С кем же вы, Гарри Каспаров?

Что и говорить: приход в «Еврейский Мир» журналиста такого масштаба, как Виктор Топаллер, и его метко поражающий «Рикошет» во многом обогатили газету, расширили ее возможности и укрепили авторитет. Мастер есть мастер. Каждое его выступление читаю всегда с большим интересом: мне импонируют его авторская позиция и едко-сатирический метод изложения, которым он пользуется. Вот и в № 834 газеты внимательнейшим образом прочел его интервью с Гарри Каспаровым. Меня, видимо, как и многих читателей, интересует феномен выдающегося шахматиста, а теперь еще и политического деятеля и историка (внимательно читал его далеко не бесспорные статьи по истории России). Так вот, автор интервью так распределил время беседы, что «задел» и шахматную часть биографии Каспарова, и его нынешнюю деятельность на поприще российской политики.

В целом гость Виктора Топаллера довольно пространно высказался по целому ряду проблем. Кроме одной, на мой взгляд, весьма важной. Откровенно говоря, я все ждал, когда же, наконец, наступит момент истины и будет задан очень меня интересующий (надеюсь, не только меня) вопрос: что общего у непобежденного чемпиона мира по шахматам и интеллектуала высшей пробы Гарри Каспарова и фюрера национал-большевистского отребья Эдуарда Лимонова? Собственно, не столько вопрос, сколько ответ. Потому что остальные его взгляды — на деятельность ООН, мнение о президенте США и другие — мне показались не столь важными.

Повторю свой вопрос: что общего у Каспарова и Лимонова? Мне казалось, что это люди разных взглядов, запросов, политических амбиций. А ведь они не только тусуются вместе, но и практически выступают тандемом на митингах, шествиях, в принятии разного рода резолюций и т. д. То ли это временный компромисс для достижения каких-либо тактических целей, то ли далеко задуманный ход? Возможен и третий вариант: попутчики. И если для Лимонова просто престижно появляться на публике в компании столь известного человека, то для Каспарова такая «дружба» мне непонятна. Не мог же он не знать, чем дышит его подельник. Вот как определил свое кредо Лимонов: «Мы экспроприировали героев равно национальных и красных движений начала века, скрестили успешно Ленина с Гитлером, Савинкова с Че Геварой, Муссолини с Махно и Дзержинским плюс добавили эстетического экстремизма Пазолини, Мисимы, Берроуза, Жене, скрестили Боба Денара с RAFовцами и «Красными бригадами»… Мы хотели все: и брать Ургу с Унгерном, и пережить с Гитлером Пивной Путч, и брать с Лениным Петроград, и воевать с Че в Сьерра Маэстре»… Вот такой набор националистического и нацистского бреда. Это «идеология». А практика, то бишь формы «борьбы» — обычные, гестаповско-кагэбэшные: избиения, поджоги, погромы, грабежи… Не мог не видеть Каспаров и бесчисленные флаги лимоновцев, которые заполняли митинги, где он выступал: на красном полотнище большой круг с черными серпом и молотом. Ни дать, ни взять — гремучая смесь нацизма с большевизмом. (Кстати, по опросам ВЦИОМ, почти 40 % молодежи ответили, что им импонируют притягательная сила агрессивной стаи, жестокость, культ насилия). И с этими новоявленными неонацистами и необольшевиками, а порой и явными бандитами с большой дороги и экстремистами, якшается Каспаров! (?)

У меня вызвали недоумение и некоторые сентенции Каспарова в ходе самого интервью. На такой вопрос Топаллера: «Я помню ваше сравнение, что все либеральные разговоры по поводу того, что «нельзя трогать легитимного лидера народа» очень похожи на ситуацию в Германии, когда говорили: нельзя трогать Гитлера?» Вот каким был ответ Каспарова: «Вы знаете, Гитлер хоть выборы выиграл… В преемники его никто не определял. Хотя мы, конечно, понимаем, что говорить о легитимности нацистского режима нельзя, потому что в итоге он свернул демократические институты»… Вот такое мягкое поглаживание по гитлеровскому режиму, самому деспотическому в мире, который истреблял целые народы, наивность, поиск оправданий этим варварам ХХ века меня очень смутили. А как в этой связи оценить «легитимность» Ахмадинеджада, Хании, Ким Чен Ира и других избранных диктаторов? Какая-то неуверенность, непонимание, нигилизм скользят в ответе Каспарова.

Словом, интервью никак не рассеяло мои сомнения: я так и не дождался главного вопроса и главного ответа. По-видимому, Виктору Топаллеру неудобно было задать его, чтобы ненароком не обидеть своего собеседника. Поэтому у меня такая просьба: если уважаемому журналисту доведется еще раз встретиться с прославленным шахматистом, прошу задать ему от моего имени такой вопрос: «С кем же вы, Гарри Каспаров?»