Кажется, это было только вчера. Выйдя из здания Иерусалимской центральной автостанции на улицу Яффо, я перешел дорогу, прошел мимо Института рава Кука и оказался у ворот иешивы «Мерказ а-Рав», на которых были наклеены траурные объявления с именами убитых террористом детей — учеников этой иешивы… И вот сейчас я стою на той же улице Яффо и пытаюсь найти среди прохожих очевидцев недавно произошедшего здесь теракта, унесшего жизни троих израильтян. Но все, к кому я подхожу, качают головами: нет, не видели, были в тот момент в другом месте, и слава Б-гу. Не боятся ли они ходить по улице Яффо? Смешной вопрос. Тот, кто боится террора и арабов, не живет в Иерусалиме.
С Б-жьей помощью все будет хорошо. «С Б-жьей помощью!» — соглашаюсь я и подхожу к другому прохожему. Наконец передо мной оказывается немолодой религиозный еврей, который вполне подпадает под определение «очевидец».
— А что рассказывать?! — говорит он. — Было страшно. Жутко. Да, я видел террориста своими глазами. В какой-то момент он посмотрел на меня и даже что-то крикнул мне на арабском… Знаете, я вам, пожалуй, расскажу про то, о чем, по-моему, не писала ни одна газета. Он смеялся…
— Кто смеялся?
— Террорист. Он давил людей и машины и не переставая смеялся! Он явно получал кайф от того, что убивал евреев.
К тому времени, когда я приехал в Иерусалим, израильские СМИ уже опубликовали репортажи о теракте на улице Яффо и точно подсчитали все, что можно было подсчитать. Продолжительность действий террориста с момента наезда на первую машину до момента его ликвидации составила 7 минут. Пройденная им трасса смерти — 500 метров. Итоги теракта — 3 убитых и около 50 раненых, а также несколько искореженных машин и автобус.
С улицы Яффо я направляюсь в Старый город, чтобы оттуда добраться до Восточного Иерусалима, до той самой деревни Цур-Бехар, в которой родился и жил этот подонок. Но прежде чем мы познакомимся с этой деревней и ее жителями, я хочу рассказать о том, о чем, по понятным причинам, мы просто не могли рассказать ранее.
Оскал смеющейся смерти
Всякий, кто бывал в последнее время в Иерусалиме, знает, какое массированное строительство ведется в районе Центральной автостанции. Роются глубокие ямы под фундаменты будущих небоскребов, вовсю идут дорожные работы, вдоль дороги вот уже несколько лет висят плакаты, обещающие, что очень скоро по улице Яффо начнут бегать трамваи. Почти все занятые на дорожных работах рабочие — арабы. Признаюсь, проходя мимо них, я каждый раз ощущаю какой-то холодок: а что если кому-то из них что-то такое стукнет в голову, и вместо того, чтобы сбивать старый тротуар, он обрушит кувалду на мою голову?! Хусам Дуаят был одним из таких арабских рабочих. Вот только доверили ему не кувалду, а многотонный бульдозер. И именно эту рабочую машину убийца пустил в ход 2 июля 2008 года в 11.55, двинув свое «оружие» по улице Сарей-Исраэль.
Первой на его пути оказалась «Тойота» с находившимся внутри водителем Мики Аронсоном. Каким образом Аронсону удалось выбраться живым и невредимым наружу — он не помнит. Зато он хорошо помнит, как бульдозер четыре раза наезжал на его автомобиль и съезжал с него, сминая металлический корпус, словно консервную банку. И уже по этим действиям водителя бульдозера можно было понять, что он отнюдь не потерял управление, а, напротив, отлично управляется с тяжелой машиной.
Затем террорист выезжает против движения на улицу Яффо и направляет свой бульдозер на людей, столпившихся на автобусной остановке. Те с криками начинают разбегаться, и через мгновение навес и скамейки на автобусной остановке уже расплющены. Один пожилой человек не успевает убежать и получает серьезные травмы. Однако многие на охваченной паникой улице все еще думают, что речь идет о водителе, потерявшем управление. Лишь те, кому довелось увидеть лицо водителя, понимают: это не так. Он — смеется!
Еще через несколько секунд это начинают понимать все: покончив с остановкой, водитель подает бульдозер назад и начинает целенаправленно давить стоящие на улице машины. Сидевший в своем «Ситроене» пожилой мастер по ремонту кондиционеров Жак Ралеви не успевает выбраться наружу: бульдозер наезжает на его машину и начинает утюжить ее, не оставляя Жаку Ралеви никаких шансов на выживание…
Следующей целью террориста становится пассажирский транспорт. Сначала он пытается перевернуть автобус, следующий по 60-му маршруту, а когда это не удается, разворачивается в сторону 13-го автобуса. «Смотри, как ты едешь!» — кричит ему еще не понимающий, что происходит, водитель «Эгеда» и только тут, видя торжествующую улыбку на лице бульдозериста, и понимает: это теракт. В следующий момент набитый пассажирами автобус кренится и падает набок. Люди в салоне кричат от ужаса, матери прижимают к себе детей и заслоняют их собой от падающих взрослых…
Можно ли было остановить террориста в этот момент? Наверное, да, если бы стоявшие на улице полицейские сразу открыли по нему огонь на поражение. Но они медлили. Медлили не потому что струсили, — очевидцы рассказывают, что один из полицейских, рискуя жизнью, попытался взобраться на бульдозер. Но вот открыть огонь на поражение они явно не решались. Лишь после того как водитель бульдозера наехал еще на одну машину, раздавив находившуюся в ней Элизабет Горен-Фридман, один из полицейских стал стрелять в него.
Бульдозер замирает на месте. На улице Яффо устанавливается мертвая тишина. В этой тишине к бульдозеру бегут трое полицейских и вместе с ними какой-то парень в синей майке и шлепанцах «крокус». Внезапно бульдозер снова трогается с места… Несколько секунд понадобилось парню в майке и полицейскому на то, чтобы добежать до бульдозера, но эти секунды стоили жизни воспитательнице детского сада Бат-Шеве Унтерман — бульдозер, взревев, двинулся вперед и подмял под себя ее машину.
В этот момент и встретился с ним глазами мой случайный иерусалимский собеседник. И он свидетельствует: давя машину, в которой находились женщина и ребенок, тот, очевидно, уже раненный, смеялся…
Потом с чьей-то подачи пройдет слух о том, что перед смертью Бат-Шева успела выбросить из машины свою четырехмесячную дочь. Нет, это не так: у женщины просто не было возможности сделать это, просто каким-то чудом девочка не пострадала и спокойно сидела в своем креслице до тех пор, пока спасатели, приложив немалые усилия, смогли открыть поврежденную дверь машины…
Дальнейшее известно: террорист был смертельно ранен тем самым парнем в синей майке, а затем — полицейским ЯСАМа. Последнее, что успел выкрикнуть убийца, были слова «Аллах акбар!».
В последующие дни все эти события начали обрастать дополнительной информацией, и чем больше становилось этой информации, тем более символичной для современного Израиля начинала казаться мне вся эта история.
Рассказ об известном герое
Именно о символичности всего произошедшего я и размышлял, пока грязный и разбитый автобус вез меня в деревню Цур-Бехар. Эти мысли помогали мне отвлечься и забыть о том, что я в этом автобусе единственный еврей. Не скажу, что остальные пассажиры смотрели на меня с ненавистью. В большинстве взглядов я заметил лишь любопытство и недоумение, но мои ощущения все равно были не из самых приятных.
Прокручивая в голове все подробности теракта, я подумал о парне, застрелившем смеющегося убийцу, и в моей памяти сами собой возникли из детстве стихи Маршака:
«Ехал один гражданин по Москве —
Белая кепка на голове…»
Все верно: ехал один гражданин… Только не по Москве, а по Иерусалиму. И не на подножке трамвая, а на своем велосипеде. И не в кепке, а в вязаной кипе. И футболка у него была не белая, а голубая. Этот гражданин только что прошел курс молодого бойца в одном из самых элитных подразделений ЦаХаЛа, и, надо сказать, добиваться призыва в армию и приема в это подразделение ему пришлось целых два года. И все по той причине, что в 2005 году Моше П. принял участие в демонстрации против плана Ариэля Шарона по одностороннему выходу из Газы. Вместе с десятками таких же, как и он, подростков П. был арестован и доставлен в тюрьму. Против него было возбуждено уголовное дело. Затем дело было закрыто, но «позорное клеймо» противника выхода из Газы осталось, и когда парню пришло время идти в армию, в призыве ему было отказано. Тем не менее, Моше П. поступил в армейскую иешиву в Кирьят-Арбе и с помощью Организации по борьбе за права человека в Иудее и Самарии стал отстаивать свое право на службу в ЦаХаЛе. И не просто на службу, а на службу в самых элитных частях. В итоге он все-таки попал в эти части и успешно прошел курс молодого бойца. В тот день Моше наслаждался полученным из армии отпуском перед дальнейшим прохождением службы. Судьбе было угодно, чтобы именно он одним из первых верно оценил обстановку и, выхватив у растерявшегося полицейского пистолет, положил конец кошмару, происходившему на улице Яффо.
Я думал о том, что история Моше П. вобрала в себя истории множества других его сверстников, которые прошли через тюрьму «Маасиягу» и бесконечные допросы в участках только из-за того, что решили выразить протест плану, который, с их точки зрения, не отвечал интересам Израиля. Затем страна плюнула им в лицо еще раз — когда стала отказывать в праве на призыв в армию. Казалось, поводов для того чтобы озлобиться и обидеться на государство, у них было более чем достаточно. Но нет, вместо этого, они по-прежнему настаивают на своем праве рисковать жизнью ради Израиля, в то время как многие их сверстники из Северного Тель-Авива готовы на любые ухищрения, лишь бы получить освобождение от службы. И тот, кто закрывает таким, как Моше П., дорогу в ЦаХаЛ, не понимает, что в первую очередь вредит этим Государству Израиль…
Кстати, Моше П. всячески противился тому, чтобы хоть какие-то сведения о нем попали в СМИ. Отвечая на вопросы журналистов, он заметил, что сделал то, что должен был сделать, и добавил, что считает все произошедшее еще одним эпизодом в той войне, которую ведет еврейский народ за Эрец Исраэль. В тот же вечер Моше побывал на свадьбе своего друга в Иерусалиме и сразу после хупы уехал на своем велосипеде домой.
— Многие на свадьбе уже знали о происшедшем, и из меня стали делать главного героя свадьбы. А главными героями на свадьбе должны быть жених и невеста! — так объяснил он потом товарищам свой поспешный уход.
Таких вот ребят растят в наших армейских иешивах.
«Многие парни плечисты и крепки.
Многие носят футболки и кепки.
Много в столице таких же значков —
Каждый к труду-обороне готов!»
Да и террорист Хусам Дуаят — тоже фигура типичная и в определенной степени символичная. Как и многие молодые израильские арабы, он встречался с «русской» девушкой. Уже после совершенного им теракта та заявила, что, несмотря ни на что, продолжает его любить…
А вот и Цур-Бехар.
«Скажи правду, еврей!»
Израильские правозащитники, говоря о Восточном Иерусалиме, как правило, утверждают, что его население проживает в крайней нищете; что оно страдает от дискриминации и от того, что городским властям нет никакого дела до развития инфраструктуры в этих районах. Доводилось мне слышать и заявления о том, что в Восточном Иерусалиме до сих пор нет водопровода и канализации…
Скажу сразу: Цур-Бехар — первая из входящих в состав Иерусалима арабских деревень, в которой мне довелось побывать. И если ее население проживает в крайней нищете, то пусть мне авторы этих сентенций объяснят, что они вкладывают в понятие «нищета». Размеру и разнообразию архитектуры домов Цур-Бехара могли бы позавидовать самые престижные районы Тель-Авива и Иерусалима (вот в них бывать мне приходилось чаще). Дом семьи террориста в этом смысле не является исключением — это огромный двухэтажный дворец, выложенный белым иерусалимским камнем. На втором этаже, помимо жилых помещений, имеется просторный балкон с изящной деревянной беседкой. Поверьте, далеко не всякий, даже очень обеспеченный, может позволить себе приобрести и содержать такой дом. Каким образом он появился у многодетной семьи террориста, да и у других жителей этой деревни, одному Аллаху известно. И если даже будет отдан приказ о разрушении этого дома, разрушить его будет не так уж легко.
Кстати, канализация и водопровод, а также электричество, по моим наблюдениям, в Цур-Бехаре есть, а вот его жители особой общительностью не отличаются. Ну то, что семья террориста со мной отказалась общаться, было ожидаемо. Понятно, что стучать в двери особняков, украшающих улицы этой «деревеньки», я тоже не стал. Зато я возлагал большие надежды на продавцов уличных магазинов, которых в деревне хватает. Увы, и здесь я просчитался: большинство из них сразу дали мне понять, что не желают разговаривать со мной ни о теракте, ни о чем-либо другом. И все же некоторые из них любезно соизволили переброситься со мной парой-тройкой фраз.
— Нет у нас никакого террориста! — отрубил хозяин небольшой лавки пряностей. — Он был обыкновенный сумасшедший — меджнун. У него начался приступ безумия, вот и все. Но для ваших министров это станет поводом для того, чтобы еще раз дать нам по голове! Допустим даже, он виноват, хотя люди говорят, что он просто не умел управлять этим трактором. Но почему вы хотите разрушить дом его семьи?! Ты знаешь, что в нем живут почти двадцать человек?! Скажи мне правду, еврей, ты действительно считаешь справедливым, если из-за одного человека заберут дом у стольких ни в чем не повинных людей?! А почему не разрушили дом еврея, который убил араба?! Никому такое решение даже в голову не пришло!
Это монолог хозяина уличного продуктового магазинчика. Из беседы с ним выяснилось, что жители деревни всерьез напуганы угрозами разрушить дом, но больше всего — призывом вице-премьера Хаима Рамона отрезать с помощью разделительной стены Цур-Бехар от прилегающих к нему еврейских кварталов Иерусалима. Для многих жителей деревни возведение такой стены и необходимость въезжать на территорию Израиля через КПП означает потерю работы, а значит, средств к существованию. Ну а если план Рамона будет осуществлен до конца и жителей Цур-Бехара лишат израильского гражданства, сотни местных семей лишатся и различных пособий, получаемых от «Битуах леуми».
Поэтому все жители деревни, как мантру, затвердили слова о том, что Хусам Дуаят не был террористом, ни в каких исламских террористических организациях не состоял и даже в мечеть ходил разве что по великим мусульманским праздникам. Был же он, дескать, самым обыкновенным уголовником, отсидевшим в израильской тюрьме два года за изнасилование. А в тот день он, видимо, поругался со своими близкими и сорвал злость, направив свой трактор на людей. А Цур-Бехар — деревня мирная, террористов в ней отродясь не имелось…
Что касается семьи террориста, она упорно придерживается версии, разработанной нанятым ею израильским адвокатом. Согласно этой версии, никакого теракта не было и в помине, а было либо минутное помутнение рассудка, либо просто потеря управления тяжелой рабочей машиной. И, разумеется, никто не имеет права разрушать дом семьи террориста, а вот тех, кто убил его, вместо того чтобы попытаться остановить больного человека, следует и в самом деле отдать под суд.
Вот только во всех этих утверждениях концы с концами явно не сходятся.
Скажем, слова о том, что Хусам Дуаят не был особенно религиозен, может быть, и соответствовали действительности полгода назад, но в последнее время он, что называется, вернулся в лоно религии и стал ревностным мусульманином, проводящим в мечети все свободное время. Насчет того, что в Цур-Бехаре никогда не было террористов, местные жители тоже лукавят. То есть ШАБАКу о принадлежности жителей этой деревни к ХАМАСу ничего неизвестно, но когда в 2006 году жителям Восточного Иерусалима разрешили участвовать в выборах парламента ПА, более 90 % жителей Цур-Бехара отдали свои голоса именно ХАМАСу. И это, согласитесь, свидетельствует об их настроении и политических симпатиях. Кстати, староста деревни был избит после того как осмелился публично осудить теракты-самоубийства.
А члены семьи убитого террориста, которые в беседах с корреспондентами израильского ТВ, глядя в камеру, говорили, что осуждают его действия, после того как эти журналисты уезжали, говорили, что гордятся тем, что в их семье появился шахид. Ну, а версия о временном помешательстве и потере управления трактором вообще не выдерживает никакой критики: само поведение Хусама Дуаята в то утро на улице Яффо свидетельствует о том, что он сознательно шел на убийство людей, движимый определенными идеологическими мотивами.
Должен заметить, что для обитателей Цур-Бехара и ряда других арабских деревень Восточного Иерусалима не впервой жить двойной жизнью. На протяжении десятилетий они пользуются всеми благами, которые им предоставляет израильское гражданство, получая все причитающиеся им социальные пособия, свободно передвигаясь по всей стране и без проблем устраиваясь на работу… При всем при этом арабские граждане еврейского государства не скрывают своей ненависти к нему и поддерживают ХАМАС. По меньшей мере, своими голосами.
Покидал я Цур-Бехар со странным чувством… Меня не оставляло ощущение, что во время моего пребывания в деревне (а был я в ней около часа) за мной кто-то следил. Думаю, утверждение ШАБАКа о том, что теракты в иешиве «Мерказ а-Рав» и на улице Яффо совершили террористы-одиночки, ошибочно, и на самом деле оба преступника принадлежали к тем или иным боевым подразделениям ХАМАСа, действующим в Восточном Иерусалиме. И эти подразделения, считаю, еще не раз будут напоминать о себе.
Вопросы
без ответов
На обратном пути я вновь и вновь вспоминал слова старого араба: «Скажи мне правду, еврей: ты действительно считаешь справедливым, если из-за одного виновного заберут дом у стольких ни в чем не повинных людей?!»
Вопрос, согласитесь, не из простых. В самом деле, почему из-за одного подонка без крова должны остаться его родные? Справедливо ли это? И разве лишение крова не повинных в преступлении людей не является грубым попранием прав человека?!
Но, думал я, в том-то и дело, что террористы идут на преступление, будучи твердо уверены в том, что своей гибелью они не только не наносят ущерба своим семьям, а, наоборот, приносят им почет и материальный достаток. Осознание того, что их поступок, возможно, принесет близким какие-то дивиденды, но лишит их семейного очага, способно отрезвить многих потенциальных террористов.
Кто-то скажет, что это жестокая, почти аморальная логика. Но это единственная логика, которая работает на Ближнем Востоке. И когда на одну чашу весов положены человеческие жизни, а на другую — снос дома, в котором живут ближайшие родственники убийцы, чаша с жизнями перевешивает.
Не будем забывать, что реализовать эту идею непросто. Семья террориста при поддержке израильских правозащитников будет добиваться в БАГАЦе отмены решения о разрушении их дома. И, вероятнее всего, БАГАЦ наложит на это решение вето, так как усмотрит в нем коллективное наказание и посягательство на основные права человека. Так что пока вопрос о разрушении домов убийц зависает в воздухе, а правительство искренне гордится тем, что помешало семье террориста справлять по нему поминки.
Так где же выход? Неужели в самом деле взять на вооружение идею Хаима Рамона и отделить Иерусалим от всех входящих в него сегодня арабских деревень, лишив их жителей израильского гражданства и отгородившись от них разделительным забором. Но давайте не будем забывать, что «касамы» легко перелетают через любой забор.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
