Российские школьники получили первосентябрьский сюрприз: специальным приказом министра образования РФ А. Фурсенко (по личной рекомендации В. В. Путина) в обязательную учебную программу по русской литературе ХХ века вводится дополнение: будет изучаться роман А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ».
И если раньше добровольно предлагалось знакомство с «Одним днем Ивана Денисовича» и «Матрениным двором», то ныне «Архипелаг» будет изучаться в обязательном порядке.
О творчестве и взглядах Солженицына уже немало говорено и написано. Кстати, с большим интересом читаю в “Еврейском Мире” насыщенные убедительными фактами и профессионально разработанные публикации Соломона Динкевича о разностороннем “творческом диапазоне” нобелевского лауреата.
Нисколько не повторяясь, выскажу свое мнение о новшестве российской школьной программы. Почему же все-таки избрали “Архипелаг”? По-видимому, для того, чтобы молодая поросль ознакомилась с тем страшным временем. Ознакомилась из уст одного из тех, кто на себе прочувствовал всю “прелесть” сталинского режима. Для непосвященного читателя это чтиво может стать открытием хотя бы одной, но очень важной странички истории России.
Чтобы не распыляться, коснусь лишь третьего, заключительного тома “Архипелага”, в котором автор подытожил свои наблюдения. Что же ожидает ученика? Он ознакомится с многочисленными Особлагами, которые были разбросаны по СССР, укоренившихся тюремных правилах, местных “авторитетах”, о жизни зэков и их неизменных спутниках — вертухаев и доносчиков разных мастей, обмане, предательстве, лжи… Причем нередко мнения автора по кардинальным вопросам менялись. Скажем, если в 1-м и 2-м томах он пишет о власовцах и старается указать лишь на некоторые обстоятельства, как бы смягчающие их вину, возмущается слишком жестокой расправой над ними, то в 3-м томе он не только обеляет предателей, но и оправдывает их. Более того, Солженицын обобщает этот тезис: он с пониманием относится к тем бойцам и командирам, которые перешли на сторону фашистов. И речь идет не о тех, кто случайно попал в плен по ранению или контузии, а о сознательно перешедших на сторону врага. И не просто перешедших, но и воевавших против своих.
Впоследствии понятие “с пониманием” автор трансформирует в нечто большее. Тех, кто перешел на сторону врага, которых во все времена и во всех странах считали предателями, Солженицын называет героями; он с восхищением пишет не только об измене отдельных личностей, но и целых подразделений, называя сей феномен “спасением национальной чести русского народа”. И это еще далеко не все “новшества”. Солженицын полностью оправдывает тех учителей и директоров школ, которые и при оккупации продолжали обучать детей по… предложенной фашистской программе. “Что же в этом плохого? — спрашивает автор и продолжает: “Конечно, за это придется заплатить и, может быть, внести портреты с усиками (Гитлера — П. Е.). Елка придется уже не на Новый год, а на Рождество, и директору придется на ней (и в какую-нибудь имперскую годовщину вместо Октябрьской) произнести речь во славу новой замечательной жизни (так в тексте — без кавычек — П. Е.).
Читатель наверняка заметил слог автора — закрученный, изобилующий “старизмами” и просто непонятный не только школьнику. Сплошь встречаются такие перлы: “опертые локти”, “грельня”, “жалобница”, “лицеочертание с нахмуркой”, “белопористая радость”… Или такие фразы — “На самом краю помысливаемого окоема”, “Провисать спиною в глухом френче”. Что бы это значило? “Очень часто автор, — пишут Жорес и Рой Медведевы в книге “Два пророка”, — стал терять чувство меры и вкуса к русскому языку…”
А ведь им, школьникам, предстоит еще узнать о том, что и сам Солженицын был “стукачом” под псевдонимом “Ветров”. И об этом уже писали. Сошлюсь, в частности, на статью Игоря Гугеля в “Форвертсе” (№ 396, апрель 2003 г.), в которой прямо говорится о том, что он предавал друзей, и даже жену Наталью Решетовскую, своих сокамерников Виткевича и Симоняна. Не зря же многие отзываются о нем весьма нелицеприятно. Рой Медведев, историк и писатель: “В грубости и презрении к оппонентам Солженицына превзойти невозможно”. Бывший друг Солженицына, писатель-фронтоваик Лев Копелев: “Ты стал обыкновенным черносотенцем с необыкновенными претензиями”. Шведский журналист Стиг Фридрихсон: “Он все время использовал людей. Женщин, которые его любили и ему помогали, и других своих помощников”. По словам Н. Решетовской, когда ее бывший муж узнал о его разоблачении, он воскликнул: “Где же это видано — своих выдавать!”
А теперь представим себе учеников 15-16-17 лет, которые понаслышке знают о прошлой войне. Для них патриотизм имеет конкретную форму, о которой они читали или им рассказывали ветераны. И вот патриарх литературы, при жизни ставший классиком, оправдывает предателей… Можно представить себе, что возникает в детских умах! У меня появилась и такая мысль: а читали ли вообще в минпросе “Архипелаг”?
Почему же все-таки выбрали Солженицына для обозначения гулаговской темы? Ведь есть Варлам Шаламов, Георгий Жженов, Лев Разгон, Анатолий Жигулин, Евгения Гинзбург и др.
А пока мы имеет то, что имеем. Можно посочувствовать российским школьникам. Нелегко им будет разобраться в солженицынских дебрях!
Опубликовал: Петр ЕФИМОВ
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
