Еврейский Мир

Памятник Фреду Лебоу. Фото: nyrr.org

Это один из самых необычных памятников в мире. Вовсе не оттого, что установлен он не столько в честь известного спортсмена, сколько знаменитого менеджера. А оттого, что памятник ежегодно покидает своё постоянное место обитания в Центральном парке Нью-Йорка, а затем возвращается назад — «на финиш». Эти несколько дней ноября он проводит на старте Нью-Йоркского марафона. И, согласно традиции, тысячи людей приносят к его ногам цветы, и дотрагиваются до его руки с секундомером «на счастье и удачу». Зная о нём лишь то, что когда-то он являлся организатором этих забегов. И никто не задумывается о том, что именно этот низкорослый и неприметный, на первый взгляд, человек, никогда в жизни не завоевавший ни одной почётной спортивной медали, сумел заразить мир бесконечной любовью и привязанностью к этому виду спорта и превратить Нью-Йорк в его столицу. Всего за 50 лет сумев увеличить число участников марафонов на его улицах со 127 человек до 54000, а число любителей в стране до 17 миллионов. Это кажется невероятным. Тем не менее, если вам захочется узнать о том, как же невозможное становится возможным, вам придётся прочесть эту статью.

Но что же означает выражение, прозвучавшее выше: «был организатором»? Ведь в наше время даже ребёнку известна история о зарождении марафона в Древней Греции. Тем более, что перед каждыми Олимпийскими играми комментаторы во всём мире вновь и вновь пересказывают её всё новым и новым поколениям слушателей. Ссылаясь при этом на древних авторитетных историков Геродота и Плутарха. И хотя ни одна из представленных теми версий не подтверждена документально, однако, историки склоняются к тому, что сообщение Геродота (важнейшего исследователя греко-персидских войн), всё же более достоверно. Его смысл заключался в том, что греческий воин-гонец и скороход Фидиппид (или Филиппид) в 490 году до н. э. накануне битвы при Марафоне, был послан за подкреплением из Афин в Спарту (на расстояние около 250 км). Преодолев этот путь менее чем за два дня, он, получив отказ, вернулся назад. И уже в наше время (в 1982 г.) нашлись пять офицеров британских ВВС во главе с Джоном Фоденом, поверившие этому сообщению, и сумевшие повторить этот забег. Примерно через год после этого Греческая ассоциация легкой атлетики официально утвердила новый тип соревнований — Спартатлон: ежегодный забег между Афинами и Спартой на дистанции 246 км. Который, кстати, проводится по сегодняшний день. Но вернёмся к греческим историкам. Через 550 лет после событий в марафоне Плутарх в своей книге «О славе Афин» рассказывает несколько иную историю. Теперь, уже после битвы при марафоне, в которой более 10 часов принимал участие и Фидиппид, его, как лучшего бегуна, отправили в Афины с сообщением о победе греков. Абсолютно измождённый после битвы и бега, скинув по дороге с себя все доспехи и одежду, он пробежал эту дистанцию без остановок. Добежав до Афин и успев выкрикнуть: «Радуйтесь, афиняне, мы победили!», он упал замертво. Став навеки легендарным героем Греции. Позднее родилась версия, что Плутарх пересказал нам только завершение той же самой истории. Якобы, вначале гонец проделал путь от Афин до Спарты и обратно, потом, как и положено настоящему воину, принял участие в битве при Марафоне, и уже после этого, без отдыха, побежал в Афины с вестью о победе. Как бы ни было, но бегуны-гонцы в Древней Греции всегда были уважаемыми спортсменами и принимали участие во всех древних Олимпийских играх. Зародившись, как часть религиозного культа, эти игры проводились с 776 года в Олимпии, считавшейся у греков священным местом (отсюда и название игр). С приходом христианства игры стали рассматривать как проявление язычества, и в 394 году н. э., после проведения 293 Олимпиад они были запрещены императором Феодосием I. Однако, олимпийская идея, даже после запрета античных состязаний вовсе не умерла. Во многих странах предпринимались попытки её воскресить. И вот наконец, в конце XIX века её удалось оживить благодаря усилиям французского общественного деятеля Пьера де Кубертена. Было принято решение: начиная с 1896 г., через каждые четыре года, проводить летние Олимпийские игры, а позднее уже и зимние.

Но что любопытно — в Олимпийскую программу древних греков были включены многочисленные беговые дистанции, но даже самая длинная из них не превышала 5 км. Так что ни о каких марафонах на соревнованиях в Древней Греции никто, никогда и не помышлял. Поэтому Кубертен и его коллеги, воспитанные на полотне Люка Оливье Мерсона «Воин-марафонец» (1869 г.) и поэме Роберта Браунинга «Фидиппид» (1879 г.), признавая Плутарховскую историю о героической смерти Фидиппида в Афинах частью культурной традиции конца XIX века, не сомневались в её подлинности. Оттого, международный олимпийский комитет, измерив фактическую длину дороги от поля битвы в Марафоне до Афин, принял решение провести по ней первый в спортивном мире Марафонский забег. Его длина составила 40 км, но первоначально не была фиксированной, а зависела чаще всего от выбранного организаторами маршрута. Но уже в 1908 году на Олимпиаде в Лондоне она, по просьбе королевской семьи Эдуарда VII (его жена — Датская принцесса Александра была сестрой русской императрицы Марии Фёдоровны) была изменена до 42 км 195 метров. Чтобы у членов королевской семьи была возможность наблюдать за прохождением бега непосредственно с балкона Виндзорского замка. Потом его длина несколько раз изменялась, но в конце концов (с 1921 года) навсегда закрепилась на отметке 42,195 км. Вероятно, в знак уважения к королевской семье. И ещё одна немаловажная деталь. Учитывая особый статус марафонского бега, его проведение старались сделать заключительным событием олимпийской программы по лёгкой атлетике, с финишем на главном Олимпийском стадионе. А чаще всего — частью программы закрытия игр. Однако, именно марафонский бег, из-за специфики его проведения (перемещённая местность, удалённость от городской застройки, сложности с организацией должного контроля) чаще всего оказывался в центре разного рода скандалов и сенсаций. Уже на первых Олимпийских играх 1896 г., которые в Афинах символически выиграл грек Спиридон Луис (хотя и сделавший остановку в деревушке Халандри, чтобы выпить стаканчик вина у его дяди), его коллега Белокас (занявший третье место) был дисквалифицирован за то, что часть пути проехал на повозке. На Играх 1904 в Сент-Луисе ситуация повторилась. Её победитель американец Фредерик Лорз был лишён награды после того как выяснилось, что часть пути он преодолел на автомобиле. Победителем был признан другой американец — Томас Дж. Хикс. И хотя, с ним тоже были проблемы, поскольку победу он вырвал за счёт допинга (по пути ему впрыснули сульфат стрихнина, а после финиша госпитализировали), но медаль сохранили. В этом отношении нравы в те времена были помягче чем ныне.

А вот в Лондоне в 1908 году перед финишем разыгралась целая драма. К тому времени гонку возглавлял итальянец Дорандо Пьетри. Он был измотан жарой и обезвожен. Перед стадионом Дорандо падает, но находит силы подняться. Когда вбегает на стадион, где его приветствуют 10000 зрителей, он уже не соображает, где находится. Арбитры показывают ему дорогу, но он ещё несколько раз падает. Тем временем на дорожке появляется американец Хейес, и когда он достигает последнего поворота, то Пьетри, на ватных ногах и почти без сознания, поддерживается директором марафона Джеком Эндрю, и пересекает финишную линию. И хотя его и объявили победителем, но американцы подали протест, поскольку бегуну на дистанции запрещено пользоваться посторонней помощью. Победу тогда присудили Джонни Хейесу. Следующие игры в 1912 г. проходили уже в Стокгольме, где бег с большим отрывом завершала пара южноафриканцев: Макартур и Гитсхам. Уверенный в победе Гитсхам остановился выпить воды, ожидая, что его товарищ по команде последует за ним, как они заранее условились. Однако, Макартур неожиданно побежал вперёд, и потому на финише опередил Гитсхама на 58 секунд. Словно в отместку за содеянное, судьба травмировала его в следующем сезоне и выбросила навсегда из лёгкой атлетики. Был там ещё один интересный случай с японцем Сидзо Канакури, который от обезвоживания на трассе потерял сознание, и раздосадованный (никого не предупредив) вернулся домой. В течение 55 лет власти Швеции считали его пропавшим без вести, пока не выяснилось, что он жив. И в 1967 году шведское телевидение предложило 76-летнему Сидзо завершить забег. И он, через 54 года, 8 месяцев, 6 дней, 5 часов, 32 минуты и 20.3 секунды сделал это, заявив журналистам: «Это было очень долгое путешествие. В пути я женился, и у меня родилось шестеро детей и 10 внуков». А на Олимпийских играх 1952 г. произошло ещё одно маленькое чудо. Нет, мы имеем в виду не первое выступление СССР на Олимпийских играх. А золотые медали чешского спортсмена Эмиля Затопека в забегах на 5, 10 км и в марафоне. Существует слишком большая разница между бегом по дорожке стадиона, и по трассе через пересеченную местность. Потому вряд ли кому-то удастся повторить этот результат ещё раз. А вот с чемпионом марафонской гонки на Олимпиаде в Риме (1960 г.) Абебе Бикила из Эфиопии произошёл по-настоящему курьёзный случай. Дело в том, что спортивной обувью для бега, эфиопских спортсменов снабжала фирма «Адидас». Но так случилось, что для Абебе не оказалось обуви нужного размера, и ему пришлось пробежать всю дистанцию по ночному Риму босиком. Причём завершить её с новым мировым рекордом.

И, наконец, на Олимпийском стадионе в Мюнхене (в 1972 году), Фрэнку Шостеру удалось завоевать для Америки ещё одну золотую медаль в марафоне. Хотя его триумф был несколько омрачён выходкой местного студента Норберта Зюдхауса, решившего разыграть всех и пробежать последние метры дистанции в форме западногерманского легкоатлета. Таким образом, он неожиданно выскочил на трассу перед Шостером за несколько минут до его появления на стадионе. Любопытно, что Фрэнк победил фактически у себя на родине. Ведь он родился в Мюнхене, в семье врача, работавшего там в составе американской группы войск в Германии. Но на следующей олимпиаде в Монреале ему не удалось повторить успех. Там он был только вторым. А в 2004 году Олимпийские игры вернулись опять в Рим. И здесь во время марафонского забега с его лидером бразильцем Вандерлеем Лима произошёл неприятный инцидент. Из толпы зрителей выскочил мужчина в шотландской юбке, схватил марафонца и утащил его в толпу. Пока полицейский пришёл в себя, зрители успели отбить спортсмена. Тем не менее, ему повезло, поскольку следующие за ним итальянец Стефано Балдини и американец Мебратом Кефлезити так и не сумели его догнать.

Но мы с вами увлеклись и вместе с марафонцами слишком забежали вперёд. Вернёмся к первому забегу1896 года в Афинах. Там, на 23 км пути, не выдержав жары, сошёл с дистанции Артур Блейк, член Бостонской спортивной ассоциации, которого нисколько не смутил его неудачный опыт. Наоборот, уже на следующий год, 15 марта 1897 года, по его инициативе был проведен первый Бостонский марафон. С тех пор эта гонка проводится ежегодно (за исключением 1918 года, когда она была заменена военной эстафетой) и фактически является старейшей марафонской гонкой в мире. А если учесть, что до первых Олимпийских игр в Греции марафонских дистанций вообще не существовало, то и первым местом в мире, где реально начали культивировать этот вид спорта. Были предприняты попытки запустить марафоны в Вашингтоне, Балтиморе и Филадельфии. В Нью-Йорке первый марафон прошёл вскоре после трагической гонки на Олимпийских играх 1908 года в Лондоне. Через несколько месяцев, признанного там победителем марафона итальянца Пьетри, пригласили в США для серии показательных выступлений. Изюминкой соревнований стала его новая личная дуэль с олимпийским чемпионом Хейесом в Мэдисон Сквер-Гарден, где в присутствии 20 тысяч зрителей всё-таки победил итальянец. Он же выиграл и повторный забег, устроенный в Нью-Йорке через полгода. И хотя организация турнира оставляла желать лучшего (спортсменам пришлось бежать огромное число кругов), но это всё-таки были сенсационные забеги, где можно было увидеть олимпийских чемпионов. Поскольку сразу была взята очень высокая планка, и ничего аналогичного по уровню любителям бега в Нью-Йорке не удалось предложить, то ещё долгие годы сколь-либо значимых марафонских забегов в городе не проводилось.

И вот, наконец, в 1970 году это не только произошло, но и получило уже через шесть лет огромный резонанс во всём мире. Началось всё с того, что однажды летним утром 1969 года один молодой человек решил совершить пробежку вокруг водохранилища в Центральном парке Нью-Йорка. Он пробежал всего один круг, но даже этих двух с половиной километров оказалось вполне достаточно. Много лет спустя на рекламном сайте к фильму «Run For Your Life» (Беги ради своей жизни), рассказывающему об этих событиях, будет написано, что «режиссер Джад Эрлич снял ленту о том, как один человек, пробежавшись по Нью-Йорку, сумел вдохновить миллионы других сделать то же самое». И звали его, как вы догадались, Фред Лебоу.

О Фреде и Нью-Йоркском марафоне

А родился он 3 июня 1932 года в румынском городе Арад, расположенном недалеко от венгерской границы, в ортодоксальной еврейской семье. Спасаясь от нацистской оккупации, они с огромными трудностями, через Чехословакию, Нидерланды и Ирландию всё-таки эмигрировали в Америку. Это произошло в 1949 году. Тогда, в среде выходцев из небольших городков Восточной Европы, получение работы в швейной отрасли считалось достойным занятием. И Фред поступает учиться в Технологический институт моды Манхэттена. После недолгого пребывания в Кливленде и Канзас-Сити, Лебоу вернулся в Нью-Йорк и стал завсегдатаем многочисленных тусовок фэшн-индустрии. Он старался не пропускать модных показов и выставок, присутствовал на вечеринках в элитных домах, отслеживал все новинки, а затем — ночами, кроил и шил достойные подделки. С успехом сбывая их затем среди публики со средним и низким достатком. А вскоре, он примет решение: своё истинное имя — Фишель Лейбовиц, заменить на более благозвучное — Фред Лебоу. Как вы уже знаете, случай в 1969 году привёл его в Центральный парк, и пристрастил к бегу по его дорожкам. В поиске единомышленников он завязывает знакомство с членами любительского клуба бегунов New York Road Runners Club (около 50 чел.), базирующегося в Бронксе и проводящих тренировки на трассах вокруг стадиона New York Yankees, куда принимали всех желающих. Один из членов клуба — Питер Рот, позднее довольно корректно будет отзываться об их деятельности: «Нельзя было сказать, что мы занимались популярным спортом — напротив, мы были кем-то вроде аутсайдеров». И действительно, короткие беговые шорты (чаще всего белого цвета) в которых тренировались тогда любители бега, выглядели как нижнее бельё и вызывали насмешки. Чтобы появиться в таком виде на улицах города, нужно было быть отчаянным смельчаком. А на вечерних прогулках, при появлении автомобилей, следовало «от греха подальше» сбежать с дороги, чтобы тебя не приняли за призрак. Короче говоря, их воспринимали, как «городских сумасшедших» — мишигинеров.

И даже в такой компании, Фреда поначалу встретили без особого восторга, поскольку «он бегал как утка или даже еще медленней». Но в клубе назревали серьёзные проблемы, и он со своим «свежим взглядом» и огромной энергией оказался востребованным. Дело было в том, что в последнее время автомобильное движение в Бронксе заметно выросло и бегать по его узким дорогам становилось небезопасно. И Фред предлагает членам клуба перенести тренировки в Центральный парк, на выходные дни, когда там перекрывается автомобильное движение. И, освоившись в парке, провести там первый в Нью-Йорке марафон. Он включает президента New York Road Runners (NYRR — Нью-Йоркского клуба шоссейных бегунов) Винсента Чиаппетта в переговоры с городскими властями, ссылаясь на неких спонсоров — миллионеров, готовых инвестировать средства в забег. Обещает журналистам отличное зрелище и заинтересованность города, а участникам — всё вместе плюс достойные гонорары. И вот 13 сентября 1970 года на старт первого Нью-Йоркского марафона выходит аж 127 участников, которые совершив четыре с половиной круга вокруг Центрального парка, завершат бег в количестве 55 человек (Фред тоже принимал участие и финишировал 45-м). Как будет позднее вспоминать его победитель, пожарник Гари Мурк: «Стояла необычно теплая погода. Весь город был в Парке. Никто из людей не знал, что здесь проводится марафон. Большинство вообще не ведало, что такое марафон. Люди смотрели на бегунов с любопытством и жалостью». Как мы теперь понимаем: ни объявлений, ни рекламы, ни газетных статей — ничего не было. И даже департамент парков в своём релизе просто констатировал факт: «Нью-Йоркский марафон состоялся благодаря усилиям и энтузиазму жителей Нью-Йорка, которые участвовали в программах физической подготовки и бегали трусцой». По завершении бега, Лебоу наградил победителей часами (купленными за свой счёт). Все остальные получили по банке газировки, но… вскоре выяснилось, что забыли принести открывалку для банок, и церемонию награждения пришлось задержать до тех пор, пока не удалось найти её в одной из лавок Верхнего Вест-Сайда. По большому счёту ничего страшного не произошло: сотни таких клубов по стране, где все знали друг друга по имени, собирались на турниры, о которых через пару месяцев уже все забывали. Но для Лебоу это была трагедия. Он мог смириться с отрицательными отзывами и даже обвинениями, но полное отсутствие интереса и равнодушие к забегу сильно его задело. И вместо того, чтобы «плюнуть и забыть», он, наоборот, принимается за организационную работу с новой силой. И чем больше Фред погружался в дела клуба, где уже стал президентом, тем больше понимал, что нужно навсегда покинуть свой фешн-бизнес. Его квартира постепенно превращается в офис клуба, а коллегам он платит зарплату из собственных сбережений. Лебоу уверен в том, что сможет создать марафон не хуже Бостонского. Тем более, что в 1967 году там произошёл неприятный инцидент. Он был связан с общим предубеждением к участию женщин в марафоне. Даже на бытовом уровне. Нина Кущик, первая женщина — участница Нью-Йоркского марафона рассказывала, как во время ежедневных пробежек её часто останавливали полицейские с вопросом: «Ты в порядке?», и, получив ответ «Конечно, в порядке», недоумевали: «Ну, тогда от кого же ты убегаешь?» Не говоря уже о том, что на это накладывались разные некорректные выступления медиков.

О якобы отрицательном влиянии бега на последующие роды, и т. п. Тем не менее, отважная студентка Кетвин Швитцер решилась пробежать марафон в Бостоне, где была остановлена организаторами забега, попытавшимися запретить её бег и сорвать номер участника. Но она была отбита своим приятелем и другими участниками забега и всё же пробежала всю трассу. Однако, затем была дисквалифицирована. И тогда, разочарованный своей первой пробой Фред Лебоу решает организовать женский забег. Но действует теперь абсолютно профессионально. Не зря он начинал свой путь в индустрии моды. В первую очередь, Фред находит инвесторов: производителей крема для бритья ног (исключительно для женщин) — Crazylegs. Во-вторых, зная, что найти большую команду из женщин для большого марафона не удастся, он объявляет 6-мильный мини-марафон, обыгрывая популярную тогда тему мини-юбок. И главное: приглашает репортёров и массово привлекает рекламу. В результате — головокружительный успех. Придумает он и забег по лестницам самого знаменитого нью-йоркского небоскреба Эмпайр-стейт-билдинг. Вертикальную дистанцию в 320 метров — с «нулевого» до 86-го этажа высотки, или 1576 ступенек с тех пор ежегодно совершают до 700 участников. Кроме ежегодных марафонских забегов по парку, и всевозможных зональных и районных соревнований он организовывает ночные и костюмированные забеги, а также новогодние (с шампанским). И даже забеги, участники которых бежали задом наперёд. Именно так рождался знаменитый спортивный менеджер — Фред Лебоу. Однако «звёздный час» Нью-йоркского марафона наступил в 1976 году. Для Америки это был особый год — страна готовилась к празднованию 200-летней годовщины со дня подписания Декларации Независимости. Естественно, что и Нью-Йорк начал подготовку своей культурной программы к годовщине, частью которой могло стать проведение праздничного марафона. Хотя, по крупному счёту, городу было не до того. Нью-Йорк погряз в неразрешимых проблемах и находился на грани банкротства. Уровень преступности зашкаливал, а фотографии горящего Гарлема быстро облетели мир. Медиа в один голос заявляли: ситуация в городе взрывоопасна, а Центральный парк полон компаниями безработных, пьяниц и наркоманов. Но дело было даже не в этом. Чем больше людей принимало участие в марафоне в Central Park, тем сложнее было его проводить. Там, на трассе для бегунов, могли неожиданно появиться повозки с лошадьми, или полёты фрисби поперек маршрута.

Мучила беспрерывная путаница с подсчетом числа кругов, и реальные проблемы с размещением зрителей вдоль узких парковых дорожек. Всё чаще дебатировалась идея провести забег по «Большому Нью-Йорку», включая все пять его районов: от Стейтен-Айленда и до Манхэттена через Бруклин, Квинс и Бронкс. Однако, сколь ни заманчивой она была, но казалась мистической и нереализуемой. Особенно после того как проложили маршрут самой трассы: часть её проходила по местам, где обращаться за помощью к полиции было бесполезно: ее там никогда не было и в помине. Злые языки подшучивали, что участникам марафона придётся не бежать марафон, а убегать от нападающих на них горожан. И открыто заявляли, что такой маршрут провальная идея. Да и сами бегуны задавались вопросом, безопасен ли такой забег? И только у воодушевлённого этой идеей Фреда Лебоу не было вопросов. Вернее, у него на все были ответы. И он опять обещает бегунам поддержку зрителей, прессе — тысячи бегунов, потенциальным партнёрам — обилие заинтересованной прессы. Хотя изначально не было ни зрителей, ни партнёров, ни средств, ни большого количества бегунов. Но для Фреда не было ничего невозможного. «Всё будет», — говорил он. И упорно осаждал городскую администрацию, убеждая её в том, что именно «такое» мероприятие, и в «такой» год, является тем самым позитивным событием, которое способно сплотить город.

Продолжение следует

Леонид РАЕВСКИЙ, автор путеводителей по Европе, гид

Оцените пост

(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться