Еврейский Мир

«Выйдем торжественно с нашей святынею! 

Верх над конечным возьмёт бесконечное, 

Верою в наше святое значение. 

Мы же возбудим течение встречное»

А. К. Толстой

Этой и без того страшной для Украины весной ее города как будто соревнуются друг с другом в невиданном доселе виде спорта: сносу памятников Пушкину. Последний город в этом списке (если не ошибаюсь, седьмой по счету) Николаев. Там смотрящий на море Пушкин таинственно исчез с постамента в ночь на 21 мая. Городской голова утром заверил громодян, что это сделано по приказу мэрии, дабы уберечь ценное произведение искусства от возможного вандализма. Мэр, выступивший в роли «господин соврамши», по простоте своей, не въехал, что вранье его предполагает ирреальную ситуацию: коммунальщиков, вкалывающих в ночную смену на ниве охраны культурных ценностей города.

На самом-то деле городничий постыдился признаться жителям Николаева, что городские власти взяли на себя вину молодцов из теробороны (украинское ополчение), объезжающих города и веси отчизны со столь уникальной культурной миссией.

За неделю до этого в Чернигове объединёнными усилиями бригады теробороны и местных активистов демонтирован памятник Пушкину, установленный в далеком 1900-м в сквере, тогда же недальновидно названном Пушкинским. Средства (1000 рублей) на памятник были собраны к 100-оетию со дня рождения первого поэта Российской империи черниговскими любителями литературы, что сегодня не помешало сбросить их кумира на задний двор местного исторического музея. Участвовавший в повале памятника местный активист простодушно признался журналистам, что хотя «Пушкин сам не бомбил Чернигов (и на том спасибо — С.Т.), но он — маркер, скрепа русского мира», и, типа, тоже должен ответить за базар”. 

А между тем, представитель местной интеллигенции, директор того самого исторического музея, на заднем дворе которого в диковинной компании Зои Космодемьянской и других «декоммунизированных» элементов советской эпохи, томится Пушкин, куда как превзошел своего подчиненного. В защите кафкианщины, имеющей место на Черниговщине, он пошел еще дальше. Тут уже чистый Зощенко начинается: 

«Бюсту Пушкина не место в Чернигове, потому что Пушкин является определенным маркером того (дался им этот маркер — С.Т.), что Московия называет «великой российской культурой». Но хочу отметить, что к слову «культура» есть антоним — слово «варварство». И вот то, что сейчас делает Московия — это варварство. А это значит, что никакой культуры у них нет».

Директору-администратору этого музея с «чеховской» фамилией, Сергею Лаевскому, и полчищам других полагающих, что война — весомая причина сбивать памятники Пушкину, и не шутя, с монолитной серьезностью подвергать «обнуленке» русскую культуру, ответил другой Сергей, Сергей Лозница, не хуже первого понимающий уровень варварства затеянной Россией войны. И ответил не где-нибудь, а на Каннском кинофестивале, где ему вручили национальную французскую премию за вклад в искусство кино. Вот короткий отрывок из нее: “…Они ведут войну на своем, особенном, фронте — не на том, где решается судьба Европы, современной цивилизации и, возможно, всего человечества, а на том, где государственное строительство подменяется войной культур, где знание собственной истории заменяется мифотворчеством, где свобода слова и свобода самовыражения объявляются вражеской пропагандой».

Великая речь великого киевского режиссера-документалиста Сергея Лозницы заслуживает того, чтобы ее не мешали с цитатами из «простых людей». Простых, до идиотизма.

К этому чрезвычайно распространённому по всему миру типу homo sapiens относится и министр культуры Украины Александр Ткаченко, заявивший на презентации документального фильма, кстати, того самого Сергея Лозницы, о Бабьем Яре, что там лежат жертвы двух тоталитарных режимов. Не будем уточнять, какие две силы на самом деле принимали активное участие в обустройстве Бабьего Яра. Такое уточнение почитается ныне абсолютно некошерным даже среди евреев, чьих отцов, дедов и прадедов сводили к зловещему урочищу в северо-западной части Киева каких-то 80 лет назад.

На посошок будет справедливо заметить, что в нонешнее время поросились безумными замечаниями об «отмене русской культуры», и, бери дальше, всего «русского мира», отнюдь не только так называемые простые люди.

«Сейчас не время для российского балета, не говоря уже о хоре Александрова. Сейчас не сезон для Чехова и даже Пушкина. Русская культура должна исчезнуть из общественного пространства», — заявил министр культуры Польши Пётр Глиньский.

Шизоидные обидки на Пушкина с Чеховым из уст начальника польской культуры не должны удивлять никого, кто знает, что отмашку на перевод ненависти ко всему русскому в разряд привычной рутины, дал бос Петра Глиньского, премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий, сказавший недавно: «Так стало, уважаемые господа, что в контексте того страшного события, которым является война на Украине, Польша устанавливает здесь стандарты определенного рода. То, что ранее называлось русофобией, сегодня уже является мейнстримом».

Но на этом действующий глава исполнительной власти Польши не остановился и призвал окончательно и бесповоротно покончить с «раковой опухолью на теле человечества — русским миром». Покончить в целом, так сказать, а не в каких-то мелких раздражающих частностях, вроде Пушкина с Чайковским. Да, вы не ослышались, с Чайковским, на чей “Щелкунчик” борцы и борцуньи с «раковой опухолью русской культуры» со всей объединенной Европы не устают водить своих детей и внуков во время рождественских каникул. 

«Польская радиостанции TokFM сообщила, что республиканские учреждения культуры приняли солидарное решение о запрете показывать в театрах и филармониях произведения великих русских композиторов, в частности, Петра Чайковского и Дмитрия Шостаковича, а также спектакли по мотивам произведений Антона Чехова. «Список будет дополнен и расширен», — уточняет радио».

В этот вязкий коллективный морок вступили и обычно независимые и здравомыслящие японцы: «Сейчас в Японии вообще бросаются в глаза отмены связанных с Россией культурных событий — в первую очередь достается Петру Ильичу Чайковскому. Вернее, его увертюре «1812 год», посвященной победе русского оружия над Наполеоном. Зал «Бивако» в префектуре Сига выбросил это произведение из своей концертной программы в мае. Дирижер и художественный руководитель зала Рюскэ Нумадзири пояснил, что сейчас не время исполнять произведение о военной победе России».

Есть во всем этом массовом умопомрачении одна пикантная деталь. Вернее — две. Пушкина, сказавшего о себе — «а я, повеса вечно праздный, потомок негров безобразный» — не спасает от нападок толерантного Запада, пусть и через прадеда, но вполне очевидно явленная белозубым оскалом, приплюснутым носом и толстыми губами принадлежность к сакральной на Западе негроидной расе. Чайковского — на том же Западе, и тоже не спасает — сакральная «гомосексуальная ориентация», как бы ни омерзительно нам было распределять общемировых гениев по непотребным реестрам, изобретенным непугаными либеральными идиотами. Так вот, инфо для размышления: принадлежность к «русскому миру», то есть русскость и Пушкина, и Чайковского свела на нет их остальные непререкаемо священные для Запада качества.

На фоне параноидально-обсессивной борьбы с Пушкиным тех, кого Господь не сподобил национальными гениями такого калибра, необыкновенно соблазнительно закончить чем-то из «самого». Что называется: «из Пушкина нам что-нибудь!». Ну, к примеру, процитировать из нечеловечески прекрасного по уровню версификационного мастерства «Погасло дневное светило…», которое «общероссийской скрепе», дружно поносимой ныне просвещённой Европой, удалось накропать будучи двадцати одного года отроду.

Да, соблазнительно, но на этом пути опасность подстерегает любого, кто «любит Пушкина, как люблю его я». Каждая строчка любого творения Пушкина моцартовски совершенна и настолько предельно гармонизирована, что увлечься в процессе цитирования легко, а вот остановиться — трудно.

Поэтому мы пойдем другим путем. На фоне нападок на русскую культуру в Европе и попытках ее бойкота небезинтересно взглянуть на уникальный документ: цитату из книги «Die sowjetische Besatzung in Österreich 1945-1955 und ihre politische Mission» (Советская оккупация в Австрии 1945-1955 гг. и ее политическая миссия) историка Вольфганга Мюллера (Wolfgang Mueller).

«Для возрождения культурной активности населения, учреждения оккупационной власти пригласили местных деятелей культуры, художников и учёных для обсуждения совместной работы. 23.04.1945 обратился компетентный политический офицер майор Мирон Левитас к собравшимся в Доме Советов венским деятелям культуры: «Венская культурная жизнь должна возобновиться и стать такой же, как до 1938 года.[…] Необходимо приложить все силы, чтобы это было так, и культурная жизнь заиграла, как прежде» . Советская сторона не требует реставрации Штендештаата (Ständestaates), но только подчёркивает «нереволюционную» советскую волю в отношении Австрии и пробуждает быструю, насколько возможно, нормализацию культурной жизни. …Советский указ об открытии театров, ночных клубов, концертных залов и кино прошёл в Вене через несколько дней после начала оккупации, ещё до 18 апреля. По советскому указу, Государственная опера начала репетиции к началу спектаклей. Советское желание было донесено до Венского филармонического оркестра — как можно быстрее начать выступления под руководством своего известного дирижёра Клеменса Краусса, чья роль в национал-социалистической культурной жизни не являлась помехой для советской стороны. Немного позже новый руководитель Городского театра Рауль Аслан получил указание от майора Левитаса на открытие своего театра. 27-го апреля после двух генеральных репетиций состоялся первый филармонический концерт после окончания войны. …С лета начали работу многие венские кабаре».

Эта статья на немецком хранится в архиве Игоря Левитаса — внука дважды упоминающегося в ней Мирона Исааковича Левитаса. А перевела отрывок из статьи с немецкого — дочь Игоря, то есть, внучка Мирона. Вот такое во всех трех поколениях замечательное семейство.

Выводы каждый волен делать сам, но непременно держа в голове 27 млн. жизней, отданных советскими гражданами для Победы в той страшной войне. Единственное, чего не стоит делать, это подозревать автора этих строк в попытке апологетики ненавистного автору свирепого сталинского режима. Тем не менее поразительные для самого автора факты по немедленному после советской оккупации возрождению культурной жизни Австрии остаются фактами. И они делают нынешние попытки бойкота русской культуры в просвещенной и жутко толерантной Европе особенно смехотворными и жалкими. 

P.S.: 

У Набокова есть поразительное эссе «Правда и правдоподобие». Главный его герой — Пушкин. Там есть такие строки: 

«Вот, он этот невысокий, живой человек, маленькая смуглая рука которого написала первые и самые прекрасные строки нашей поэзии».

В какое неописуемое изумление, переходящее в столь же неописуемую ярость пришел бы Владимир Владимирович, доведись ему увидеть украинский камнепад из памятников боготворимому им Пушкину, и поддержку этой гнусной затеи со стороны европейских правителей. 

Если вернуться к «маленькой смуглой руке», то нельзя не признать, что все они, и вандалы-исполнители, и их защитники, в основном используют свою правую руку, чтобы: держать ложку/вилку, подписывать безумные приказы, наподобие тех, что враз отменяют важнейшую и неотъемлемую часть мировой культуры, давно принадлежащую всему человечеству, ну, и, разумеется, для того, чтобы…. подтираться. И потому с окончанием своего физического существования они уйдут в небытие.

Но вот при жизни им, этим временщикам, хорошо бы понять, что того, кто давно прописан в вечности, нельзя ни унизить, ни предать забвению, ни отторгнуть от народа, его породившего. А запретом его книг и забвением его памяти можно лишь обокрасть себя и своих собственных детей, разумеющих по-русски, лишая их высшего наслаждения, доступного любому дитяти — слушать и читать сказки Пушкина.

Соня ТУЧИНСКАЯ, Сан-Франциско

Оцените пост

(голосовало: 16, средняя оценка: 4,25 из 5)

Загрузка...

Поделиться