доносители.
Продолжение следует
Валентина КОРЕВА
Опубликовал:
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
