Фотоиллюстрация из архива мемориала «Яд Вашем»
Папа и мама погибли. Война. Так бывает. И 12-летняя Ада скиталась по улицам города, ища голодными глазами хоть что-нибудь, напоминающее еду. На улице её и взяли. Заподозрили в черноглазой еврейку. На беду свою Ада и была еврейкой. Перепуганную насмерть, Аду втолкнули в кабинет комендатуры. Герр офицер разберётся с маленькой жидовкой. Офицер на секунду оторвался от бумаг, бросил, кривя губы, презрительно:»Я, дас юдише швайн». И снова погрузился в бумаги.
Бешено стучавшее сердечко замерло. Ада неким чутьём поняла, что с ней сейчас сделают. Взрыв. Негодование. Боль. Отчаянье… Она бросилась бежать.
Офицер и бровью не повёл. Дура. Снаружи — охрана. Во дворе — солдаты. На окнах — решётки. Он рассуждал хладнокровно, здраво, логично. У Ады не было логики. Был страх смерти. И она пулей взлетела на второй этаж. Немцы, наполнившие коридор, оживились: вот это развлечение! Можно немного повеселиться! Игра в «кошки — мышки». А мышка, дрожа от исступленного страха, толкнула первую же попавшуюся дверь.
Немцы, хохоча, обходили комнату за комнатой. «Ау! Даст кляйне юдише швайн!»
Через пару часов поиска они поняли: сбежала. Редковаты прутья решётки в туалетах. Вызвали мастера. Прутьев добавили.
К ночи, наконец, всё стихло. И тут в одной из комнат послышался шорох. Из огромного камина выбралось существо, осторожно осмотрелось, но так и не решилось выйти в коридор.
Комендатура находилась в бывшем купеческом доме. Большевики сочли камин расточительной и ненужной роскошью и заложили каминную трубу кирпичами. Да так удачно, что на высоте полутора метров образовалась полка сантиметров сорока шириной. Как раз хватило, чтобы худенькая девочка могла забраться на неё с ножками.
Утро Ада встретила в страхе. Но тревога оказалась напрасной. Никто её не искал. Собак не привели. Забыли о ней. Вздохнула с облегчением. И на следующую ночь уже смелее выбралась «мышка» из своей норки. Наконец смогла сходить в туалет. Хотелось уже нестерпимо, до потери сознания. Умылась. Жадно приникла к струйке воды. Нашла в одной из комнат печенье. Голод сводил с ума, но Ада всё же разумно рассудила: взять можно одно или два, чтобы не заметили пропажу.
Наконец смогла поспать. Днём спать было нельзя. Могла пошевелиться, вскрикнуть во сне,могла даже упасть. И тогда — смерть.
День шёл за днём. Закончился 41-й год. Проходил 42-й… Ада привыкла. Обжилась. Обустроилась. Стала понимать немецкую речь. Знала, чего и сколько можно взять из еды. Сала не трогать! Заметят. Можно корку хлеба, печенье. Пустив тихонько струйку воды, стирала одежду, мылась. Пила понемножку. Жажда изводила, но много пить было нельзя: проблема была с туалетом. Так страшно смывать бачок унитаза. Казалось, грохот эхом разносится по гулким коридорам. Мысленно разговаривала с папой, с мамой… с офицерами, которых уже по голосам узнавала.
Однажды ночью прокралась в туалет и застыла от ужаса… На умывальнике лежал кусочек хлеба и крошечный обмылок. Чутьём поняла: это для неё. Западня! Не притронулась.
На другую ночь хлеб и мыло лежали на месте. И Ада решилась, рассудив, что немцы не стали бы церемониться, заманивая хлебом. Просто пришли бы с собаками. Догадалась: это уборщица, тётя Зина! Тепло разлилось по тощему тельцу… О ней знают, о ней заботятся.
С тех пор жизнь пошла иная. Она ела и мылась. И знала, что кому-то в этом мире нужна. Однажды Ада проснулась и не услышала немецкой речи. Сначала было тихо. Потом дом наполнился такими знакомыми звуками… Русская речь! Ада не верила своему счастью. Боялась, что сошла с ума. Только через три дня решилась выйти из своей норки. Шёл 43-й год. Год освобождения её родной Полтавщины.
Четырнадцатилетнюю Аду приютил Полтавский детский дом. В 44-м — Львовский интернат. Во Львове Ада и прожила всю жизнь. Детей у неё не было. Спустя годы она смогла заставить себя съездить на Полтавщину. Разыскала тётю Зину. Узнала её по голосу! Тётя Зина жила тихо, «отходила» от лагерей, где провела десять лет за работу на немцев.
Но это уже совсем другая история…
P.S. История Ады послужила основой российского фильма-драмы Алексея Федорченко. Премьера состоялась на Роттердамском кинофестивале в январе 2018 года. Фильм открыл конкурсную программу фестиваля «Кинотавр — 2018» в Сочи, где исполнительница главной роли Марта Козлова была награждена специальным дипломом жюри «За создание пронзительного образа войны глазами ребёнка». Картина признана лучшим российским фильмом 2018 года и награждена кинопремиями «Золотой орёл», «Ника» и «Белый слон».
Ольга ЗАЙЦЕВА
Оцените пост
(голосовало: 7, средняя оценка: 4,86 из 5)
Загрузка...
