Бездарный комедиограф случайно попал на репетицию новой оперетты Имре Кальмана (1882 — 1953 гг.), которой дирижировал композитор. Сидя в первом ряду, гость громко шутил и неожиданно засмеялся. Кальман повернулся и спокойно спросил его:
— Почему вы, собственно говоря, смеётесь? Ведь я же на ваших «комедиях» не смеюсь.
***
Соломон Михоэлс (1890 — 1948 гг.) дружил со многими писателями, художниками, военными… Большая личная дружба связывала его с А. Н. Толстым и генералом А. Игнатьевым.
Артист Владимир Хенкин (1883 — 1953 гг.) не преминул как-то съязвить в адрес Михоэлса — блистательного короля Лира:
— Что это ты, Соломончик, всё время вращаешься в аристократическом обществе: то — граф Толстой, то — граф Игнатьев!
— Не забудь, Володя, — спокойно ответил Михоэлс, — что ты имеешь дело с королём Лиром!
***
Некий петербургский богач — «покровитель искусств», приглашая на чашку чая польского скрипача Генрика Венявского (1835 — 1880 гг.), сказал как бы мимоходом:
— Кстати, прихватите с собой и скрипку.
— Благодарю вас от имени моей скрипки, — ответил Венявский, — но она чая не пьёт.
***
Как-то после концерта к Венявскому обратилась восторженная поклонница:
— Посоветуйте, маэстро, что я должна сделать, чтобы ваша божественная музыка всегда была со мной?
— Станьте скрипкой Страдивари, — ответил музыкант.
***
После возвращения в 1848 году из-за границы в Петербург Антону Рубинштейну (1829 — 1894 гг.) пришлось столкнуться с неприятностью. Уехав из России ребёнком и вернувшись 19-летним юношей, он не имел паспорта и как еврей — вида на жительство. Петербургский обер-полицмейстер отказался поверить тому, что в Россию вернулся выдающийся музыкант, и потребовал от Рубинштейна «наглядного» доказательства этого. Послушать и определить, музыкант ли он, было поручено начальнику канцелярии. Рубинштейн так вспоминает об этом:
— Он привёл меня к себе. Нашлось у него и какое-то мизерное фортепиано. Сел он, сел и я. И всё со мной происходившее я излил в том, что стал отбивать на клавишах этого инструмента. Я до того гремел, что фортепиано плясало под моими ударами и казалось вот-вот развалится на 24 куска. Начальник, однако, терпеливо прослушал мою игру, отправился со мной к обер-полицмейстеру.
— Так точно, Ваше Превосходительство, — доложил он. — Рубинштейн действительно музыкант, потому играет…
После этого доклада мне выдали так называемый «вид на жительство».
***
Начинающий композитор пришёл к Антону Рубинштейну и попросил прослушать две его пьесы. Автор сыграл одну пьесу и хотел было начать вторую, но Рубинштейн его перебил:
— Спасибо, уважаемый, не беспокойтесь. Первая пьеса мне гораздо больше нравится, чем вторая.
***
У Артура Рубинштейна (1887 — 1982 гг.) спросили, что было для него самым трудным, когда он учился игре на фортепиано, он ответил:
— Оплата уроков.
***
Однажды в Лондоне за кулисы к Артуру Рубинштейну ворвалась неизвестная дама. Она коротко сообщила, что влюблена в музыку, и потребовала билет на вечерний концерт. Повторив своё требование трижды, несмотря на мягкое заверение Рубинштейна в полном отсутствии билетов, она уселась в кресло с намерением оставить его только тогда, когда билет окажется у неё в руках.
— Мадам, — сдался наконец отчаявшийся Рубинштейн, — вы вынуждаете меня идти на уступки. В зале действительно есть одно, только одно место, которое я могу предложить вам.
— Вы истинный джентльмен, маэстро! Где это место? — спросила настырная просительница.
— У рояля, мадам.
***
Один американский пианист, отправившись в гастрольную поездку на Ближний Восток, внезапно вернулся на родину. При встрече с Джорджем Гершвином (1898 — 1937 гг.) он объяснил, что вынужден был прервать свои гастроли и уехать, потому что дважды был обстрелян арабами.
— Да что ты говоришь! — удивился Гершвин. — Вот уж никогда не предполагал, что арабы так хорошо разбираются в музыке!
***
Однажды у Пола Уитмена, американского короля джаза, появилась идея симфонизировать джаз. Он решил соблазнить своей идеей Гершвина, чтобы тот написал симфоническое произведение в джазовом стиле. Гершвин на уговоры Уитмена молчаливо улыбался, с сомнением качая головой. После разговора с джазменом Джордж мгновенно забыл о джазовой симфонии. Но каково же было его потрясение, когда через несколько дней он прочитал в газетах, что, оказывается, ровно через месяц состоится концерт оркестра, для которого знаменитый Гершвин пишет новое крупное произведение, и оно обещает быть шедевром…
Композитор схватился за голову, однако нужно было что-то делать, чтобы не ударить в грязь лицом.
— Они думают, что Гершвин может написать шедевр по заказу! — раздражённо сказал он кому-то из своих друзей.
— А он не может! — усмехнулся приятель.
— Конечно, может, — вздохнул Гершвин, — только до сегодняшнего дня не подозревал об этом…
Так менее чем за месяц родилась знаменитая «Голубая рапсодия».
***
Гасить в зале театра свет, когда начинается спектакль, — изобретение австрийского композитора и дирижёра Густава Малера (1860 — 1911 гг.). Говорят, он велел это делать, дабы зрители смотрели на сцену, а не на драгоценности и меха друг друга.
Малер возглавлял Королевский оперный театр в Вене 10 лет. Летом 1907 года из-за антисемитизма он уехал в Америку. Покидая театр, он оставил в одном из ящиков своего стола все свои ордена.
Обнаружив их, сотрудники театра решили, что он забыл свои драгоценные регалии случайно, по рассеянности. И поспешили сообщить об этом. Ответ был довольно неожиданным:
— Я оставил их своему преемнику.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
