Шел 1992 год. Грузия раскололась надвое. Одни были сторонниками тогдашнего президента Звиада Гамсахурдиа. Другие – его противниками. У меня отношение к политикам всех мастей довольно прохладное. Причина – знаменитая фраза Уинстона Черчилля: «В политике не бывает морали. Есть только интересы». В Грузии народ горячий. Политикой интересовались всегда. Полумер не признают.
Однажды мы с дочкой проезжали в маршрутном такси мимо педагогического института. Там митинговали. Демонстранты с транспарантами, ораторы, сменявшие друг друга. Причем каждый доказывал, что «Запад нам поможет». А у нас в машине интеллигентный мужчина лет шестидесяти вдруг сказал:
– Папа* был редкая сволочь. Сын – такой же.
Тут дочка показала мне глазами на женщину лет сорока – старую деву с выпученными глазами. Из тех – раньше их называли «синие чулки», теперь – «черные колготки», – что истерично вопят на всех митингах. Она распалилась, стала несвязно кричать, что этого мужчину и ему подобных надо растереть в порошок, сжечь и т.д. Он не полез за словом в карман. Остальные пассажиры тоже приняли участие в перепалке. Женщина лезла на рожон. Шофер остановил такси. Вышел. Закурил. И заявил, что дальше не поедет. У него болит голова. С утра все кричат. Он больше так не может. Однако пожар только разгорался. Люди забыли, куда они едут, и выясняли отношения.
Я опаздывал. Попытался разрядить обстановку:
– Госпожа! – обратился я к главной участнице. – Он не хотел вас обидеть. Ему не нравится Константинэ Гамсахурдиа. Мне не нравится Лев Толстой.
Говорил я искренне. Я не люблю в искусстве большое количество действующих лиц и декораций. Кроме того, мне казалось, что великий писатель смотрит на меня сверху вниз. А такого я не мог простить даже ему. Моими литературными кумирами были Чехов и Нодар Думбадзе – мастера короткого рассказа. А сейчас – Сергей Довлатов.
Женщина повернулась ко мне с невероятным презрением:
– Сравнил какого-то Толстого с нашим Константинэ. Нашего Константинэ весь мир знает.
Скандал прекратился. Видно, женщина не желала тратить энергию на такого невежду. Маршрутка тронулась. Я вовремя успел на работу. Рассказал о случае в маршрутке. Все долго смеялись.
Ровно через год я рассказывал эту историю в Иерусалиме, у своего друга из Грузии Шломо. Мы смеялись. В тот день у Шломо в гостях был еврей из Англии господин Джейкобс. Он попросил перевести. Шломо перевел. Джейкобс смущенно спросил:
– Кто это – Лев Толстой?
А его супруга добавила:
– А где это – Грузия?
Шломо начал заливаться:
– Эти несчастные и Константинэ не знают, кто такой!
Но я не стал спрашивать. Очень не хотел разочаровываться в «Западе, который нам поможет».
Прошло двенадцать лет. И я вдруг задумался, чему может меня научить эта история. Начнем с Константинэ Гамсахурдиа. Его роман о великом грузинском царе Давиде-строителе я читал в детстве. В нем описывается «золотой век» в истории Грузии, приводится версия о том, что грузинские цари ведут свой род от еврейских царей Давида и Шломо. Мне удалось найти черту, характерную только для царствований царя Шломо и Давида-строителя: терпимость к чужим взглядам, народам и т.д. В Первом и Втором Храмах приносились жертвы за семьдесят народов мира. А Второй Храм был разрушен по причине унижения достоинства самого недостойного из граждан Израиля. О Давиде-строителе армянские и мусульманские историки писали, что он относился даже к некоренному населению лучше, чем их собственные правители.
Я думаю, что взгляд в собственное прошлое не менее полезен, чем ожидание будущей западной помощи.
Известно, что в момент выполнения доброго дела рождается ангел. Вызвав огонь на себя, я пытался примирить враждующие стороны. И родившийся в Грузии ангел вскоре приобрел друзей в Иерусалиме…
___________________________________________________
* Имеется в виду отец первого президента независимой Грузии Звиада Гамсахурдиа – известный грузинский писатель Константинэ Гамсахурдиа.
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
