Продолжение.
Начало в № 802
Перечитываю «Стулья» и «Телёнка», и глаза разбегаются от обилия до боли знакомых лиц. Надо же, что ни фраза, то современный персонаж. Даже не знаю, с кого начать.
… Понимаю, что рискую обидеть Романа Абрамовича этим сравнением, но когда видишь голубоглазого с застенчивой улыбкой на лице олигарха, сразу на ум приходит завхоз 2-го дома Старсобеса — милый Альхен. Сходство командира Чукотки с завхозом ограничивается внешностью, постоянным движением к приумножению состояния, да ещё тем, что, по слухам, тот невзначай тоже поработал в социальной сфере, возможно, даже со старушками.
Справедливости ради надо сказать, что за десяток лет нэпман от перестройки и демократизации Роман (с большой буквы) сделал столько денег, сколько Бендеру, Корейко, Полыхаеву и всем другим героям романа (с маленькой буквы) вместе взятым не могло присниться в самом радужном сне. Та же справедливость требует признать, что кредо губернатора чукчей и очень богатого человека, в отличие от многих сильных мира сего, выражается словами английской пословицы с антисоветским уклоном «Live and let live» (Сам живи и дай другому).
Да, совестно сравнивать Ромчика с Альхеном… Но уж больно похож!
… Судьба же ещё одного олигарха, Михаила Ходорковского (хоть это может шокировать читателя), перекликается… (страшно даже произнести это нелепое сравнение) с судьбой зицпредседателя Фунта! Да, именно так — «узник частного капитала». Этот молодой, красивый, умный, образованный и успешный в делах человек вслед за древним стариком, «пикейным жилетом», может повторить слова: «Такая моя профессия — сидеть за других!»
А всё произошло потому, что генеральная прокуратура, глядя на преуспевающего бизнесмена, растущего политика, владельца многомиллиардного состояния, задалась вопросом, который в своё время О. Бендер адресовал своему визави А. Корейко:
«С таким счастьем и на свободе?»
И с высочайшего благословения «замели» бунтаря, чтоб другим неповадно было.
Другие же олигархи, воздав Господу и власти за правильный выбор, собирают по миллиончику-другому с носа в общак для улучшения труда и быта братьев своих — уже сидящих трудящихся.
… А вот и «мальчик кудрявый» — такой пафосный и убеждённый. Он всегда в «нашей буче, боевой и кипучей»: то пересадит чиновников на отечественные «Волги», то сыграет с Жириновским в игру «переливание из пустого в порожнее или дуэль на стаканах». То, развалив демократическое движение, затеет партию нового типа; а потом, сопровождаемый пинками и подзатыльниками в России, отправится непрошенным советником президента в «Страну Победивших Апельсинов!»
Читатель без труда узнал здесь Борю Н-ского и догадывается о его эквиваленте у Ильфа-Петрова — деятельном бездельнике, слесаре-интеллигенте Викторе Михайловиче Полесове: всё, за что берётся этот плакатный прогрессор, как правило, разваливается.
«Волгу» чиновники не выручили, и та в конечном итоге прекращает своё существование; от демократов остались рожки да ножки, а мужественного Бори в руководстве маргиналов и след простыл; в определённой мере благодаря рекомендациям экономического советника на общественных началах «Оранжевая» революция за год «опустила» страну на несколько лет…
Н-ский постоянно мельтешит на экранах ТВ, суя свой просвещенный нос во всевозможные дела и постоянно понося власть точно по схеме, изобретённой давным-давно «кипучим лентяем». Как тут не вскрикнуть вслед за исстрадавшимся от проделок Полесова дворником: «Аристократ собачий!»
Вздорный старик
Вот уж образ, найти которому в российском или даже в «заграничном» истеблишменте эквивалентную личность просто невозможно. Никто не дотягивает!
Сотни похожих, но чтобы один к одному…
Придётся в этом очерке довольствоваться восьмушками, четвертинками и, в лучшем случае, половинками незабвенного, неповторимого и крайне нетерпимого Михаила С. Паниковского. В самом деле, где ты найдёшь сегодня пожилого еврея-политика, пределом мечтаний которого был бы… — «Гусь! Крылышко! Шейка! Ножка!…».
Но зато отдельными яркими качествами «несносного старика» обладает цвет политического спектра государства Российского. Послушайте прения в Государственной думе, и вы услышите из уст депутатов аргументы и доводы, один к одному напоминающие эскапады бывшего слепого и нарушителя конвенции:
— Вы — жалкая и ничтожная личность!
— А ты кто такой?
И если в словесной корриде принимают участие Жириновский или Шандыбин, то так же, как из глаз темпераментного Паниковского, «из очей» этих мужественных людей нередко «вырывается крупная слеза — предвестница генеральной драки».
Несколько ближе других к Паниковскому располагается бывшая правая рука председателя ЛДПР, его заместитель г-н Алексей Митрофанов: сближает их высокий культурный и образовательный уровень (Митрофанов закончил МГИМО и носит костюмы от Версаче, а Михаил Самуэлевич (Паниковский) учился в дореволюционной гимназии и в пору модных косовороток и брюк «апаш» носил котелок, манишку и подаренный Бендером розовый галстук на обнаженной груди).
Резко отличает их возраст и социальный статус, но что у них по-настоящему родственное, это логическое построение речи и главный, убийственный для оппонента довод:
— «Не верю! Паниковский (Митрофанов) не обязан всему верить!»
Нокаутирующий удар, золотой ключик для успеха в любом диспуте.
… «Поезжайте в Киев!» Эту знаменитую фразу «Великого слепого» (Бендер поставил Паниковского в один ряд с Гомером и Мильтоном!) произносит каждый десятый из зреловозрастной когорты русских («еврейского разлива») иммигрантов. Приятно вспомнить, кем ты был во времена ОНО, хоть оно (время) давило и больно ударяло пятой графой по личному делу. Здесь можно что-то приукрасить, где-то приврать и, как поётся в одной из песен периода, когда «жить стало лучше, жить стало веселее»: «… А если по счастью к вам больше прибудет, никто с вас не спросит, никто не осудит…»
Поэтому где-нибудь на Брайтоне, прислушавшись к разговору одного из многочисленных малолюдных кружков, можно услышать монолог не по годам темпераментного, стареющего, но не унывающего субъекта, до боли в глазах напоминающего нашего литературного героя, осуществившего свою вековую мечту — вставленную за счет Медикейда металлокерамическую челюсть, и попивающего в своё удовольствие любимый напиток — лучший в мире кефир «Fresh made» из натурального молока.
— Слушайте сюда… Поезжайте в Питер! Нет-нет, не упрямьтесь — обязательно поезжайте в Питер. Там на Университетской набережной зайдёте в ЛГУ и спросите, кем в 80-х годах был Оскар Офенбухман. Нет-нет, спросите, спросите… Там меня каждая собака знает, но ответят на кафедре «Экономической психологии», где я много лет читал лекции о развитом социализме, загнивающем капитализме и постсоветском олигархизме… И всё это, заметьте, по одному и тому же конспекту!
Клянусь честью, они скажут: «О-о! Офенбухман — это голова!»
И вы ничего не сможете возразить, потому что возразить ничего нельзя!
А мои питомцы? Сегодня это цвет российской экономической элиты. Чего только стоит министр финансов Алёша Кудрин! Это был скромный, интеллигентный молодой человек, который аккуратно посещал мои лекции… Милый юноша… Но о чём он думал, сидя на этих лекциях, я не знаю! После того, что я вижу, как он управляет финансами, и куда эта компания заводит Россию, я бы ему больше тройки на экзамене по истории экономических учений не поставил!
Что значит, Кудрин не нуждается в моей оценке?..
Что значит, ему плевать на моё «просвещённое» мнение?..
Послушайте, Зельман, «вы знаете, как я вас уважаю, но вы ничего не понимаете. Вы — жалкая и ничтожная личность!!»
В этом месте разговор в малочисленной группе становится сумбурным и неинтересным. Обогащенный воспоминаниями Оскара читатель проследует дальше…
Читатель помнит спор Остапа Бендера с Паниковским по поводу разделения выкраденной у подпольного миллионера пачки денег. Великий комбинатор довольно жестко объявил штатному курьеру:
«А за что вас любить? Девушки любят молодых, длинноногих политически грамотных. А вы скоро умрёте. И никто не напишет о вас в газете: ещё один сгорел на работе. И на могиле не будет сидеть заплаканная вдова с персидскими глазами…»
А перепуганный Паниковский панически вскрикнул:
«Не говорите так! Я всех переживу, вы не знаете Паниковского. Паниковский вас всех продаст и купит…»
Так вот, в этом споре я решительно на стороне нарушителя конвенции. Вечно правый Остап Ибрагимович на этот раз ошибся — Паниковский и сегодня живее всех живых, и это святая правда: он всех нас продаст и купит, а потом снова продаст, но уже по большей цене.
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
