Историки спорят: был ли Колумб евреем? Я склонен думать, что не был. Ведь его длительное плавание в Америку, мало соответствовало еврейскому образу жизни. Как известно, евреи всегда жили компактно, предпочитая еврейское гетто или еврейские местечки. До сих пор религиозные евреи живут в еврейских кварталах больших городов, чтобы быть ближе к синагоге, кошерному магазину, соблюдать шаббат.
Однажды я был в группе бывших активистов алии из СССР с визитом в Австралии. По истечении двух недель, насыщенных встречами и выступлениями в еврейских школах, клубах и других многочисленных центрах еврейской жизни, нам сказали: «Друзья, вы хорошо поработали, но вы, наверное, устали… от евреев. Мы отправим вас отдохнуть туда, где нет евреев». И вот, наша группа, летит в Таиланд, экзотическую восточную страну. Был вечер пятницы, когда мы приземлились в столичном аэропорту Бангкока, и представитель, который встречает нас в аэропорту, объявляет: сейчас мы поедем в еврейский клуб встречать шаббат (!)
В СССР, не было еврейских клубов. Если бы только клубов… Тоталитарный режим уже с первых лет своего существования начал политику принудительной ассимиляции евреев. Были запрещены национальные организации, ликвидированы системы национального воспитания и образования, евреев лишали доступа к основам культуры еврейского народа. Советские евреи, пережившие Холокост, стали жертвой еще одного — духовного (культурного) геноцида. Как и любой геноцид, этот его вариант приводил к тому же результату — уничтожение народа, но физически евреи оставались живыми и приносили пользу государству. Случай, надо сказать, уникальный для еврейской истории. Хотя описан в литературе в виде образа манкурта (Согласно роману Чингиза Айтматова «И дольше века длится день» (1980), это взятый в плен человек, превращённый в бездушное рабское создание, полностью подчинённое хозяину и не помнящее ничего из предыдущей жизни. Иносказательно: человек, забывший свое прошлое, тот, кто отказался от своих национальных обычаев, традиций, ценностей. Википедия).
Реальный исторический прецедент такого рода существует и даже хорошо известен. Во II веке до н.э. Иудея входила в состав могучей эллинистической империи Селевкидов, правитель которой стремился превратить евреев в язычников. Под страхом смерти евреям запрещали жить по законам Торы, заставляли покланятся языческим богам. Евреи восстали под руководством братьев Маккавеев и в долгой тяжелой борьбе спасли свою веру и само существование. Древние книги сохранили память о тех днях в традициях праздника Ханука, который имеет двойное содержание: историческое, как память о восстании Маккавеев, и религиозное — о мистическом «чуде Хануки», которое произошло во время очищения Храма после изгнания язычников. Традиция рассказывает, что храмовый светильник горел 8 дней пока шли работы в Храме, хотя запаса священного масла имелось только на один день. Это 8-дневное горение ханукального огня придал Хануке смысл праздника Света и Свободы, противостоящих силам тьмы и подавления.
История Маккавеев вдохновляла на борьбу советских евреев, в первую очередь, тех, кто протестовал и выступал против политики кремлевских ассимиляторов. В начале 1970-х советские власти, обеспокоенные нарастающим движением за выезд в Израиль, начали практиковать отказы на желание евреев выехать на историческую родину. В результате появились многочисленные «отказники», которые самоорганизовались в своеобразный коллектив — общину отказников, где проводилась на нелегальной и полулегальной основе активная национальная деятельность: преподавание иврита, распространение еврейского самиздата, семинары религиозного и светского образования, отмечались еврейские праздники… Работал даже еврейский детский сад.
Арест, суд, этап на Колыму
КГБ тоже не сидел без дела. Его агенты проводили обыски в домах, разгоняли еврейские семинары, арестовывали тех, кто выходил на публичные демонстрации протеста. Особенно жестоко преследовали активистов возрождения еврейской культуру. Мой арест в марте 1977 года был одним из проявлений политики репрессий. Поводом для ареста стало обвинение, что я «уклонялся от общественно-полезного труда». Суд не признал преподавание иврита «общественно-полезным» трудом и осудил меня на два года ссылки по статье о «паразитическом существовании» Сравнительно легкое наказание по тем временам, но отбывать его меня отправили очень далеко от Москвы…на Колыму.
Путь в эту даль из Москвы можно совершить за 11 часов на самолете или за 5-6 суток на скором поезде Транссибирской ж/д. Мой этап продолжался 2,5 месяца, за время которого я побывал в 11 пересыльных тюрьмах, которые отличаются от обычных только тем, что они намного отвратительнее. Этап заключенных описан в лагерной литературе как наиболее тяжкое испытание для заключенного. Дневной рацион питания — пайка хлеба и селедка. Грязь, жажда, отсутствие самых элементарных человеческих условий. Два-три дня такой поездки, и камера пересыльной тюрьмы кажется этапнику люксом. Из магаданской тюрьмы меня перевезли на прииск в 650 км от Магадана. Был конец августа, но в нашем «воронке» охрана топила «буржуйку» — снаружи уже шёл снег.
На Колыме шутят: у нас 12 месяцев зима, остальное — лето. Всего в 200 км (по прямой) от места, где я жил, располагался полюс холода. Температура на прииске в ту зиму достигала 65 градусов Цельсия. Существовал порядок, что при температурах ниже 50 градусах наружные работы прекращались. Этот гигантский район вечной мерзлоты, включающий Чукотский край, Якутию и Магаданскую область, имел территорию, равную всей Западной Европе. В терминологии местных жителей эта часть земли называлась материком, они говорили: приехал с материка, еду на материк… Как будто жили па острове. Моя оторванность здесь от всего духовно близкого мне была тотальной.
Праздник Хануки на полюсе холода
Я чувствовал себя очень одиноким в этой дали за 10.000 км. от дорогого мне мира. В ссылке я получал много писем. Письма приходили от евреев США и Голландии, Канады и Франции… Из Израиля приходили письма не только от друзей по борьбе, но иногда в толстом конверте было 20-30 писем от учеников одного класса… Преимущество ссыльного, не лишенного свободы, давало мне возможность не только получать всю эту отрадную корреспонденцию, но и отправлять письма в «высокие» международные адреса, типа ООН, или известным деятелям культуры. Одно из таких писем я адресовал министру культуры Израиля в связи с присуждением мне премии Иерусалима за развитие еврейской культуры в диаспоре. В письме я описал ситуацию евреев в СССР, которые живут в условиях национально-культурного геноцида. Другое письмо — в ЮНЕСКО. Этот культурологический журнал издавался на восьми языках, среди которых был иврит. В письме содержался вопрос к редакции об их отношении к тому, что «в СССР запрещен язык, на котором они издают свой журнал». Ответа я не получил, что было предсказуемо. Пропаганда в СССР пыталась убедить мировую общественность в «расцвете культур» советских народов и в доказательство опиралась на творчество известных национальных писателей, которые много говорили о важности сохранения языка своего народа, призывали беречь и развивать его. Еще в этапе к месту ссылки, на которую меня осудили за выступления против запрета изучения еврейского языка, я начал обдумывать «открытое письмо национальным писателям», в котором просил выступить в защиту иврита. Известные советские писатели из Армении, Дагестана, Чукотки, к которым я обратился персонально, стыдливо промолчали. Что тоже было ожидаемо.
Приближалась Ханука. В этих северных широтах, где зима была особенно темной и долгой, свет надежды был особо символичен. Я ждал праздника с особым чувством, ведь находясь «под стражей», я долгое время был лишен еврейских праздников. Но теперь смогу, наконец, отметить наш замечательный праздник, зажечь ханукальную свечу. Свет Хануки — свет свободы и надежды.
Я пошёл в столярку, где сколотил нехитрую конструкцию, наподобие ханукального подсвечника, вбил 8 гвоздей, на которых держались свечи. В положенное время зажег первую свечу, прочел благословение: «Благовсловен Бог, Царь вселенной, за то, что мы дожили, досуществовали и достигли этих дней».
«Благословен Господь, который сделал чудеса нашим отцам в те дни, в это время».
У меня не было никого, с кем я мог бы разделить свои чувства. Но в эти минуты я испытал высокое чувство сопричастности. Брошенный в эту холодную даль, оторванный от близкого мне мира евреев, друзей, Израиля, я еще сильнее осознавал, что мы, евреи, один народ. И что я не забыт здесь, на краю мира, обо мне знают, они со мной и я с ними… На следующий день я отправил письма друзьям, в которых не без гордости писал, что зажёг «самую северо-восточную» ханукальную свечу. На самом полюсе холода!
***
Чудо Хануки, напоминающее о славных страницах нашей истории — борьбе и победах Маккавеев, освещало долгий путь многих поколений евреев в борьбе с «сильными и многочисленными врагами», поддерживало надежду, давало силы, укрепляло веру в грядущую победу. Сотни тысяч «русских» израильтян в еврейской стране — новейшее «чудо» еврейской истории, и оно также не пришло само собой, но стало результатом борьбы за алию и национальное возрождение русского еврейства.
Иосиф БЕГУН
Автор — отказник, участник еврейского движения в СССР, узник Сиона.
Оцените пост
(голосовало: 6, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
