Море — главная арена битв. Корнелис Клас ван Виринген. Битва при Гибралтаре 25 апреля 1607 г., (фрагмент) Рейксмузеум, 1621 г., Амстердам
Уриэль Акоста, родившийся в семье анусим — насильно крещенных португальских евреев, стремился вернуться к вере своих предков. Вот только иудаизм, с которым он столкнулся, перебравшись в Амстердам, оказался совсем не тем, каким он себе его представлял, читая Ветхий завет. Не будучи готов к реакции окружающих его евреев, он вновь оказался «чужим», пусть уже теперь и среди своих.
Амстердам вот уже много десятилетий остается своего рода символом независимости, открытости и свободы от ограничений. Таким же независимым и открытым к различным мнениям этот город был и на пике своей славы и богатства в XVI–XVII веках. И хотя его жителями в то время были преимущественно набожные кальвинисты строгих и консервативных нравов, отстаивающие пуританский образ жизни, сторонящиеся развлечений и презирающие роскошь, именно здесь сложилась культура противостояния идеологическому гнету. Выросла она, правда, не в пуританском христианском обществе, но в общине португальских анусим, достигшей в городе необыкновенного расцвета.
Война за независимость
В XVI–XVII веках Амстердам стал богатейшей столицей мировой империи, оставаясь на протяжении почти столетия крупнейшим и самым влиятельным в мире финансовым центром. Голландская республика возникла как федерация семи провинций, объединившихся не из религиозных соображений и не под властью могучего лидера, но из общего стремления освободиться от гнета испанской короны и навязываемого ею тотального подчинения. Недаром конституция молодой республики со временем стала одним из образцов для Конституции Соединенных Штатов Америки. Основой голландского общества того времени были сословие богатых торговцев и состоятельный средний класс, сложившиеся в процветающих портовых городах Нидерландов.
Голландская Ост-Индская компания, основанная в 1602 году, стала первой международной торговой корпорацией и, к слову, первой компанией, выпустившей в продажу свои акции. На пике своего богатства и могущества ее рыночная стоимость была эквивалентна суммарной стоимости таких нынешних гигантов, как Apple, Amazon и Google.
Сцены из повседневной жизни городской буржуазии и элиты среднего класса запечатлели на своих полотнах знаменитые художники эпохи золотого века голландской живописи, в том числе Рембрандт ван Рейн, Ян Вермеер и Питер де Хох. В молодой республике сословные титулы имели мало значения, а влияние духовенства не распространялось дальше стен церквей.
Атмосфера свободы, в том числе и религиозной, стала едва ли не важнейшим стимулом экономического процветания Нидерландов. После того как семь объединившихся вместе провинций восстали против власти императора, испанские войска вторглись в южные низменности — нынешнюю Бельгию и Люксембург, и заняли Антверпен, важнейший в те годы портовый город Западной Европы. Однако включившаяся к этому времени в войну Англия помогла остановить дальнейшее наступление испанцев на север.
противостоять испанскому завоеванию. Карта в виде Льва в
окружении мятежных губернаторов.
Клас Янс Висхер, 1650 г.
По испанским законам, все, кто не придерживался католичества, подвергался религиозным преследованиям и страдал от высоких налогов. Эта дискриминация подстегивала богатых купцов-кальвинистов из южных портовых городов перебираться на освободившийся от испанцев север. Многие из них осели в Амстердаме. Раньше это был крошечный и малозначимый портовый город. Теперь он стал бурно развиваться и принимать огромное количество состоятельных и предприимчивых иммигрантов. Тех, что бежали от религиозных преследований: гугенотов из Франции, пуритан из Англии и, конечно, богатых купцов — потомков «новых христиан» — португальских евреев анусим.
В эти же годы Нидерланды стали превращаться в могучую колониальную державу. Они захватили обширные территории, включавшие Ост-Индию (Индонезию), Цейлон (Шри-Ланку), Формозу (Тайвань) и Малакку (Малайзию).
Таким образом, свободный портовый город предлагал предпринимателям и инвесторам самые разнообразные и заманчивые экономические возможности. Он привлекал всё больше предприимчивых и инициативных людей.
В поиске своего пути
Первые «новые христиане» прибыли в Амстердам, где им было позволено перестать скрывать свою веру и вернуться к жизни по еврейской традиции, еще в XVI веке. К 1610 году в городе проживало уже около 500 евреев с Иберийского полуострова, а спустя десять лет их число удвоилось. В XVII веке Амстердам превратился в центр испанских и португальских евреев — потомков анусим. Их община стала не только большой и богатой, но и основала целый ряд еврейских учебных заведений, где взрастили плеяду выдающихся раввинов, возглавивших впоследствии религиозную жизнь множества еврейских сефардских общин по всей Западной Европе и даже в Новом Свете. Среди анусим, прибывших в Амстердам из Португалии в начале XVII века, был и Габриэль Коста Фиоза, бежавший вместе с семьей из Португалии. Габриэль родился в португальском городе Порта то ли в самом конце 1583-го, то ли уже в начале 1584 года, в богатой христианской семье. Его отец был успешным торговцем, занимался международной коммерцией. Не ясно, происходил ли он из потомков анусим. Про мать же Габриэля Акосты это известно достоверно.
Габриэль успел поучиться каноническому праву в университете Коимбры и послужить в церкви в родном Порту. Изучая Ветхий завет и размышляя над его текстом, Акоста постепенно отдалялся от христианства, в лоне которого вырос, и в конце концов осознал себя евреем. После смерти отца в 1608 году возникли финансовые и юридические проблемы, и семье Акосты пришлось покинуть Португалию. Поскольку потомки «новых христиан» нуждались в специальных разрешениях, чтобы выехать из Португалии, семье пришлось бежать из страны тайно. В конце апреля 1615 года они добрались до Амстердама и открыто объявили о своем еврействе. Габриэль принял еврейское имя Уриэль и с тех пор стал известен как Уриэль Акоста. Два его младших брата так и остались в Амстердаме, а сам Уриэль, его старший брат Авраам, их жены и мать переехали в северный порт Гамбург, где присоединились к процветающей и растущей общине португальских анусим, вернувшихся к иудаизму.
Шок возвращения
Для Уриэля Акосты, как, впрочем, и для многих других португальских евреев, возвращение к иудаизму стало отнюдь не простым процессом. Основанные в Западной Европе общины анусим не располагали знаниями традиции, передававшимися, как в других еврейских общинах, от родителей к детям. Их представления об иудаизме были крайне поверхностны и, как правило, сводились к знанию Ветхого завета. Воспринимая иудаизм через призму своего христианского воспитания и мировоззрения, они часто видели в нем лишь веру, но не выбор жизненного пути, накладывающий особые обязательства.
Долгие годы тайного соблюдения иудаизма приучили анусим разделять веру, воспринимаемую как нечто сугубо личное, и поведение в обществе. Не случайно многие анусим всерьез полагали, что духовная внутренняя идентификация с религией куда важнее внешнего соблюдения заповедей.
Именно поэтому столкновение анусим с раввинистическим иудаизмом и требованием соблюдения алахических законов во всех аспектах повседневной жизни было для них крайне странным. Выросшие в совершенно ином мире и воспринимающие галахические законы как бы со стороны, они затруднялись увидеть логику в законах Галахи и связь между ними и Танахом. В результате этого столкновения возник целый спектр реакций: от всецелого принятия нового и незнакомого еврейского мира до избирательного признания, что позволяло и сохранить причастность к общине, и вести независимый образ жизни. Были и совершенно оригинальные интерпретации, пытавшиеся соединить абсолютно различные религиозные подходы.
Разумеется, на формирование этих интерпретаций немалое влияние оказывали популярные в то время философские идеи и взгляды, в основе которых лежали скептицизм и теория познания.
Стоит заметить, что распространение этих идей в среде анусим вызывало опасения и у христиан. Недаром в документе, написанном голландским юристом и теологом Гуго Гроцием в 1615 году, автор требовал, чтобы каждый еврей, поселяющийся в Нидерландах, клялся, что верует в существование Творца, в б-жественное провидение и в бессмертие души.
Вот как описывает Уриэль Акоста в автобиографии «Пример человеческой жизни» свою встречу с нормативным иудаизмом:
«Через несколько дней я понял, что законы и обычаи евреев очень мало соответствуют законам, которые заповедал нам Моисей. Хотя Тору нужно соблюдать в ее чистоте и точности, как она была заповедана, те, которых совершенно напрасно называют еврейскими мудрецами, изобрели множество законов, категорически ей противоречащих».
Моти БЕНМЕЛЕХ
Перевод: Александр НЕПОМНЯЩИЙ
Источник: Segula
Окончание следует
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
