Время от времени в солидной американской печати появляются статьи, которые могли бы занять первые полосы официальной российской прессы, а их авторы, среди которых встречаются и довольно известные американцы, отлично бы чувствовали себя в телеэфирах ведущих кремлёвских пропагандистов.
Поначалу, я думал, что это какой-то казус, и потому откладывал их в сторону, не уделяя им особого внимания. Запомнилась одна из них в WSJ, но не своими содержательными мыслями или интересным анализом. Привлекло имя автора — Джеймс Вэнс, недавно избранный сенатор США от штата Огайо.
В своём тексте молодой политик, ему нет и сорока, довольно скучно и плоско объяснял читателям, что средства американских налогоплательщиков перетекают в Украину, помощь которой не соответствует интересам Соединённых Штатов. Те же соображения через месяц он озвучил и в эфире Fox News, где заявил, что США не имеют возможности вести учёт того, как используется финансовая и военная помощь, передаваемая Вашингтоном Киеву. Все его доводы уже миллион раз, как будто под копирку, произносились, озвучивались и тиражировались российской стороной до него и без него. Само же появление ещё одной статьи с похожими аргументами намекало на что-то общее, объединяющее подобные материалы, которые с недавних пор замелькали в различных изданиях.
И вот совсем недавно, в первую годовщину российского вторжения в Украину, на видном месте в «Бостон Глоуб» появилась примечательная статья с зазывающим названием: «Аналогии со Второй мировой войной сегодня так же полезны, как почтовые голуби». Написал её Стивен Кинзер, ветеран «Нью-Йорк Таймс», ныне преподаватель и научный сотрудник Ватсоновского Института Международных исследований Брауновского университета, чьи колонки нередко появляются в крупнейшей газете Новой Англии. Начинается она довольно игриво. Автор предлагает читателям присоединиться к его клубу под названием «Общество запрета на аналогии со Второй мировой войной». После такого экстравагантного вступления следует его первый тезис: «Члены клуба должны (!) дать обещание никого не называть «новым Гитлером». «Гитлер — центральный архетип Второй мировой войны, — продолжает он, — и какое-то время его поносили, как исключительно злого и извращённого демона.
В наши дни привычно слышать, как президента России Владимира Путина сравнивают с Гитлером. Но он не одинок в подобном сравнении. Даже быстрый поиск в Интернете даёт впечатляющий список лидеров, чьи враги называли их «ещё одним Гитлером». Среди них Саддам Хуссейн в Ираке, Башар Асад в Сирии, Муамар Каддафи в Ливии и … Биниамин Нетаниягу в Израиле».
Не случайно включая израильского лидера в столь одиозный перечень, Кинзер, похоже, не замечает очевидной натянутости своего обобщения, не говоря уже о том, что в этом списке израильский премьер — единственный демократически избранный лидер. Но, словно взяв разбег, колумнист уходит ещё дальше: «В разное время главы иностранных государств характеризовали американских президентов — Никсона, Джонсона, Рейгана и даже Буша как эквивалентов Гитлера… Конечно, сравнение с Гитлером имеет неоспоримо эмоциональную силу, но чем больше мы её используем, тем больше мы «нормализуем» самого Гитлера». Вывод из этого пассажа прост — «нового Гитлера» нет, и называть так Путина не только не имеет никакого смысла, а, наоборот, может принести вред.
Второй тезис Кинзера плавно вытекает из первого: «Члены клуба не могут отклонять мирные предложения на том основании, что они представляют собой «ещё один Мюнхен». И дальше: «Самое важное, они должны признать, что войны обычно заканчиваются достигнутым компромиссом, а не полной победой… И утверждение, что дипломатия бесполезна потому, что это ещё «один Мюнхен», обречено на провал».
Это отсылка к печально известной мюнхенской конференции 1938 г., когда, уступив Гитлеру Чехословакию, лидеры Англии и Франции поверили обещаниям нацистского диктатора проводить мирную политику и не претендовать ни на какие другие территории.
Это была роковая ошибка», — признаёт Кинзер, — но она часто рассматривается как доказательство того, что все переговоры равносильны умиротворению. Так, в 1954 г. сенатор Уильям Ноуленд предупредил президента Эйзенхауэра, что компромисс с врагами во Вьетнаме приведёт к «Восточному Мюнхену». Десять лет спустя президент Джонсон сказал, что должен был послать войска во Вьетнам «потому, что мы усвоили урок Мюнхена, состоящий в том, что уступка агрессору только разжигает его аппетиты. Сенатор Тед Круз в 2015 г. назвал ядерную сделку с Ираном «худшим предательством, опять-таки со времён Мюнхена». Когда президент Байден заявил, что он не пошлёт американские войска воевать в Украине, его обвинили в том, что он повторяет поведение английского премьер-министра Невилла Чемберлена на Мюнхенской конференции перед Второй мировой войной».
Его взгляд на то, как воспринимается в Америке война с нацистской Германией, весьма своеобразен: «Поток книг, фильмов, видеоигр и прочей продукции о Второй мировой войне кажется бесконечным. Это происходит только (!) потому, что в той войне Соединённые Штаты представлены такими, какими мы хотим их видеть: освободительной силой, которая использует свою мощь для полной победы над мировым злом». И далее в том же духе: «Возможно, что самая пагубная из всех аналогий со Второй мировой войной — это химера абсолютной победы. Даже Эйзенхауэр, один из генералов победоносной войны знал, что такое случается редко. После победы на президентских выборах 1952 г. его призывали нарушить перемирие в Корее и послать американских солдат сражаться там до полной победы. Вместо этого, он согласился на уродливый компромисс, по которому было признано коммунистическое правление в Северной Корее…
Большинство войн направлено на обеспечение достаточного преимущества на поле боя, чтобы иметь хорошую позицию для ведения переговоров. Те войны, которые ведутся сейчас в Украине, Сирии и Йемене в конце концов закончатся компромиссом. Идея полной победы подталкивает народы к бесконечным войнам. Члены моего клуба будут изучать прошлые войны в поисках руководства для понимания современных конфликтов. Мы будем изучать 30-летнюю войну, Первую мировую войну, затем Корейскую, Вьетнамскую, войну Южной Африки против Анголы, Ирана против Ирака, США против Афганистана. Эти войны были войнами на истощение, которые начались без понимания того, как долго они будут длиться и насколько они будут разрушительны. Они преподносят важнейшие уроки, которые не потеряли своей актуальности и сегодня. В отличие от уроков… Второй мировой войны». Этим «открытием» преподаватель Университета, входящего в состав престижной ассоциации Лиги плюща, закончил свои рассуждения, способные поразить не только студента-историка. Любой здравомыслящий человек едва ли согласится с тем, что опыт 30-летней европейской войны XVII века важнее уроков 1939 — 1945 годов.
Стоит обратить внимание и на то, что в обширном перечне важнейших войн, которые, по мнению Кинзера, заслуживают изучения, не упомянута Франко-Прусская война (1870 — 1871), коренным образом изменившая «старую» Европу. Важнейший военный конфликт в европейской истории создал сверхмощное государство, и, нарушив хрупкий баланс сил в Европе, стал наиболее важным геополитическим событием на долгой дороге к двум мировым войнам. К слову говоря, выдача Гитлеру Чехословакии в ходе мюнхенских переговоров, по оценке Черчилля, в огромной степени изменила баланс сил в пользу Германии в ущерб Англии и её союзников. Менее, чем через год после подписания «Мюнхенского соглашения» началась Вторая мировая война. Аналогия с теми событиями сегодня достаточна очевидна.
Разбирать каждую мысль в его материале с неоправданным множеством имён и разноплановых событий, упомянутых в относительно небольшой газетной колонке (деталь — нехарактерная для опытного журналиста), уводит от того главного вывода, который Стивен Кинзер предлагает читателю: Путин — это не Гитлер, и переговоры с ним — это не Мюнхен. Само же обоснование этих тезисов — это уж как выйдет, а получилось как-то поверхностно и несерьёзно, как будто его рукой временно водила какая-то потусторонняя сила.
Нельзя не упомянуть, что книги Кинзера, обличающие американскую политику, уже давно приличными тиражами издаются в России. В предисловии к одной из них «Перевороты. Как США свергают неугодные режимы», отмечено, что «автор беспощадно и объективно (!) отслеживает, как почти полтора века цинично и бесцеремонно Америка устраивает перевороты в разных уголках мира…».
Примечательный эпизод, возможно, имеющий отношение к затронутой теме, произошёл прошлой весной. В конце апреля минувшего года мне позвонил незнакомый мужчина. Он сказал, что давно читает мои статьи, приехал в Бостон только на день и очень бы хотел со мной встретиться. Предложил посидеть вместе в баре отеля на Капли, где он остановился. Я назвал ему место, где я обычно вечером прогуливаюсь в Бруклайне. Глеб, как он представился, приветливо сдержанный в общении и чем-то располагающий к себе человек лет сорока-сорока пяти, рассказал, чем заинтересовали его мои публикации, упомянул и один из рассказов, который его особенно тронул. Потом снова, говоря о текущих событиях, невзначай спросил: «А почему вы никогда не пишете о Путине»? Я ответил, что писать о нём из безопасного Бостона — это совсем не доблесть. Мой собеседник не согласился: «Вы меня не так поняли.
Президент окружён людьми, которые хотят, чтобы он вёл войны, а не спецоперации, чтобы он ударил не только по Украине… Путин всех их сдерживает, и важно понимать, что после него к власти придёт партия неуправляемых». «Если такие люди есть, кто же их расставил вокруг него, — поинтересовался я, — не он ли сам?». «Вы обо всём не знаете. Я могу помочь вам очень интересными материалами, вы найдёте там что-то особенное и, конечно, я помогу и финансово…». Мы расстались, не пожав друг другу руки. Любопытно, встречался ли этот Глеб со Стивеном Кинзером?
Бостон, Массачусетс
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 4,50 из 5)
Загрузка...
