«Я — поэт временный,
Моё время — всегда».
Е. Евтушенко
18 июля, согласно паспорту, знаменитому поэту Евгению Евтушенко исполнилось 75 лет. Фактически ему 76.
— С годом рождения у меня вышла смешная и путаная история. Я как бы дважды родился. Хотя в паспорте указан 1933 г., родился я в 1932. Это связано с войной. В 1944 году мне нужно было выехать в Москву, для чего тогда требовался пропуск, который очень трудно было получить. Поэтому мне помогли, сделав на год моложе… До 12 лет пропуск не был нужен, — рассказывает поэт.
И вот, знаменательный юбилей длится целый год.
(Из интервью):
— Евгений Александрович, с чем вы идёте к (даже страшно представить!) 75-летию?
— Это вам страшно, а не мне. Мне весело. И к нему я иду тоже весело. Только что я принял весенние экзамены по русской поэзии и русскому кино у моих американских студентов, я выдержал такой зигзагообразный тур с чтением стихов по земному шару — в США, Гватемале, Сальвадоре, Венесуэле, где выступал и на русском, и на испанском, а затем — в новосибирском Академгородке, Петрозаводске, Сортавале, Сургуте, Ханты-Мансийске. Сейчас по уши в работе над антологией «Десять веков русской поэзии», которая должна выйти в этом моём официальном юбилейном году — 2008-м.
Действительно, поэту, полному творческих сил и замыслов, есть от чего быть весёлым и чем гордиться. Он — автор более 130 поэтических книг на русском языке и свыше 1000 книг в переводе на 72 языка мира. Автор романов «Ягодные места», «Не умирай прежде смерти». Исполнил роль Циолковского в фильме Саввы Кулиша «Взлёт». Как режиссёр он снял фильмы «Детский сад» и «Похороны Сталина» и т. д. Объездил 96 стран. Отец пятерых сыновей.
В прошлом году, когда Евгений Евтушенко посетил Израиль, представитель ВКРЕ (Всемирного конгресса русскоязычного еврейства) предложил номинировать поэта на Нобелевскую премию по литературе 2008 года.
— Это — признание за «Бабий Яр», за антирасистский дух моих произведений, — считает Евтушенко. — Это честь, великое волнение. А расизм я испытал на собственной шкуре. Когда я родился, моя фамилия была не Евтушенко, а Гангнус — это фамилия моего отца, немецкая. Мне было 7 лет, когда началась война, и учительница на станции Зима, в Сибири, где я родился и жил, говорила другим: «Как вы можете с ним играть — Он же немец!» Моя бабушка, мудрая и сильная женщина, возмутилась, схватила скалку и направилась в школу. Она нашла учительницу, сидевшую под плакатом с изображением Маркса и Энгельса. Бабушка спросила у неё: «А эти двое, быть может, узбеки?» А потом бабушка решила, что было бы правильнее поменять мою фамилию на фамилию моей матери, наполовину польки, наполовину украинки. С этого дня я стал Евгений Евтушенко.
Склонность к поэзии у ребёнка проявляется рано. Пятилетний Женя сочинил такие стихи:
«Почему такая стужа?
Почему дышу с трудом?
Потому что тётя Лужа
Стала толстым дядей Льдом».
Особенную известность принесло Евтушенко опубликованное в 1961 году стихотворение «Бабий Яр», вызвавшее бурю негодования антисемитов и признательность порядочных людей.
— Меня спрашивают, почему я написал «Бабий Яр», — говорил Евтушенко в интервью на радиостанции «Эхо Москвы» в декабре 2005 года. — Может быть, потому, что однажды я чуть не совершил непростительную ошибку.
Память моя начинается с 1937 года. С одной стороны, мне было 4 года, когда в моём присутствии арестовали моих дедушек — ни за что. Один из них не вернулся, другой вернулся сломанным человеком. С другой стороны, Сталин был главнокомандующим, в отношении к нему душа моя всё время раздваивалась. И когда сообщили о «врачах-отравителях» Сталина, я, как многие люди, был потрясён и написал об этом стихи. В одной очень хорошей семье я прочитал их. Мать той семьи сказала слова, которые могли ей дорого стоить: «Женечка, эти врачи ни в чём не виноваты. Это неправда! Спрячьте это стихотворение и никому не показывайте. Вы никогда не отмоетесь потом… «. Я поверил и спрятал и никому не показывал. Может быть, потому я и написал «Бабий Яр», что однажды мог очень сильно ошибиться. И на всю жизнь. Ведь в тот момент я поверил газетной версии. Для меня это был огромный моральный урок…
В своём фильме я рассказал об этом, хотя меня уговаривали убрать этот эпизод. Но я не согласился, потому что это урок и предупреждение другим молодым людям.
«Бабий Яр был преступлением фашизма. Но наше многолетнее замалчивание чужого преступления стало преступлением собственным… Я давно хотел написать об антисемитизме. Но эта тема нашла своё поэтическое решение только тогда, когда я побывал в Киеве и своими глазами увидел это страшное место — Бабий Яр, — сказал Евтушенко.
В одном из интервью поэта спросили: «Какой, по вашему мнению, самый опасный порок?»
Поэт ответил: «Бесчувствие к чужой боли».
— А достоинство?
— Умение чувствовать чужую боль.
И Евтушенко обладает таким свойством:
«Есть русскость больше, чем по крови:
Как перед нравственным судом,
Родившись русским, при погроме
Себя почувствовать жидом».
В Америке Евгений Евтушенко уже более 15 лет преподаёт русскую литературу в нескольких университетах. Здесь к нему относятся с большим уважением и любовью. Он — почётный гражданин штата Висконсин, городов Нью-Орлеан, Оклахома, Талса, почётный профессор «Honoris Causa» Университета Новой школы в Нью-Йорке и Королевского колледжа в Квинсе.
В разные годы Евтушенко удостоен ряда советских и международных наград и литературных премий, в том числе «Золотой лев» (Венеция).
В 1994 году его именем названа малая планета.
Поздравляя, пожелаем Евгению Евтушенко долгих лет жизни и дальнейших творческих успехов!
БАБИЙ ЯР
Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно. Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу…
Мне кажется, что Дрейфус — это я.
Мещанство — мой доносчик и судья.
Я за решеткой. Я попал в кольцо.
Затравленный, оплеванный, оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо.
Мне кажется — я мальчик в Белостоке.
Кровь льется, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот: «Бей жидов, спасай Россию!» —
насилует лабазник мать мою…
Мне кажется, я — это Анна Франк,
прозрачная, как веточка в апреле.
И я люблю. И мне не надо фраз.
Мне надо, чтоб друг в друга мы смотрели…
Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно, по-судейски.
Все молча здесь кричит, и, шапку сняв,
я чувствую, как медленно седею.
И сам я, как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребенных.
Я — каждый здесь расстрелянный старик.
Я — каждый здесь расстрелянный ребенок.
Ничто во мне про это не забудет!
«Интернационал» пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.
Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам, как еврей,
и потому — я настоящий русский!
1961
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
