Закончилась демонстрация многосерийного кинофильма «Тяжелый песок», созданного по одноименному роману Анатолия Рыбакова.
Фильм никого не оставил равнодушным. Тем более тех, кто пережил что-то подобное, в том числе и меня, чудом оставшегося в живых.
Обо всем этом я написал в моей книге «Последняя спичка» и в целом ряде очерков, опубликованных в газетах, включая и только что «родившийся» «Еврейский Мир».
Более того, я встретился с Анатолием Рыбаковым, находившимся тогда в Нью-Йорке, принял участие в его творческом вечере и 2 октября 1992 г. опубликовал в «Еврейском Мире» очерк «АНАТОЛИЙ РЫБАКОВ В НЬЮ-ЙОРКЕ», который понравился писателю.
С уважением, Мойсей Лоев
В 50-х годах в бывшем Советском Союзе дети зачитывались приключенческой повестью времен гражданской войны «Кортик», автором которой был Анатолий Рыбаков. Затем последовало продолжение «Кортика» — повесть «Бронзовая птица», за ней — увлекательная история симпатичного подростка Кроша — «Приключения Кроша» и «Каникулы Кроша». Наряду с книжками для детей и юношества автор опубликовал два романа на модную тогда «производственную» тему: «Водители» и «Екатерина Воронина». Большинство из произведений автора были экранизированы и имели, кроме читательского, еще и зрительский успех.
И вдруг в 1978 году, Анатолий Рыбаков опубликовал роман, ничего общего не имевший с тем, что было им написано ранее. Роман назывался «Тяжелый песок» и повествовал о судьбе еврейской семьи с начала века и до страшной Катастрофы.
И где опубликовал? В реакционном журнале «Октябрь».
Как же так случилось, что юдофобский журнал напечатал такой роман, и вообще, почему вполне преуспевающий русский писатель (многие не догадывались, что Рыбаков еврей отважился написать сомнительный, по мнению брежневских литературных блюдолизов, роман, а потом и вообще крамольные «Дети Арбата»?
Обо всем этом, а также о многом другом писатель, находящийся в настоящее время в Нью-Йорке и работающий в библиотеке Колумбийского университета над заключительной частью эпопеи о сталинских временах, рассказал на вечере, организованном Центром культуры иммигрантов из Советского Союза. Встреча состоялась в зале «Арбетер ринг» — одной из старейших еврейских организаций Америки.
Невысокого роста, моложавый (никогда не подумаешь, что ему уже пошел 82-й год), дружелюбный и общительный, Анатолий Наумович без лишних слов приступил к своеобразной авторской исповеди.
В «Краткой литературной энциклопедии», в 6-м томе, вышедшем в 1971 году, сообщается, что писатель родился в 1911 году в Чернигове, в 1934 году окончил Московский институт железнодорожного транспорта, долго работал по специальности, был участником Великой Отечественной войны. Дальше идет перечень его произведений. И все. О том, что он был исключен из института, репрессирован, сослан, а через три года после возвращения лишился права жить не только в родной ему Москве, в том самом дворе на Арбате, который он впоследствии описал в «Детях Арбата», но и в других столичных городах, вынужден был скитаться по всей России в поисках угла и куска хлеба — обо всем этом не сказано ни слова.
И вот однажды, было это в 1939 году, он, ночуя на каком-то вокзале, встретил молодого парня, который рассказал ему совершенно невероятную, в каком-то смысле забавную историю о том, как его дед уехал в конце прошлого столетия в Швейцарию, окончил там медицинский факультет университета, стал преуспевающим врачом, женился, жена родила ему троих сыновей, двое из них пошли по его стопам, а с третьим, младшим, которого звали Яковом, он поехал навестить свой родной Симферополь. Там, в Симферополе, Яков встретил красивую девушку и влюбился в нее с первого взгляда. Она оказалась дочерью местного сапожника и звали ее… впрочем, неважно, как ее звали на самом деле, в романе она названа именем прародительницы нашей Рахиль, жены Яакова.
Что было дальше? Яков женился на Рахиль, увез ее в Швейцарию, там она родила ему сына, они были счастливы, но по прошествии какого-то времени девушка загрустила по дому, родным и, несмотря на уговоры Якова и его близких, вернулась с маленьким сыном домой, в Симферополь. Через некоторое время туда прикатил и Яков. Думал уговорить жену вернуться с Швейцарию, но тут началась Первая мировая война, затем революция, и он «застрял» в России на всю оставшуюся жизнь. Стал сапожником, выучил русский язык, появились еще дети, среди них и этот парень…
Рыбакова история эта тронула, но то, что она ляжет в основу его романа, он и не думал, он тогда еще вообще не помышлял стать писателем. Его больше занимал вопрос, найдет ли он завтра работу и ночлег.
В начале 70-х годов его, уже известного писателя, нашел тот самый парень, постаревший на тридцать с чем-то лет, и рассказал о том, как погибли от рук фашистских убийц его родители, родственники, вообще евреи Симферополя. И тогда Рыбаков понял, что ему от этой темы не уйти, что он должен, обязан написать обо всем этом большой роман, запечатлеть своих несчастных соплеменников. Одним словом, как там у Ильи Эренбурга: «Горе, открылась старая рана, мать мою звали по имени — Хана».
Работу над романом Рыбаков начал с поездки в Симферополь, бродил там по улицам и переулкам, где во время оккупации короткое время было еврейское гетто, посетил место, куда вывезли и расстреляли симферопольских евреев. Он понял, что здесь ему книгу не написать, что Симферополь ему город чужой.
И тогда он решил перенести место действия будущего романа на родину своего деда, в Сновск — небольшой торгово-промышленный город бывшей Черниговской губернии, куда мама привозила его десятилетним мальчиком в голодном 1921-м году.
Дед был зажиточным промышленником, уклад в его доме поддерживался религиозно-патриархальный. Сам же городок был интернациональным, в нем жили (в мире и согласии) евреи, украинцы, поляки, белорусы, русские.
И вот более чем через полстолетия он вновь очутился в Сновске. Теперь это был типичный советский райцентр: чиновников — хоть отбавляй, а экономика — плачевная, из 3-х тысяч евреев осталось не более 200…
А потом, когда роман был написан, возник вопрос: где его печатать? Сделать это в «Новом мире» или «Юности», в журналах, где Рыбаков опубликовал большинство своих произведений, оказалось невозможным. И тогда он обратился, как мы уже знаем, в «Октябрь». Незадолго до этого здесь произошла смена власти. После смерти Кочетова редакцию возглавил А. Ананьев, известный в писательских кругах как человек порядочный. Для того, чтобы вытянуть журнал из болота, привлечь новых читателей, ему нужно было срочно опубликовать что-нибудь сенсационное. Таким произведением и оказался «Тяжелый песок». Причем, чтобы «проскочить» цензуру, контролируемую высшими партийными органами, Рыбаков вначале представил лишь первую часть романа, действие которой происходит до революции. И все же пришлось изменить одно из мест действия -швейцарский город Базель: некий критик донес самому «серому кардиналу» Суслову, что в этом самом Базеле проходил когда-то сионистский конгресс, следовательно, роман с сионистским душком.
Так или иначе, но роман был напечатан и произвел огромное впечатление на читателей, и не только евреев. Что касается критики, то она в большинстве случаев помалкивала, опасаясь попасть впросак, а более всего — в немилость своего партийного начальства.
Но это не огорчило писателя, для него куда важнее были сердечные отзывы читателей, десятки тысяч писем. В одном из писем были такие слова: «Лишь прочитав роман, я почувствовал себя настоящим евреем и горжусь этим». Выйдя однажды из своего дома в Переделкино, Рыбаков увидел еврейских юношей, которые, оказывается, оберегали его жилище от хулиганов, грозивших устроить пожар.
Еще много интересного рассказал своим почитателям в тот вечер Анатолий Рыбаков. И не только о «Тяжелом песке», но и о еще более трудной судьбе «Детей Арбата», а также о работе над завершающей частью трагической эпопеи, которую он условно назвал «Расплата».
«Еврейский Мир» № 19, 2 октября 1992 г.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
