Как клиент парикмахеров Симка всё-таки был однолюбом. Это с женой, единственной и любимой, проживают весь век (если уж очень повезло). Симка тоже хранил верность всегда единственному «фигаро», но Мишка ушёл, Юлиус умер, с Генкой-рыжим развела судьба-злодейка… Поэтому, припав однажды к ногам молодой и красивой Риты (тогда самому модному в городе мастеру), он не изменил своей привязанности три с половиной десятка лет.
Сделать это было совсем непросто. Рита работала в самом популярном салоне в центре города, и диапазон её клиентуры простирался от ответственных партийных работников и «красных директоров» до местных пижонов — «золотой молодёжи», шестидесятников. Отсиживать по два часа в очереди к Рите, когда остальные кресла гуляли, казалось нелёгким испытанием, но Симке было не привыкать.
Впрочем, длилось это не более года. Ревнивые номенклатурщики не захотели делиться приятным сервисом с простолюдинами, и вскоре Риту перевели в маленькую, на два кресла, парикмахерскую в облисполкоме.
Формально доступ рядовым гражданам туда был открыт, но фактически всё было иначе. Когда к Рите «снисходил» с верхних этажей очередной высокопоставленный клиент, звучал нежный голосок мастера, обращённый к ожидающим своей очереди:
— Мальчики, погуляйте полчасика, пока я обслужу Петра Петровича…
И вся очередь дружно и безропотно отправлялась на прогулку по главной улице, но без оркестра. В зависимости от настроения П. П. (или В. И.), пауза длилась 30 — 40 минут, затем из-за резной двери показывалось приветливое лицо Риты, и очередь рысью неслась занимать свои места…
У партийной элиты не было вечных фаворитов. Вскоре в «белом доме» сменился хозяин, а с его приходом изменились и порядки: парикмахерская стала закрытой, а Рите, чтобы не потерять нажитую годами клиентуру, удалось сбежать оттуда. Одновременно это означало, что она потеряла высокое покровительство. Что сразу же сказалось в деле. Лебезившее ранее перед «особой, приближенной к императору», начальство из горбыта распрямило плечи и начало обучать мастера уже упоминавшейся старой истине: кто — начальник, кто — дурак.
Бедную Кримачёву стали переводить из салона в салон, понимая, что такое действие чревато потерей клиентуры, то есть смерти подобно для известного мастера. Не отставали от начальства и иные сотрудники, затаившие многолетнюю зависть к преуспевающему коллеге по цеху. Посыпались жалобы, анонимки, а то и просто доносы «куда следует»… Жизнь стала утрачивать розоватые тона, приобретая блеклую окраску.
Несмотря на наличие широкого круга поклонников, Рита проживала одна с сыном на окраине города в крохотном собственном домишке. Частная собственность в те годы была, как клеймо: получить нормальную городскую квартиру, несмотря на свои высокие связи, Кримачёва не могла. Клиенты из числа работников Горплана клятвенно заверяли, что её домик находится в зоне реконструкции и будет снесён в течение двух-трёх лет, а ей предоставят жильё в престижном районе…
Благими намерениями выстлана дорога в ад — план реконструкции планом и остался, а вдохновлённые Ритиной информацией владельцы лачуг по улице Киевской тщетно ждали сноса и отчаянно обивали пороги различных инстанций.
Личная жизнь у Маргариты Ивановны тоже не сложилась. Муж её, военный лётчик, разбился во время тренировочного полёта, когда сынишке не было и трёх лет. Рита одна воспитала сына, который отъехал учиться в Россию, рано женился и напрочь забыл мать. Вспомнили о ней лишь лет пятнадцать спустя, когда пришла телеграмма о смерти сына.
Будучи сорокапятилетней достаточно привлекательной женщиной, Рита сошлась, а вернее сказать, к ней прибился серьёзный, основательный и хозяйственный мужичок-прапорщик из соседней воинской части лет на семь младше её.
В доме почувствовалась рука хозяина, а у Риты пропало чувство одиночества и вдовьей беззащитности. И хоть интеллектуальный уровень прапорщика был далёк от идеала, она в эти годы почувствовала умиротворённость и покой.
Кримачёва была не бедным человеком и, поскольку из-за имеющейся частной собственности (утлый домишко), сама не могла быть владелицей другого жилья, на всякий случай купила на имя гражданского мужа однокомнатную квартиру.
… Ритина идиллия длилась целых двенадцать лет, до того самого дня, когда прапорщик в её отсутствие собрал свой личный скарб и, не оставив даже прощальной записки, отбыл в неизвестном направлении. Правильней будет сказать, что направление было достаточно известным: когда Рита, захватив для уверенности соседку, прибыла в собственную однокомнатную квартиру, она застала там молодую хозяйку, которая с удовольствием показала гостье свой паспорт со штампом о регистрации брака с гражданином прапорщиком на одной странице и с печатью о прописке по данному адресу на другой…
Пришла беда — отворяй ворота!
Выше уже упоминалось, что Кримачёва была состоятельным человеком и, как все другие, кто свои кровные заработал, не всегда сообразуясь с нормами социалистической законности, сбережения старалась материализовать в ювелирные ценности, меха, кожаные изделия и другие прелести из валютных магазинов или элитных баз. В том же году, когда сбежал изменник-прапорщик, Маргариту обокрали, что называется, «обчистили до нитки».
Нагрянувшей милиции Рита побоялась назвать весь перечень уворованного, справедливо опасаясь вопроса: «А откуда это у вас?»
Воров вскоре поймали, но к потерпевшей вернулась едва ли десятая часть краденого. Остальное, надо полагать, пошло на улучшение благосостояния следователей и милицейского начальства.
Маргарита лелеяла мечту уехать на родину в Саратов к своей многочисленной родне. Но в течение короткого времени одна за другой пришли похоронки на трёх сестёр и даже на племянника.
Маргарита Ивановна уже давно перестала выглядеть той респектабельной дамой, которую знавал Симка два десятка лет. Исчезли былой шарм и лёгкость. Это была стареющая, а позже и вовсе пожилая женщина.
Маргарита Ивановна и прежде была верующей, а с годами, с течением нелёгкой и драматичной жизни её порыв к Б-гу возрос. Рита систематически посещала православную церковь, соблюдала посты и праздники, да и посетители, с уважением относясь к её вере, никогда не приходили в воскресенье или в престольные дни. Серафима (да и других старых клиентов) тянуло к Рите: она была так же светла и приветлива, как много лет назад; руки её не потеряли нежности и чувствительности, и хоть упругие чубы, коки и «ежики» клиентов сменились, в лучшем случае, на поседевшие «бобрики», а то и просто на откровенные лысины, Рита колдовала над ними с былым усердием.
В её дряхлый домишко Симка ходил добрую дюжину лет уже после того как Рита вышла на пенсию. Посещения становились всё более редкими (чего, собственно, там было стричь!), а оттого общение становилось и радостнее, и грустнее.
Как-то в очередной раз (дело было в разгар лета) Серафим собрался к Рите «на приём». Самочувствие в тот день было не лучшим: покалывало в сердце, шумело в голове, навалилась слабость — состояние непривычное для избегавшего врачей мужика. Рита обратила внимание на «бледный вид» клиента, но тот успокоил её очередной шуткой и привычно уселся в кресло.
В маленькой комнатке было душновато, а когда мастер привычно туго обернула салфетку вокруг Симкиной шеи, воздуха стало совсем не хватать.
Сколько времени ему пришлось терпеть это неудобство и что тогда с ним произошло, Симка не помнил…
… Очнулся он на большом диване в горнице, в лицо ему посылал спасительный воздух и прохладу вентилятор, на лбу возлежал компресс со льдом из холодильника, а лицо и виски гладили знакомые прохладные пальцы.
— Как ты меня испугал. Я думала, ты умираешь… Лежи, не вставай. Наверное, гипертонический криз. Выпей-ка эти капли, и всё пройдёт.
Симка постепенно приходил в себя, а вскоре окреп и засобирался домой.
— Риточка, сегодня ты была моим ангелом-спасителем, которого в трудный момент мне ниспослало небо, — прощаясь, пошутил Симка.
— Знай, что я всегда им буду для тебя, — то ли в шутку, то ли всерьёз ответила Рита.
… Три года спустя Симка в последний раз пришёл в домик на окраине города. Через неделю Соркин улетал в Штаты. Было грустно и тягостно. Мастер в последний раз прошлась своими волшебными пальцами по венчику седых волос, деликатно касаясь лысины.
Прощаясь с Серафимом Соркиным, Маргарита произнесла: «Храни тебя Б-г…» и стояла у калитки, пока машина, увозившая Симку, не скрылась за поворотом.
Окончание следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
