— Добрый вечер, дорогие друзья. Сегодня у нас в гостях без всякого преувеличения звезда. Думаю, что один из самых востребованных певцов мира Дмитрий Хворостовский. Дима, добрый вечер.
— Добрый вечер.
— Говорят, что ваша вот такая действительно всемирная слава и востребованность (не очень такое удобоваримое слово, но, тем не менее, оно употребляется и оно, наверное, чрезвычайно точное) началась тогда, когда вы завоевали в конкурсе в Кардиффе звание «Лучший певец мира». Это соответствует действительности, что оттуда вот так и пошло по нарастающей?
— Я завоевал первую премию на этом конкурсе, который назывался «Лучший певец мира». Кардифф — это столица Уэлса. Уэлс — очень маленькая страна, но каждый живущий в этой стране, считающий себя валлийцем или, там, уэльсцем, считает, что он самый лучший. Если он поет лучше всех в этой комнате, значит, он лучший певец мира. И соответственно название этого конкурса было дословно переведено в России, после чего я стал «лучшим певцом мира» — автоматически.
— И действительно, после этого пошли и многочисленные предложения, и поездки по всему миру… Это было в какой-то степени отправной точкой?
— Да, безусловно. Этот конкурс был телевизионным. Он транслировался каналом «Би-би-си» во многих странах мира. И следующим утром я проснулся знаменитым, так как меня видели все. И потом после Кардиффа я поехал в Лондон. Когда я гулял по улицам, меня очень часто останавливали, и люди просили автографы. В общем, я тогда понял, что что-то здесь неладное. А на следующий день, на второй день после этого конкурса, когда я был еще в Лондоне, посыпались разные предложения из всех театров мира. В том числе и «Ла Скала», и «Ковент-Гарден», и многие площадки, звукозаписывающие компании со мной разговаривали. Интервью были практически безостановочно. В общем, я сразу понял, что здесь что-то такое интересное начинается. Потом я поехал в Красноярск.
— Домой, где вы родились?
— Да. Я поехал в Красноярск, а потом, на следующий день в Комсомольск-на-Амуре… или какой-то другой город на Дальнем Востоке. Так как Красноярский театр оперы и балета был на гастролях, я должен был приехать на гастроли и петь в спектаклях со своим театром.
— А вы в тот момент служили в Красноярском театре?
— Я служил в Красноярском театре оперы и балеты. И соответственно, я вошел в репертуар, пел в спектаклях. И потом уже, когда приехал в Красноярск, мне позвонил мой будущий менеджер, с которым мы и работаем до сих пор, вот уже более шестнадцати лет, и стал засыпать меня предложения. Я только записывал. Тогда я по-английски не понимал, мне переводили, и я записывал дрожащей рукой на бумажку все не знакомые названия, и записал где-то на пять — на шесть лет вперед.
— А за эти годы остался хотя бы один театр оперный, в котором вы не работали?
— Конечно.
— Из известных? Италия, Берлин, Лондон, Париж, Нью-Йорк… Есть какой-то известный мировой театр, в котором вы еще не пели?
— Из известных театров, пожалуй, нет. Но, согласитесь, за почти двадцать лет карьеры, в общем, получится много…
— Дима, я вам открою одну тайну, может быть, вы не знаете — есть достаточное число оперных певцов, которые за всю жизнь не стояли и на нескольких площадках этих театров.
— Я с вами согласен.
— Возвращаемся на вашу родину в Красноярск. Семья театрально-музыкально-актерская или нет?
— Музыкально-актерская, безусловно. Музыкальная. Мои родители музыканты. Не профессиональные. Мама врач-гинеколог, уже теперь на пенсии. Отец инженер-химик, который тоже теперь на пенсии. Но всю свою жизнь они занимаются музыкой. Отец прекрасный пианист и прекрасный вокалист. Мама обладает великолепным сопрано, от природы поставленным. Поэтому как таковой дилеммы в юности и в детстве у меня не было. Я был очень музыкальный мальчик.
— То есть с родителями не было конфронтации, когда вы решили себя посвятить опере?
— Была конфронтация, потому что мои родители заставляли меня заниматься музыкой, когда я был мальчиком.
— А! Так это конфронтация наоборот. То есть они вас к этому делу притягивали?
— Ну, естественно. Мама меня звала «мальчик наоборот», поэтому усилие было, соответствующее сопротивлению с моей стороны.
— Мальчик был хороший, тихий или шпана?
— Нет, мальчик не тихий был.
— Драчливый?
— Конечно. Ну, это вам лучше спрашивать у моих родителей, о себе как-то мне неудобно говорить, но, в принципе, я был очень неспокойный и неудобный ребенок.
— Характер с годами улучшился или ухудшился?
— Усложнился, наверное. Я не могу сказать, улучшился или ухудшился.
— Ну, скажем так, стал более терпимым, более спокойным?
— Ну, естественно, более терпимый.
— Более тридцати ведущих оперных партий вы спели да?
— Вы знаете, я не считаю. У меня не так много этих партий. Я не пытаюсь побить рекорд Доминго, который что-то около двухсот или трехсот перепел. Я занимаюсь тем, что мне нравится. Я пою то, что мне нравится. То, что мне не нравится, как правило, я не делаю.
— У нас есть одна запись, я не знаю, помните вы ее или нет. Думаю, что прошло, наверное, лет четырнадцать-пятнадцать с этого времени. Вы поете «Очи черные». Со временем появился такой оперный снобизм, что, собственно говоря, оперные партии — Риголетто, Фигаро — это достойно и, что называется подходит, как раньше говорили, купцу первой гильдии, а вся остальная музыка, она может быть в охотку, но, в общем, это все, так сказать, игрушки и развлечения, это не такая серьезная и не такая важная работа?
— Ну, вы знаете, скорее всего, наоборот. По истечении лет, прошедших, в основном, на площадках таких специфических, как оперные площадки и концертные площадки, я совсем недавно стал обращаться к музыке более популярной.
— А с чем это связано? Это просто так возникло, или есть какие-то?..
— Возникло это спонтанно. Хочу упомянуть мое обращение к военным песням.
— Об этом мы обязательно поговорим.
— Мы обязательно поговорим об этом. Но я предварительно хочу сказать, что мои родители — музыкальные, образованные люди. Но также еще и бабушка была, с которой я рос. Моя бабушка, человек была необычайный. Кладезь каких-то русских сказаний, песен, прибауток, историй из жизни. И, в частности, историй о войне. Она потеряла мужа, моего дедушку, в первом же бою под Москвой. Это удивительная история, которая достойна очень хорошего сценария, фильма. Совсем недавно моя мама рассказывала одну из историй, как папа ушел на фронт, как бабушка моя ездила к нему повидаться в последний раз перед боем… Мы были дома у Барщевских — это очень знаменитая семья режиссера, сценариста, продюсера, которые сделали «Московскую сагу», которая с успехом прошла на телевидении. И я видел то совершенно неподдельное внимание, с которым слушали эти профессионалы мамину историю — со слезами на глазах.
— Дима, я, честно говоря, планировал, что мы сначала поговорим про романсы, а потом — про военные песни, поскольку мы с Орбеляном, с которым вы работаете, на эту тему говорили и даже видели фрагмент вашего концерта, записанного на Красной площади. Константин Орбелян рассказывал, что во время исполнения военных песен огромное количество людей плакали. Это он так художественно преувеличил или, действительно, вы смотрели в зал и видели, что люди плачут?
— Я чувствовал, что люди плачут, потому что это классика. Это лучшее, что у нас осталось от того советского режима. И потом это не только советское. Это война, которая унесла миллионы жизней. Каждая семья потеряла кого-то.
— Известный проект с Фредди Меркури, когда знаменитая оперная певица Монсеррат Кабалье и Фредди Меркури работали вместе, и это вызвало определенный ажиотаж и у поклонников оперной музыки, и у поклонников рок-музыки. Как вы отнеслись бы к подобному проекту? Это имеет право на существование или нет?
— Все имеет право на существование, что талантливо и хорошо сделано. Два талантливейших певца и музыканта — Монсеррат Кабалье и Фредди Меркури — достойны, достойны того, чтобы соединиться на сцене. То же самое — три талантливейших певца, три тенора, которые занимались, в общем, шутя, конечно, они и не скрывали своего отношения и не скрывают своего отношения к такому репертуару, они делали это полусерьезно, полушутя, но талантливо, поэтому это собрало не только миллионы или, может быть, миллиарды каких-то дивидендов, но это собрало еще огромное количество публики, интересов. Публики не только 40-50-60-70-80-летней, но и публики 20-летней.
— Дима, может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, в свое время вы как-то довольно скептически отозвались об этих выступлениях?
— Нет, я скептически никогда не отзывался. Я говорил о том, что это, ну, своего рода цирк что ли. Но еще раз повторяюсь — талантливый.
— Я вас видел и слышал в «Пиковой даме» с Доминго здесь, в Нью-Йорке, в «Метрополитен опера». А каков Доминго как партнер?
— Он потрясающий мужик. Он удивительный человек. Удивительный. С огромным сердцем. Он удивительно чуткий партнер, чуткий человек по отношению к другим к каким-то проблемам. Он человек удивительного жизнелюбия, потрясающей эрудиции. Потом, это легенда, но я этого не ощущал — настолько прост в обращении.
— Нет звездных этих заморочек?
— Вы знаете, я чувствую и считаю себя очень привилегированным, так как мне довелось работать с величайшими музыкантами и встречаться с величайшими людьми в мире. Я вам могу сказать, что самые великие люди настолько просты, естественны и человечны, поверьте мне.
— Мне тоже посчастливилось встречаться со многими очень известными людьми, я вас абсолютно поддерживаю. У меня даже есть своя теория по этому поводу. Я думаю, что просто когда человек действительно что-то собой представляет и действительно мастер своего дела, ему не надо самоутверждаться за счет дешевого выпендрежа. Дешевым звездным выпендрежем в основном страдают люди, которые пытаются добрать.
— Я с вами согласен, да. Люди с большими комплексами заставляют людей вокруг себя напрягаться. Да, это правда.
— Оперный артист говорил: «Не надо мне ничего рассказывать, дайте мне встать на мизансцену, набрать воздух в диафрагму, и там всеми этими вашими оперными режиссурами, этими штучками-дрючками не морочьте голову. Это — опера! Оперу приходят слушать!». Я знаю, что вы чрезвычайно интересуетесь еще и чисто актерским ремеслом. Достаточно сказать, что вы ведь в фильме сыграли, да? Был фильм. Причем две партии вы там спели. И уделяете, помимо всего прочего, чрезвычайно много внимания актерству. То есть вы, видимо, относитесь к той категории, относительно немногочисленной, оперных исполнителей, которые актерство не отводят далеко от вокального искусства. Это верно?
-… Я могу так сказать, обучение в России, особенно певческому мастерству, всегда сопряжено с многочисленными подводными течениями. Но наша система позволила мне, помимо обучения непосредственно пению, научиться еще и навыкам актерского мастерства, навыкам исполнения романсов, песен.
— Идиотский вопрос можно?
— Да.
— А если бы вдруг предложили — ну, так, бредую — предложил бы Хворостовскому какой-нибудь сумасшедший режиссер, который не понимает, как расписан график, что с выступлениями у него творится, вдруг предложил бы ему какую-то роль, где петь вообще не надо, в фильме или в спектакле; Хворостовский прочел бы сценарий, ему бы показалось, что роль потрясающе интересна, можно допустить, что он пошел бы в чисто актерские игры?
— Возможны компромиссы. И такие предложения, я не скрываю, такие предложения были и есть. Но зачем, скажите, пожалуйста?
— Ну, это уже другой вопрос. Реализоваться принципиально в ином качестве — в принципе, это могло бы быть интересно.
— Мне это интересно, но, а кроме меня, кому это может быть интересно?
— Ну, Дима, здесь вы скромничаете. Это как раз может быть интересно огромному числу людей.
— Непоющий Хворостовский, извините?
— Думаете, нет?
— Думаю, что нет. Надо заниматься тем, что умеешь лучше всего.
— То есть такие предложения все-таки уже даже были?
— Конечно, были. Я эти предложения с полной серьезностью принимаю и обдумываю, но все-таки, обдумывая, я пришел вот к такому выводу: нужно заниматься тем, чем ты занимаешься.
— Дима, где дом? Лондон или Женева?
— Дом — где я живу вот в данный момент.
— Где семья?
— Семья странствует со мной.
— Семья тоже живет в самолете в основном?
— Да. Моя жена и мой сын — здесь, в Нью-Йорке.
— Но в принципе у вас есть еще, как я понимаю, жилье в Швейцарии и в Великобритании?
— Да, формальное жилье в Швейцарии и в Великобритании.
Окончание следует
Печатается в сокращении
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
