Дмитрий Муратов Фото: cdn.echo.msk.ru
Нобелевка для свободной прессы. Нобелевский комитет поступил умно и оригинально: он не сделал того, чего от него все ждали, но сделал то, чего никто не ожидал.
Конечно, круто, что Нобелевская премия мира присуждена главному редактору «Новой газеты», по сути, единственного независимого печатного органа в России, символа расследовательской журналистики в стране. В стране, где журналистика давно стала фиговым листком, которым власть либо прикрывает свои гнусные дела и преступления, либо подтирается. Кто-то уже пошутил, что Муратов теперь автоматически становится «иноагентом». Конечно, этого не будет, и Нобелевская премия мира может стать своего рода «охранной грамотой» для «Новой газеты» и ее сотрудников, среди которых немало настоящих героев, рискующих безопасностью и жизнью. Зная Муратова, можно предположить, куда и на что он потратит денежный фонд. (Горбачёв, например, перечислил свою «нобелевку» в госбюджет, Шолохов прогулял все деньги в путешествиях с семьей по миру, а Солженицын купил на эти деньги свою усадьбу в Вермонте).
Зная Муратова, можно предположить, какую речь он произнесёт на церемонии вручения. И какие фамилии в этой речи прозвучат.
Зная Муратова, можно предположить, что он прекрасно понимает, что это решение комитета — не только признание его личных заслуг, как журналиста, главного редактора, правозащитника (а Муратов, безусловно, правозащитник), но и признание того, что заниматься в России настоящей журналистикой — сродни подвигу. Гражданскому подвигу. Поэтому я не соглашусь с Зоей Световой в том утверждении, что Нобелевский комитет поставил журналистику выше политики.
Выбор нобелевского комитета — это абсолютно политический жест, и в этом его главная ценность. Собственно, Премия Мира — всегда была политической, и в этом ее основная функция. Ведь это Премия не только «за что», но и «против чего»!
Что касается контекста. И тех переживаний, что мы видим сейчас в обсуждениях этого решения. Конечно, Алексею Навальному надо было присудить эту чёртову премию. Это был бы и символический жест — дать главную премию планеты главному врагу диктатора, сидящему в тюрьме за свои убеждения. Тем самым подчеркнув, что Навальный именно политзаключённый, а не уголовник. И уж фамилию Нобелевского лауреата точно пришлось бы выучить не только Путину, но и каждому кремлевскому холую. Это был бы способ спасения, ведь такой мощный прожектор, как Нобелевская премия, не выключишь тумблером не из какой тайной лаборатории. И Алексей бы мог рассчитывать на общественное внимание всего мира.
Но на такой вызов Нобелевской комитет не решился. Или решил не решаться. Ведь, в конце концов, Муратов — это почти Навальный. Только на свободе.
Ксения ЛАРИНА, журналист «Эхо Москвы»
Оцените пост
(голосовало: 8, средняя оценка: 2,38 из 5)
Загрузка...
