На фоне перманентного речепроизнесения главы Белого дома, к которому мир уже привык и, кажется, уже не так, как на первых порах, прислушивается, постепенно из его тени выходит на свет второе лицо нашей государственной власти — вице-президент Джозеф Байден. Человек, почти на 20 лет старше первого лица и несравненно более сведущий в государственных делах. Сенатор с 1972 года, он много лет работал в составе важнейших сенатских комитетов, возглавлял комитет по международным делам. Был он даже кандидатом на пост президента США в кампании 2008 года, но в самом ее начале, потерпев неудачу в штате Айова, сразу снял свою кандидатуру. По всей вероятности, он как опытный политик ощутил, что в руководстве Демократической партии котировались тогда только две кандидатуры — Барака Обамы и Хиллари Клинтон. Им он, отступив, и оставил поле боя. Как бы в благодарность за это они ему сулили пост государственного секретаря, но он отверг эти предложения. Потом согласился на пост вице-президента. Но почему именно Байдена выбрал Обама? Очевидно, он оценил его опыт в законотворчестве и во внешней политике, которым сам Обама не обладал ни в малейшей степени тогда и не обладает им по сей день, ибо (простите мне намеренную тавтологию) опыт дается только с опытом, его невозможно воспринять по подсказке или по шпаргалке.
Сенатор Байден, принадлежа к элите Демократической партии, зарекомендовал себя серьезным политиком отнюдь не левых взглядов. По ряду вопросов он был близок к республиканцам, к позиции Джона Маккейна в частности. Интересно, что в 2004 году, когда кандидатом от Демократической партии шел на выборы Джон Керри, Байден советовал ему взять в качестве вице-президента именно Маккейна, что было бы странно, но, с другой стороны, и правильно, поскольку двухпартийная политика вернее однопартийной, и, наверное, недаром кандидаты в президенты в предвыборных дебатах ее обычно обещают избирателям.
Вот мне и кажется, что Джозеф Байден в роли вице-президента у Барака Хусейна Обамы ощущает некоторый дискомфорт — его многолетний опыт вдумчивого и осторожного политика не может не конфликтовать с опрометчивостью, навязываемой стране неопытным президентом, зациклившимся на придуманном для него лозунге «Change». Почему мне так кажется? Извините, читатели, может быть, мои догадки ошибочны, но, помимо того, что я мог почерпнуть из доступных мне источников информации о Байдене как человеке и политике, сошлюсь еще на физиогномику — известную с древности науку или столь же древнее искусство распознавания внутреннего состояния человека по мимике его лица. С первых же появлений Джозефа Байдена рядом с президентом, произносившим речи, на это нельзя было не обратить внимания.
Посмотрите на фотографию. Президент с нескрываемым удовольствием принимает аплодисменты за что-то им сказанное, стоящая за ним спикер Палаты представителей Нэнси Пелоси подпрыгивает в пионерском радостном экстазе. А что Джозеф Байден? Все хлопают, и он хлопает, но как-то не энергично, а что он при этом чувствует и какие мысли его одолевают по поводу только что услышанного? Не знаете? Я, конечно, тоже не знаю. Но догадываюсь. Его лицо, мне кажется, выражает сомнение и тягостное состояние невольной причастности к тому, что его не устраивает, а то и коробит. В русской традиции это состояние характеризовали выражением «в чужом пиру похмелье».
А вдруг он всегда таков? Бывают же люди неулыбчивые! Чтобы проверить это предположение, я побегал по Интернету и нашел несколько фотографий улыбающегося Джозефа Байдена, причем явно в радостном настроении. Так что же он не радовался, когда кругом так радовались его коллеги? Но перейдем от догадок к фактам. В отличие от заграничных турне нашего президента, носивших главным образом декларативный или декоративный характер («Стоило ли расходовать керосин» — таков был заголовок моей статьи по этому поводу в июле с. г.), поездки вице-президента имеют явно выраженную цель и запечатлеваются очевидным итогом. Таково было июльское посещение Джозефом Байденом Грузии и Украины, таково и октябрьское турне по странам Центральной и Восточной Европы, где он заручился поддержкой Польши, Чехии и Румынии в деле создания новой системы противоракетной обороны.
Сразу скажу, что не придаю значения тому, что эту систему ПРО называют «новой», в отличие от «старой», инициированной администрацией Джорджа Буша в 2007 году и согласованной тогда с Польшей и Чехией. Детали тут не в счет, а суть одна: остаются ли США верны обязательству защиты Европы от возможного нападения — неважно кого, скажу я дипломатично, может быть, Ирана, как говорят американцы, а может быть, и России, как понимают европейцы.
«США вели переговоры относительно иранской угрозы, а европейцы выражали свою обеспокоенность угрозой со стороны России — подобные опасения серьезно усилились после российско-грузинского конфликта в августе прошлого года. То есть, диалог периодически не мог не приводить к взаимному непониманию сторон», — таково мнение американского эксперта Хизера Конли, директора Европейской программы Центра стратегических и международных исследований. Так вот, между участвовавшими в этих переговорах европейцами и вице-президентом США, наверное, преодолено взаимное недопонимание и достигнуто согласие.
Когда в сентябре президент Барак Обама объявил об отказе от реализации планов Буша по развертыванию системы противоракетной обороны в Чехии и Польше, Россия восприняла это с удовлетворением, а наши европейские союзники — с тревогой. Поездка Байдена, полагает Дэвид Крамер, старший научный сотрудник Фонда Маршалла, в недавнем прошлом высокопоставленный сотрудник Госдепартамента США, «дала важный и крайне необходимый сигнал»: «Администрация Обамы крайне неудачно презентовала свое решение по реконфигурации системы ПРО. То, как все это было сделано — без предварительных консультаций, посредством ночных телефонных звонков лидерам государств и т. д. — оставило у жителей этого региона весьма негативное впечатление. Переговоры Байдена должны были позволить исправить ситуацию». Аналогичного мнения придерживается и вышеупомянутый Хизер Конли: «Вице-президенту было необходимо провести определенную «работу над ошибками» после достаточно неудачного оглашения планов по пересмотру планов по созданию ПРО. Это был трудный момент для Центральной Европы по целому ряду причин».
Итак, первое лицо допускает ошибки, второе их исправляет — довольно неестественное ведение государственных дел, но, по-видимому, вынужденное, раз уж так у нас получилось. Важно отметить, что политическая линия Байдена в отношении европейских проблем, России, НАТО и прочих аспектов сформировалась не теперь, когда он стал вице-президентом при Обаме, а еще тогда, когда он возглавлял сенатский комитет по международным делам. И в этой связи приведу многозначащее недавнее высказывание Байдена, уточняющее представление о провозглашенной Бараком Обамой так называемой перезагрузке отношений США и России: «Мы хотим нажать на кнопку перезагрузки. Но не на кнопку, стирающую все, в том числе и память».
Это было сказано в октябре при конкретизации принципов, которые в отношениях с Россией не подлежат обсуждению: «Первый из них — никаких сфер влияния. Мы не потерпим этого и не будем в этом участвовать. И второй принцип — никакого права вето на возможность любого государства в любой части Европы или даже в любой части мира принимать собственные решения о том, в каких союзах или организациях ему состоять». Так это ведь не что иное, как преемственность курса, которого придерживалась администрация Буша, только Обаме эта преемственность претит, а для Байдена представляется естественной.
Внешнеполитическая стратегия Байдена по отношению к России базируется на его убеждении в том, что она настолько ослаблена, что будет вынуждена сотрудничать с Западом. «У русских уменьшается население, увядает экономика, их банковский сектор и инфраструктура едва ли продержатся еще 15 лет», — заявил Байден в июле с. г. в интервью газете The Wall Street Journal.
Так это или не совсем так, не мне судить, но администрация президента России по поводу этого интервью выразила недоумение. «Экономические проблемы возникли не только в России, — заявил помощник президента РФ Сергей Приходько, — но и во многих странах мира в связи с неразумными действиями экономических институтов самих США в период президентства Джорджа Буша-младшего». Негативное упоминание президентства Буша звучит здесь в унисон с критикой в его адрес со стороны Обамы и выглядит как комплимент последнему, но смотрите, что дальше: «Критические заявления Байдена в адрес России на фоне установившейся конструктивной атмосферы в двусторонних отношениях, — сказал Приходько, — ставят вопрос о том, кто в действительности определяет внешнюю политику в США — Барак Обама или Джозеф Байден».
Вопрос серьезный, что и говорить, ответ на него пока не ясен, но вполне возможно, что многоопытный Байден может взять на себя стратегию в некоторых секторах внешней политики, если выйдет из тени своего шефа, если это не ущемит самолюбие амбициозного президента и если другие советники Обамы, например, из Государственного департамента, против этого не ополчатся.
Свое видение России и стратегии США в отношении ее Байден, еще не помышляя о вице-президентстве, изложил давно, в марте 2008 года и тоже в The Wall Street Journal (заметим, не в New York Times, а в газете, близкой к консервативному крылу Республиканской партии). Когда многие о президентстве Дмитрия Медведева только гадали, Байден предвидел, что курс России сильно от прежнего не отклонится, хотя либеральная риторика нового президента подавала некоторую надежду на более эффективное сотрудничество Запада с Россией, чем во времена Путина, которые он охарактеризовал так: «Подавляя инакомыслие внутри России, раздувая недоверие к Западу и запугивая слабых соседей, правительство Путина умудрилось подорвать престиж своей страны и снова ввести в моду русофобию». Позже Байден резко критиковал Россию в связи с развязанной ею войной против Грузии: «Когда была осуществлена эта агрессия, у меня состоялся разговор с президентом Саакашвили, который попросил меня приехать в Тбилиси, и я с удовольствием принял это приглашение, так как важно показать грузинскому народу поддержку США. Мы не допустим попыток правительства России свергнуть демократически избранную власть… Россия обязательно должна ответить за содеянное, и этот процесс уже начат»…
Как видим, даже лексикон Джозефа Байдена сильно отличается от того, что мы пока слышали от Барака Обамы, поэтому не знаю, возможен ли их симбиоз. А если невозможен?
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
