— Братья! Товарищи!.. Это провокация! Кто за христианство, прошу поднять руки!
С бывшим пресвитером Леонидом, ныне реб Моше Фандо, мы встречались сложно. Почти год назад был намечен день, который выдался удивительно солнечным, но интервью пришлось отложить: у Моше заболела мама. Ныне в период осенней непогоды я просмотрел недельный прогноз и выбрал единственный солнечный день. Вот только реб Моше читает по маме Кадиш, и с самого утра за окном, не переставая, лил дождь…
— Реб Моше, я так и вижу эту картину: Москва. Середина семидесятых. Народ полон радостных надежд. Маленькие кухни типовых домов — единственные поверенные страшных прозрений и трагических анекдотов. О религии помалкивают. Как могло получиться, что обычный ученик средней московской школы отправился на поиски того, чего по советской концепции мира, просто не существовало — Б-га, религии, иных ценностей? Что, вокруг не было красивых девочек? Или у тебя были религиозные родители?
— Лихо ты подвел к вопросу. Девочек кругом было, конечно, немало. Но ведь концепция Фрейда — не закон. Это плагиат у того, кто как раз этим единым Законом жил, — у царя Соломона: «Чего страшится нечестивый, то и постигнет его… (Притч. 10:24).
Древняя истина: подсознание, чувства и мысли определяют события нашей жизни. Человеком может руководить животное подсознание — либидо, а может, и духовное. Причем второе может влиять, изменять первое.
Что касается родителей, нет, они не были религиозны — у нас была самая обычная еврейская интеллигентная семья. Вот школьный двор примыкал как раз к церкви, но с обратной стороны. Я все ломал голову, что значат слова: «ьвобюл ьтсе гоб». Потом как-то оказался у церкви со стороны фасада и прочел: «Б-г есть любовь».
Дом наш стоял интересно: церковь слева, синагога справа. Я пошел налево.
— Это я и хочу понять — зачем?!
— Понимаешь, в десятом классе я просто уперся в тупую нелепость смерти. Это не был страх или некая личная драма. Просто перед ее неотвратимостью все вдруг стало бессмысленным: и жизнь, и попытки что-то свершить, любые устремления… Все, все разбивалось о смерть. Я не мог понять, как это в один миг человека не станет. Навсегда. Везде. В пыль, в прах. Так просто не могло быть. Я искал ответ и не находил. Книг об этом в Союзе практически не было. Решил копнуть в библиотеке иностранной литературы. Мне казалось, до зарубежных авторов цензура не добралась.
Под большим секретом указали на полки. Открыл первую попавшуюся книгу и прочел: «Все, что реально, имеет смысл. Значит, все, что не имеет смысла, — нереально». Эммануил Кант. Именно так я и думал! Смерть не имеет смысла! У меня будто крылья выросли!
— Ненадолго?
— Да, ненадолго. Потом уже в институте товарищ открыл мне другой мир. Мир религии. Так я попал к адвентистам — такое направление протестантской церкви. Собирались мы тайно по субботам, в городской квартире. Я и будущую жену, в то время еще школьницу, туда затащил. Учили стихи Ветхого и Нового Заветов, а заодно знакомились с Уголовным кодексом, на случай, если поймают, движение было подпольным. «Братья» возили в машине печатный станок, выпускали религиозные брошюры, так называемый самиздат. Некоторые борцы за веру уже были в Сибири. Кто-то ездил их навещать. Такое своеобразное паломничество по-советски. Помню, приехали какие-то среднего возраста «сестры». Не поверишь, они будто светились. Честно.
— Романтика!
— Да уж… Ты извини, время молитвы. Синагога здесь рядом, я сейчас вообще живу, как в Раю (Моше смеется). — Пойдем помолимся!
В синагоге Моше преобразился. Усталости и забот — как не бывало. Стоит и словно светится, совсем, как «сестры» из его рассказа. Я не удержался и сделал несколько снимков. После молитвы был еще урок Гемары с местным раввином, небольшой перерыв и снова молитва — вечерняя. Ее проводил реб Моше. И только потом мы вернулись к прерванной беседе…
— Мы остановились на романтике. Ты со своей девушкой, риск, подполье, стихи из Библии…
— Я стал пресвитером. Читал проповеди. «Перестройка» открыла много возможностей. К нам зачастили видные религиозные деятели из-за границы. Ездили по стране, много выступали. Я был переводчиком. Все, вроде бы, налаживалось. Но меня заклинило. Началось с вопроса о спасении. Выходило, что я спасусь, а родители — нет. Спрашиваю: «Как же так?!» — а мне говорят: «Ничего не поделаешь, молись за них, брат!». Представляешь, мои родители будут гореть в геенне огненной! Помнишь у Гитика: «Если хочешь понять народ, посмотри, какое райское будущее он себе представляет». У индусов, кажется, считается, что праведники гуляют по цветущему саду, под ногами стеклянный пол, и они любуются на то, как внизу мучаются нечестивцы… У христиан не слаще — грешникам уготованы муки вечные…
Потом у меня никак не укладывалась Троица. Святой Дух, который ведет себя как человек. И совершенно непонятно, кому молиться. Отцу ли, Сыну ли… Духу? Дальше — больше. Я перестал понимать, как один человек сумел искупить все человечество. Стал спрашивать наставников — те в шоке. Бормочут что-то невнятное. Все больше, сравнивая Новый и Ветхий Заветы, обнаруживал, что апостолы, ссылаясь для подтверждения свой правоты на тексты Танаха, сами эти тексты переделывают. За это сегодня бы — в суд. А тут «святые апостолы». А как-то на евангельской кампании, в Горьком (ныне Нижнем Новгороде), я переводил проповедь одного приезжего — очень высокого в нашей иерархии чина, — так все, что он говорил про Троицу, я переиначивал на монотеизм, прямо в зале, стоя с ним бок о бок на сцене. Скандал! Меня почти перестали посылать переводчиком…
На каком-то массовом крещении американский евангелист меня спрашивает: «Ты не знаешь, есть ли среди крестившихся евреи?» Интересуюсь, зачем. А он: «За одного крещеного еврея сто неевреев даем»! А тогда их было аж два…
В 1987 году в Москве состоялась первая Международная книжная ярмарка. Я там представлял наши христианские книги. Зашел в Израильский павильон. И вижу человека с длинной черной бородой.
В шляпе, как полагается. Я к нему с вопросами. Как то, как это?!.. А он посмеивается. Потом достает книжку — «Диспут Нахманида» (Рамбана).
— И все стало на место?
— Не все, конечно. Но в один день я повернул не налево, а направо — в синагогу! Там все было очень странно. Я привык, что религия, это харизма, сильные чувства, громкие проповеди… А тут сидит вокруг стола группа людей и тихонько учится. Я подождал, когда они закончат, и раввин, то был рабби Довид Карпов, пригласил меня присесть для разговора. Я ему все сомнения и выпалил: «Я не верю в Троицу! Не верю в Святого Духа! Не верю в вечные муки»! А он мне спокойно заявляет: «Я тоже». Как у Бердичевского Ребе: «В того Б-га, в которого ты не веришь, я тоже не верю»! Дает мне что-то почитать…
— И ты прозрел?
— Не так быстро. Но в моих проповедях все большее место стали занимать еврейские мудрецы. Представь себе пресвитера, который увлекает народ Рамбаном!..
Затем Америка. Пару лет я пытался докопаться до сути, примирить иудаизм и христианство. Можно сказать, «Евреи за Иисуса» — моя выстраданная идея. Переехал в Нью-Йорк. В феврале начал общину «Ле-Хаим», нас тогда было трое, включая жену. А в сентябре уже собралась группа в пятьдесят человек. Мы вместе пытались во всем разобраться. Надевали на субботние собрания талит и кипу, хотя среди нас были и неевреи. Как-то пасторы из разных мест отправились на пароходе в Канаду. Такой недельный отдых. И на борту я вижу — черная борода, кипа! Что он там делал — не представляю. Я к нему с новыми вопросами. Он мне многое тогда рассказал. Пасторы вокруг посмеиваются — думают, я его в протестантизм обращаю! На какие-то вопросы он не мог ответить и дал мне карточку раввина Хаскелевича. Это был тот самый раввин, в чьем переводе я читал книгу на выставке в Москве! Можешь себе такое представить?
А через несколько недель, в субботу собираю свою группу. И… опровергаю христианство! Говорю: «Ребята, хватит самодеятельности. Я еду учиться к одному раввину. Кто со мной — по машинам!»
Тогда встает один бывший офицер. Весь бледный. «Братья!.. Товарищи!.. Это провокация! Кто за христианство, прошу поднять руки!..». Многие поехали со мной, но не все…
— И вы в шаббат двинули на машинах в синагогу?
— Да, там все обалдели. Представляешь, шаббат, люди, не торопясь, выходят после молитвы, и тут из машин выскакивают какие-то сумасшедшие в талитах! Тогда рабби дал нам свой первый урок. В следующую субботу все повторилось. А потом, чтобы мы не ехали в шаббат на машинах, рабби Хаскелевич стал приходить к нам на Фостер Авеню сам. Пешком. Из Кроунхайтса!
А вскоре я объявил начальству, что все. Ухожу. «Прошу считать меня иудеем»!
Беседовал, молился
и фотографировал
Вадим Телеш
Опубликовал:
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
Очень необходимая статья.
Я не понаслышке знаком с размахом деятельности секты ,,Евреи за Иисуса,, в Израиле.
Стараюсь как можно помогать заблудшим евреям вырваться из христианского омута.
Для меня важны примеры такие ,как в статье.
Надеюсь будут продолжения.
Спасибо автору.